Современным тиграм или леопардам рекомендуется обходить дикобраза, вставшего на пути. Впиявится игла в морду или в лапу — кто вытащит? Доктор Айболит? Сколько раз последствия таких ран были более чем печальными: беспомощный, страдающий хищник становился людоедом — значит, подписывал себе смертный приговор.
Вот он какой, дикобраз.
Самка за лето приносит местами по два помета, в каждом два, три, а то и пять детенышей. Беременность, по-видимому, шести-, восьминедельная, детеныши родятся довольно смышлеными, с открытыми глазами, готовыми грызть резцами и с иглами. Иглы, правда, вначале мягкие, но растут и крепнут быстрее самих зверюшек. На десятый день так тверды и остры, что руку о них поранишь. Мать не очень чувствительна. Как заметит, что детки сами могут прокормиться, так и уходит. Куда? Наверное, искать супруга: в некоторых зоопарках через 90—100 дней после первого помета дикобразихи рожали второй раз.
Сто тысяч долларов за шубу!
«Ванна из золота или шуба?» — нелегкий этот вопрос, возможно, задавали себе немногие, но зато очень богатые женщины. И шуба из шиншиллы, и ванна из чистого золота стоят одинаково дорого. Многие миллионерши купаются в золоте, но шиншилловые шубки услаждают тщеславие лишь трех из них. Так во всяком случае пишут в газетах (например, в «Комсомольской правде» от 16 марта 1965 года). Наверное, имеются в виду шубы из диких шиншилл, которые действительно стоят 100 тысяч долларов.
Шиншилла, маленький серенький грызун, на весь мир прославилась мехом, которым наделила ее природа. Этот изумительный мех очень прочный, густой, ноский, мягкий и легкий, чуть тяжелее толстого шелка. Цвет — серебристо-серый с голубизной и перламутровым переливом. Но бывают и буровато-серые шиншиллы. Очень элегантные получаются из шиншиллы шубки, и на каждую требуется приблизительно триста шкурок (некоторые уверяют, что хватит и 150).
До того как люди распознали превосходные качества их меха, шиншиллы процветали в Андах Перу и Чили, от прибрежных подножий гор до высот в пять тысяч метров. Только снег да лед останавливали их на высокогорьях. Шиншиллы были так доверчивы, что, как воробьи на московских улицах, шмыгали под ногами у коней. За день их можно было насчитать тысячи! Теперь это редкие высокогорные зверьки. Шиншиллы каждый день купаются в вулканическом пепле, чтобы содержать в чистоте свои шубки. Не мочить же дорогое создание природы в воде! Впрочем, там. где живут шиншиллы, и воды-то нет почти, эти зверьки никогда не пьют, уверяет доктор Д. Хайнеманн.
Горные индейцы племени чинчас тысячу лет назад первыми испытали редкие качества меха шиншилл. А когда несколько сот лет спустя их покорили инки, имя порабощенного народа унаследовали зверьки. С течением веков, кочуя из одного языка в другой, «чинчас» превратилось в «шиншилла».
Инкам тоже полюбился мех шиншилл, он согревал их в зимнюю стужу и украшал одежды высших жрецов и царедворцев. А потом пришли другие завоеватели, испанцы, и, разгромив с нечеловеческой жестокостью государство инков, стали грабить его. Отправляли в Европу караваны судов, груженных золотом, драгоценными камнями и… шиншилловыми шкурками. И в Европе шиншилл быстро оценили, спрос на серебристый мех был велик. Королям пришлось издать указы, запрещавшие людям простого звания носить одежду с мехом шиншилл. Шкурки грызунов, в которые индейцы чинчас одевались с ног до головы, теперь могли украшать одежду только богатых и знатных людей. (По другим данным, первые шкурки шиншиллы попали в Европу лишь в XVIII веке, но это маловероятно.)
В Андах на шиншилл охотились без всякой пощады, но их было так много, что лишь в начале нашего века маленькие серебристые зверьки стали редкостью. Еще в 1894 году из Чили вывезли 400 тысяч шкурок шиншилл и столько же примерно из Боливии и Перу. В то время первосортная шкурка шиншиллы стоила всего… 13 долларов. Еще в начале нашего века, в 1905 году, из чилийского порта Кокимбо вывезли 216 тысяч шкурок шиншилл, а через четыре года — лишь 27 тысяч. Цена на них сразу подскочила до 40 долларов. В 1930 году шкурка стоила уже впятеро дороже. В 1910 году в Чили и Перу был издан закон, запрещающий охоту на шиншилл и их экспорт.
Американец, горный инженер Мэтьюз Чэпмэн, когда работал в Андах, коротал время, изучая повадки диких шиншилл. И ему пришла идея разводить зверюшек на фермах, как норок и лисиц.
В 1923 году Чэпмэну разрешили вывезти в США одиннадцать живых шиншилл. Они хорошо перенесли дорогу и вообще оказались очень непритязательными и выносливыми зверьками. На фермах шиншиллы отлично прижились и стали быстро плодиться. Норвежцы, канадцы, а потом и англичане тоже стали разводить шиншилл.
Другие страны тоже заинтересовались этим прибыльным делом. После второй мировой войны на фермах Америки и Европы жили уже сотни тысяч, а возможно, и миллионы шиншилл — в основном потомки зверьков, пойманных в Чили Чэпмэном.
Шиншиллы — никто этого не ожидал — экономически и практически оказались более пригодными для клеточного разведения, чем многие другие ценные пушные звери. Они очень нетребовательны к пище и совсем непрожорливы. Содержание одной шиншиллы обходится всего лишь в фунт стерлингов в год — около двух с половиной рублей. Выносливы и плодовиты: приносят детенышей два-три раза в год, в каждом помете от одного до семи.
Беременность, правда, очень длительная для такого маленького зверька— 110 дней. Но зато самки, разрешившись от бремени, через двенадцать часов снова готовы стать матерями. Да и детеныши родятся на свет вполне приспособленными. В попечении родителей они почти не нуждаются: в пять— восемь месяцев уже половозрелы, живут в неволе до 20 лет.
Чтобы шиншиллы хорошо росли, им необходим свежий песок для купания. Каждый день перед едой шиншиллы принимают песочные ванны. Найти все это, конечно, нетрудно.
Только вот беда: в неволе у шиншилл изменилось (не в лучшую сторону) качество меха, и расцветка его стала слишком уж разнообразной. Трудно подобрать однотонные шкурки даже для одной шубы. Звероводческие фермы, поставляя на мировой рынок шкурки шиншилл, конечно, снизили на них цены, и все-таки они еще очень высоки.
Шиншилла совсем невелика: длина тех шиншилл, которых вывез из Чили Чэпмэн и которых разводят в основном на фермах, четверть метра. Это длиннохвостые, или малые, шиншиллы.
Есть и другой вид шиншилл — большие, или короткохвостые. Эти покрупнее — 30–38 сантиметров. Именно их вывез в 1934 году норвежец Холст из Южной Америки на свою родину. Их тоже разводят на фермах (в меньшем числе, чем длиннохвостых, и в основном в Южной Америке). Самки малых шиншилл крупнее самцов своего вида и в иерархии естественных поселений (живут шиншиллы колониями, как сурки) выше рангом, чем все представители «сильного пола». Некоторые систематики считают эти два вида шиншилл лишь подвидами: помеси между ними довольно часты. Самцы-метисы неплодовиты, а гибридные самки, напротив, приносят потомство и от длиннохвостых и от короткохвостых самцов.
Заканчивая рассказ о шиншиллах, хочу обратить ваше внимание, что впервые в нашу страну шиншиллы попали в октябре 1963 года в Узбекистан. Позднее их выпустили в горах Таджикистана, но сведений о них мы пока не имеем.
И прочие, и прочие…
Конечно же сурки, дикобразы, шиншиллы не единственные из грызунов, которых приютили горы. Рядом с шиншиллами, например, живут и близкие их родичи — пушаки, или горные вискачи. Их три-четыре вида. Они очень похожи на длиннохвостых шиншилл, но хвостики и ушки у них подлиннее. Повадки сходные, но мех не очень ценный. И еще — без питьевой воды, как шиншиллы, жить не могут. Прометеева полевка, снежные и горные полевки и горные слепушонки, серые и даурские хомячки, многие гоферы, бамбуковые крысы и вездесущие мыши — даже таким не слишком коротким списком не перечислишь всех, кому милы разреженный воздух, безлюдье и обильные корма высокогорных хребтов и плато.
Или взять суслика. Казалось бы, он степняк, и только. Множество разных сусликов (а всего их в Восточной Европе, Азии и Северной Америке 20–30 видов) населяет луговые долины, степи, полупустыни и даже пустыни. Там им, казалось бы, и место. Но нет. Живут и в горах. Сони тоже живут и в равнинных и в горных лесах.
В лесу
Лес… Ельник-зеленомошник и сказочное очарование берендеева царства сфагновых верховых болот, дурманящий аромат багульника, посеребренные пушицей, подкрашенные клюквой упругие кочки. Буки и грабы, шагнувшие в гору. Торжественные храмы кедровников, где деревья высятся, как могучие колонны, созданные трудом великанов. Джунгли, стиснутые в объятиях лиан, в пышных одеяниях орхидей — коварных дарах Медеи. Жарко, сыро. Перелески, урманы…
Виктор Гюго с раздражением называл леса отсталостью цивилизации! В его время человек еще враждовал с лесом. Теперь жизнь обязала людей беречь и растить леса.
Но даже в рукотворном лесу, радуясь цветению или зимнему покою природы, человек с тайной грустью сознает, что он здесь все-таки чужой, кому-то он мешает… Потому что в большом зеленом доме, именуемом ЛЕС, истинные хозяева — четвероногие, многоногие и пернатые.
Грызуны — признанные «акционеры» среди владеющих лесами. Они здесь всюду: сверху донизу и глубже — в земле. Иные, научившись парить, соперничают с птицами.
«Здешние простолюдины убеждены в том, что будто бы летяги несут яйца и выпаривают из них детей, как птицы… Летяги питаются преимущественно березовыми и осиновыми сережками; промышленники утверждают, что они едят также мелких птичек, которых ловят на деревьях и в гнездах, и что они нападают даже на белок и душат их тоже в гнездах» (А. А. Черкасов).
Верить ли этим рассказам? То, что летяга высиживает яйца, неправда. Но возможно, ворует их у птиц. Так делает ассапан, американская летяга. И самих птах, если поймает на гнезде, ест. Но о разбойничьих делах нашей летяги достоверных данных, по-видимому, нет.