Кто эти женщины?
Неужели он причинит им вред? Ради… Меня? Нас?
Наши жизни стоят жизней других людей?
Я чувствовала, как от Рзаева исходили волны удушающего страха и агрессии. Он безумен. Я действительно не знаю, что может выкинуть этот человек, если так можно его назвать.
– Не трогай мою мать своими грязными руками! – ревет Брахим.
– Хочешь, чтобы трогали твою дочь? – зло усмехается Мир.
Я забываю, как дышать, когда вижу, что Зак подходит к девушке и тянет ее за волосы на себя. Она кажется совсем хрупкой в его руках. Рыжие волосы закрывают лицо. Она плачет навзрыд, у нее истерика.
– Ты так долго скрывал их. А теперь говоришь, что тебе все равно? Проверим.
Закария откидывает волосы девчонки за спину, любовно гладит нежную кожу на шее, а затем приставляет к ее горлу нож. Он не давит, но рыженькая дышит лихорадочно, рвано, ее трясет, и острое лезвие впивается в кожу, на которой тут же проступают капельки крови.
Наши глаза с этой девушкой встречаются. Мы не знаем друг друга. Но мы оказались в одной ситуации. Наш страх – один на двоих. В ее глазах отражаются все мои эмоции.
– Хватит! – кричит Рзаев, а конвоир сильнее стискивает меня в захвате. – Ты посмел тронуть мою дочь! – взрывается Брахим.
Он хватает Эсмиру за руку и полосует ей ладонь ножом.
Я вырываюсь из захвата, кричу. Эсми падает на колени и зажимает пострадавшую руку.
О, боже…
– Око за око, ублюдок. Не испытывай меня дальше, – в голосе Рзаева слышатся истерические нотки.
Он на грани. Человек с нестабильной психикой, невозможно предугадать, что он сделает дальше. Надеюсь, Миран знает, что делает.
Смотрю на своего мужчину, а у него убийственное выражение лица.
– Откуда я знаю, что ты отпустишь мать и дочь? – спрашивает Рзаев.
– Придется поверить мне на слово.
– Поверить? Тебе? – начинает смеяться. – Никогда. Мы все сделаем по-моему! Сейчас я уйду вместе с твоими тёлками, а позже сообщу, где и когда встретимся для обмена.
– Нет. Если бы дернешься, я прикажу стрелять на поражение.
– Тогда я отдам точно такой же приказ. У тебя нет выбора, Миран Иманов. Я знаю, что ты считаешь себя самым умным. Любимец отца. Но для меня ты просто грязь под подошвой моих ботинок. Да, ты сделал свой ход, но я впереди на десять шагов, щенок.
Миран смеется, откидывает голову назад.
– Ты впереди? Это шах и мат, ублюдок. А, и кстати, пока мы говорим, все твои бабки с оффшоров перешли на мой счет. Да, мы нашли каждый. У тебя нет ничего. Ты нищий. Может, мне стоит перекупить твоих людей? Платить тебе все равно нечем, так зачем им умирать за тебя?
– Что ты несешь? Это неправда! Ты просто тянешь время! Тащите девок сюда, – отдает приказ.
Я смотрю на Мира, он говорит одними губами: вниз.
Я не знаю, как смогла разобрать это слово. Я не думала, действовала на уровне инстинкта. Когда мой охранник пытался перехватить меня, я резко опустилась вниз и дернула на себя Эсмиру. Мы завалились на бок, и начался ад.
Выстрелы начали свистеть над нашими головами. Секунда, и на пол упал мой конвоир с маленькой точкой от пули во лбу. Меня кто-то дернул на себя и с силой потащил. Я закричала и только потом поняла, что это Миран. Он уволок меня за какую-то стену и начал лихорадочно трогать меня.
– С тобой все нормально? Тебя не ранили? Кира! – встряхнул.
– Н-нормально, – ответила я.
Я хотела броситься к нему на шею, обнять и никогда не отпускать. Но нельзя.
– Эсмира, – шепчу я в ужасе.
– В безопасности.
Я перевожу взгляд на территорию у дома и в этот самый момент вижу, как Брахим утаскивает свою мать, та кричит и сопротивляется. Он останавливается и…
Я всхлипываю, с силой закрываю глаза.
Нет. Нет. Нет.
Он хладнокровно убил свою мать.
Его люди отступают, прикрывая его.
Миран кричит что-то в рацию, я не могу разобрать слов, голова кругом.
– Вставай, медсестричка, – помогает мне подняться на ноги.
Меня шатает из стороны в сторону, словно я пьяная. Кажется, организм дал сбой.
Мир ведет меня куда-то, а я просто покорно иду за ним. Я слепо верю и доверяю этому мужчине. Зрение размыто от слез. Я быстро-быстро моргаю, чтобы начать нормально видеть. И вижу.
– Эсмира, – выдываю и бросаюсь к девушке.
Мы обнимаемся. Я чувствую, как сильно колотится ее сердце, мое колотится так же. Такое облегчение, оно волнами расходится по телу. Все будет нормально. Мы так в это верили.
– Увези их, – приказывает Миран кому-то.
До меня сразу доходит, что с нами он не поедет. Почему?
– А ты? – спрашиваю я.
Он подходит ко мне и кладет руки на мои щеки.
– Я скоро приеду к тебе, девочка моя. Тебе нужно уехать, чтобы я знал, что ты в безопасности. Пусть тебя осмотрит врач.
Я понимала, что это правильно. Но боже, как же мне хотелось, чтобы он поехал со мной. Чтобы обнимал меня, гладил по волосам и говорил, что все закончилось, теперь все будет хорошо…
– Ладно…
Мир наклоняется и целует меня. В этом поцелуе совершенно нет сексуального подтекста. Он просто хочет знать, что все хорошо, что со мной все нормально.
– Иди, я скоро приеду к вам, – кладет мне руку на живот и нежно гладит.
Я киваю, а потом следую за охраной. Мне хочется развернуться и бежать к Мирану. Я не хочу быть вдали от него. Больше никогда. Нас с Эсмирой аккуратно сажают в машину, и какой-то мужчина, судя по всему, врач, начинает обрабатывать ей рану.
– Мир, что делать с Савиной? – спрашивает Зак.
Я резко поднимаю голову и вижу, как он держит рыжую девчонку около себя.
– Пусти ей пулю в лоб, – холодно отвечает Миран. – Выродок Рзаева не должен ходить по Земле. Убей ее, брат.
Я ахаю. Наши взгляды с девушкой вновь встречаются.
Я хотела умолять Мирана не делать этого, хотела ей помочь, но… Я ничего не сделала. Помощь людям дорого обходится. Я усвоила этот урок. Дверь с моей стороны закрыли, и мы тронулись с места.
Глава 48
Мы с Эсмирой сидим в обнимку и смотрим в окно. Никто ничего не говорит, этого и не нужно. Мы чувствуем друг друга. Мы прошли через настоящий ад.
Мои мысли с Мираном.
Он жаждет мести.
Я понимаю его. Он должен это сделать. Я никогда не буду себя чувствовать в безопасности, если Рзаев будет ходить по этой Земле. Но мне так хотелось, чтобы Мир наплевал на свой долг и был со мной. Я хотела, чтобы он был рядом. Мне было страшно, вдруг… Вдруг что-то случилось с ребенком.
Я гнала от себя эти мысли! Нельзя о таком думать, но я просто не могла. Я думала и думала о том, что навредила малышу, что с ним что-то случиться…
Обняла себя за живот и сильно прикусила губу, чтобы не завыть в голос.
Господи, пусть все будет хорошо!
Умоляю…
Эмира почувствовала мое состояние, нежно прикоснулась к моим ладоням, сложенным на животе в защитном жесте.
– Эй, ты как, Кира? – спросила взволнованно.
Я посмотрела в ее карие глаза, такие же, как у Мирана, и всхлипнула.
Мне хотелось утешения.
– Я переживаю о ребенке, я боюсь, что с ним что-то…
Девушка не дала мне договорить. Она сжала мою ладонь и твердо сказала:
– Всё будет хорошо. Даже не смей думать о таком и говорить вслух. Я точно знаю, что все будет хорошо!
Откуда она знает?
Зачем говорит такие вещи?
– Послушай меня: ты сильная! И вся твоя сила передается малышу, а если ее не хватит, то вспомни, кто отец этого ребенка! Миран никогда не позволит чему-то плохому случиться с тобой или с ним. Уж кто может пообещать и сделать, так это мой брат.
Да, она права.
Все будет хорошо.
Я в это верю.
– А ты как? – спрашиваю я.
– Это для меня обычный день, – смеется девушка. – Все со мной нормально. Только рука немного болит. Надеюсь, нож у этого ублюдка был чистый, – морщит точеный носик.
– Да, это единственное, что должно волновать, – из горла вырывается нервный смешок.
Через несколько часов нас привозят в дом главы семейства Имановых. Здесь собралась вся семья, и даже Данька…
– Кира! – ко мне сразу подбегает брат, едва я выхожу из машины.
– Привет, – устало улыбаюсь.
Брат тут же обнимает меня, сгребает в объятиях. Я чувствую, как неистово колотится его сердце.
Мой родной младший братик. Он переживал, я чувствую это. За это время наши отношения очень изменились, и я вижу, как Данил стал ко мне относиться.
– Я думал, что никогда тебя не увижу. Думал, что… – он не договаривает, сильнее обнимает.
– Все хорошо, Дань. Я дома, теперь все будет хорошо.
– Кира, – кто-то зовет меня.
Отодвигаюсь от брата, тот быстро вытирает слезы со щек. Возле нас стоит Алим.
– Здравствуйте, – произношу тихо.
– Пойдем, дочка, врач тебя ждет, чтобы осмотреть, – говорит мужчина и протягивает мне руку.
А я цепенею.
Дочка…
Я уже и забыла, каково это – быть чьей-то дочерью. Что значит отцовская забота.
Я вкладываю свою подрагивпющую ладонь в его, и он ее крепко сжимает. Без слов говорит, что он рядом и что со мной больше ничего не случится. И я верю.
Он заводит меня в дом, и я слепо следую за ним. Открывает передо мной дверь, и я захожу внутрь.
– Если я понадоблюсь, буду за дверью, – произносит Алим.
Меня охватывает такой животный страх. Я впиваюсь в его руку ногтями.
– А вы можете… Можете зайти со мной? – тихо спрашиваю.
Он внимательно смотрит на меня, а потом кивает.
– Конечно.
Облегчение накатывает с такой силой, что едва не сбивает с ног.
– Спасибо.
Мы вместе заходим, нам навстречу идут врач и медсестра.
– Здравствуй, Кира! Меня зовут Алла Петровна, а это Кристина. Давай мы тебя осмотрим.
Я киваю и нехотя выпускаю руку Иманова-старшего.
Сначала меня осматривают визуально, Алим тактично отворачивается, а потом я ложусь на кушетку, где стоит аппарат УЗИ.
У Алима начинает звонить телефон.