«Около трех четвертей всех горных горилл живут не в горах, как, казалось бы, следовало из их названия, а в жарком, влажном бассейне реки Конго, на высоте менее пяти тысяч футов.
…На каждую из 85 горилл, находящихся в Соединенных Штатах, приходится по крайней мере пять горилл, которые погибли или пока их ловили, или на пути в зоопарк. Вот в каком неприглядном свете предстает не только «деятельность» звероловов, но и сами зоопарки, которые в большинстве случаев не интересуются, каким образом были добыты купленные ими животные… Горная горилла стоит пять тысяч долларов» (Георг Шаллер).
Жизнь горилл спокойная, мирная, вегетарианская: сон да ленивые поиски всякой съедобной зелени. Гориллы, как однажды довольно удачно определил их Петр Петрович Смолин, это «коровы» среди приматов.
Едят они только зелень, в основном листья и молодые побеги (а не плоды, как шимпанзе). Почти всякое растение, которое попадается им на пути, если оно сочное и свежее, гориллы попробуют. Более ста видов растений насчитал Георг Шаллер в их меню. Но ни разу не видел, чтобы гориллы ели насекомых и вообще любых других животных. Не видел, чтобы они когда-нибудь пили воду: соков растений вполне хватает для утоления жажды. И в воду, даже в небольшой бочажок или неглубокий ручей, никогда не заходят: либо перепрыгнут, либо, повалив дерево, как по мосту, переходят по нему.
После восхода солнца, проспав тринадцать часов, пробуждаются и часа два едят свою зелень. Часов в девять-десять завтрак кончается и начинается полуденный сон и отдых. Группа располагается в непринужденных позах: кто лежит на спине, кто на животе, на боку, иные сидят, прислонившись спиной к дереву, или лежат на суках. Некоторые и для дневного сна строят гнезда, сгибая ветви кустов или деревьев снаружи внутрь — получается пружинистая постель. Но днем такое строительство редкость.
Не все дремлют или спят: иные чистят и вылизывают своих детей, лениво жуют листья. Обычное у других обезьян взаимное расчесывание шерсти у горилл не очень-то принято. Пока взрослые часа три сибаритствуют, переваривая в полуденной сиесте свой малокалорийный завтрак, молодежь играет и резвится вокруг. Игры у них — как и у наших детей: догонялки, катание с «горок» — стволов деревьев, борьба за пригорок или куст и «поезд»: положив руки друг другу на плечи, малыши бегают цепочкой.
Потом вожак, главный «папа», встает, и все идут кормиться. Бредут не спеша по лесу — три — пять километров в час, едят, дремлют, греясь на солнце, опять едят. За день проходят то метров сто, то пять километров, как душе угодно или смотря по тому, насколько местность удовлетворяет их аппетиты. У каждой семейной группы владения от 25 до 40 квадратных километров. Но границы их часто нарушаются соседними семьями. Если встретятся, расходятся без драк. Правда, самцы-предводители обязательно разыгрывают друг перед другом уже известные нам пантомимы с бросанием ветвей и биением в грудь. Потом сходятся и смотрят с угрозой в глаза друг другу. Затем опять поедят, посидят и снова, угрожающе скрестив взгляды, сойдутся в бескровном поединке. Кто первым не выдержит войны нервов, тот обычно и удаляется, а семья следует за ним.
С наступлением сумерек (в тропиках это случается сразу после захода солнца, обычно часов в шесть или в пять, если небо облачное) все гориллы собираются вокруг вожака, и он начинает сминать и сгибать в один центр ветки какого-нибудь куста. Тут все, словно подана команда, которой нельзя не подчиниться, строят гнезда для ночлега. Самцы обычно на земле, реже на дереве, самки и молодежь — на деревьях. И спят до рассвета.
С детьми гориллы нежны, заботливы и многотерпимы. Даже украшенные «сединами» самцы самого высокого ранга разрешают им прыгать и лазать по себе и вокруг. Если неопытная мать боится своего первенца, что у горилл тоже бывает, другая, старая самка обязательно его усыновит: кормит и заботится о нем, как о своем собственном.
Беременность у горилл восемь месяцев. Двойни очень редки. Новорожденный весит два килограмма с небольшим. Развивается он примерно вдвое быстрее человеческого младенца. В два с половиной месяца уже ест растения. В шесть — лазает по веткам, в год — весит 16 килограммов. Самки половозрелы в шесть-семь лет, самцы — в девять-десять. Годам к двадцати — тридцати весят первые килограммов 100–140, вторые — 200–275, а в зоопарках, разжирев от неподвижности, так даже и 350! Росту в такой горилле, когда она стоит, метр и три четверти, а если измерить ее от темени до пят, разогнув в коленях ноги, то и два метра тридцать сантиметров.
Никто не видел, чтобы дикие гориллы, как шимпанзе, с какой-либо особой целью — в драке или добывая пищу — брали в руки палки, камни или другие предметы. В неволе они этому легко обучаются! Не видели и драк из-за самок. Вообще гориллы почти никогда не дерутся ни между собой, ни с другими животными. Шимпанзе, например, спокойно вторгаются в их владения, не вызывая ни гнева горилл, ни протестов. Со всяким зверем и птицей гориллы живут в мире. Только леопарды иногда нарушают ночами их покой, нападая на малых и слабых.
Даже людей гориллы никогда сами не трогают. Хотя местами они ночуют буквально в 30–70 метрах от человеческих поселений, людей, пострадавших от горилл, очень мало. Обычно это неопасные укусы в ноги, руки, ягодицы, нанесенные тем людям, которые ранили гориллу, а потом пытались убежать.
В Камеруне считают за стыд признаться, что кого-то укусила горилла, потому что здесь все знают: эти обезьяны кусают только тех, кто, испугавшись, удирает.
Когда гориллы повадятся разорять банановые рощи, люди окружают их, загоняют в сети, бьют дубинами и колют копьями «все, что движется в этих сетях».
«Я видел, как туземные охотники, убив «старика», окружают самок и бьют их по головам палками. Самки даже не пытаются убежать, и невыносимо жалко смотреть, как они закрывают голову руками, чтобы защититься от ударов. Они даже не пробуют обороняться» (Фред Мерфильд).
Старые, но еще недавно распространяемые в печати рассказы о лохматом и свирепом «лесном демоне», глаза которого «буквально излучают пламя», не больше как миф и клевета на мирного вегетарианца.
«Возможно, и мы, люди, жили бы друг с другом более мирно и дружно, если бы были в более близком родстве с гориллой, а не шимпанзе» (Бернгард Гржимек).
ЗООГЕОГРАФИЧЕСКИЕ РЕГИОНЫ
Как вы заметили из предыдущего описания, животные имеют определенную область распространения. Она может быть большой или маленькой, но за ее пределы они не выходят. Эта область (ареал) бывает сплошной или разорванной. Например, леопарды обитают в Африке, а еще в Индии и у нас в Амуро-Уссурийском крае — то есть за тысячи верст от Африки. И те и другие леопарды — одного вида. Значит, когда-то у них была единая область распространения, неразорванная. Кто же ее, так сказать, «разорвал»?
Наука, изучающая эти и другие закономерности распространения животных по земному шару, называется зоогеографией. Специалисты этой науки разделили всю сушу Земли (океан поделен особо) на зоогеографические области, каждая со своей специфической фауной, распределение которой по этим регионам зависит от климата, флоры, рельефа и истории ее развития как геологического образования.
Я счел необходимым в конце этой книги привести характеристики каждой зоогеографической области, рискуя наскучить читателю, так как материал этот довольно-таки суховат. Но он необходим, чтобы лучше понять жизнь и происхождение животных. В упомянутый раздел вошли и те группы существ, речь о которых пойдет в следующих двух книгах, так что пришлось дать для наименее известных из них краткие характеристики.
Царство сумчатых — Австралийская область
Сотни миллионов лет назад вольготно было океану. Широко разливал он воды свои. Континенты не рассекали его безбрежные просторы. Суша единым массивом возвышалась над солеными водами. Этот пока еще гипотетический материк назвали Пангеей (или Мегагеей). В нем в одно общее сухопутье были «спаяны» все современные континенты. Так продолжалось до конца триасового периода мезозойской эры — до времени около 200 миллионов лет назад. Потом раскололась Пангея, и первой двинулась на юг Гондвана — конгломерат материков: Антарктида, Австралия, Индия, Африка и Южная Америка. Затем и Гондвана распалась. Южная Америка устремилась, отделившись от нее, на северо-запад, Индия и Африка — на север, Австралия, соединенная еще с Антарктидой, — на юг. Примерно 60 миллионов лет назад Австралия отделилась от Антарктиды, и с тех пор существует как особый материк, наиболее удаленный от всех прочих континентов.
Этой ранней и совершенной изоляцией и объясняется чрезвычайное своеобразие фауны Австралийской области. Помимо самой Австралии она объединяет также и близлежащие острова: Тасманию, Новую Зеландию, Новую Гвинею, Полинезию и Гавайские острова (загадочная фауна которых выделена в особую подобласть).
Австралийская область — царство сумчатых. Какова природа, какие ландшафты достались им? В основном пустыни, сухие степи и саванны. На востоке и юго-востоке, отделенные зоной пустынь от лесов и кустарников Запада, растут вечнозеленые эвкалипты (высота которых порой достигает ста метров). На юге весьма обильны акации, а на крайнем севере континента — влажные тропические леса. Эвкалипты, буки, бамбук и кокосовые пальмы здесь не редки.
Климат на севере Австралии экваториально-муссонный, жаркий, влажный. В центральных районах тропический пустынный, на юго-западе субтропический с преобладанием зимних осадков. На большей части восточного побережья климат тропический морской с летним максимумом осадков.
В Тасмании относительно прохладный климат. На западе и юго-западе острова — влажные горные леса из эвкалиптов и хвойных, древовидных папоротниковых. Все это — в сочета