Миранда спешит в Лондон и буквально атакует членов нового кабинета своими планами и предложениями освобождения испанских колоний. Он посещает графа Сен-Винсента, первого лорда адмиралтейства, министра финансов Ванситтарта и других видных политических деятелей, строчит день и ночь новые и новые мемориалы, проекты вторжения, планы по организации и вооружению экспедиционного корпуса, скрупулезно подсчитывает необходимое для экспедиции количество пушек, мушкетов, сабель, пистолетов, пик, патронов и артиллерийских снарядов, седел, упряжек и прочей амуниции. Он даже придумывает особую форму для участников экспедиционного корпуса и знамя, на котором изображены радуга (ее цвета символизируют различные расы, населяющие колонии), статуя Свободы с надписью «Колумбия» и девизом «Pro Aris et Focis!» («За алтари и очаги!»)‚ взятым им из Цицерона. Этот девиз символизирует борьбу народа за родину, за родные алтари и очаги.
Английские министры принимают Миранду и вновь обсуждают с ним детали его многочисленных проектов, подсчитывают, во что обойдется британскому казначейству их осуществление, торгуются с ним из-за каждого пенни.
На этот раз они, кажется, всерьез готовы следовать планам Миранды. Ванситтарт от имени правительства просит каракасца срочно написать обращение к жителям испанских колоний, которое он сочиняет в течение одного дня. Эта прокламация является, по существу, первой программой будущей освободительной войны испанских колоний. Она начинается так:
«Дон Франсиско де Миранда, уроженец города Каракаса, к народам Колумбийского континента, населяющим испано-американские колонии.
Дорогие и храбрые соотечественники!
Уполномоченные вами несколько лет тому назад бороться за дело вашей независимости, мы, наконец, несказанно счастливы сообщить вам, что час вашего избавления настал. Вся наша жизнь была посвящена вам, наше последнее усилие будет направлено на осуществление ваших надежд. Пробил час избавиться от варваров, пробил час разрушить железную решетку, за которой вас держит испанское правительство. Помните, что вы происходите от славных индейцев, которые предпочитали геройски погибнуть, чем допустить порабощение их страны и позорно жить в неволе. Их храбрые воины во главе с Монтесумой сражались насмерть, защищая стены города Мехико, под руководством инкских вождей они гибли у стен Кито и Куско… Да, они погибли, но я вижу, как они вновь воскресают среди вас, еще более мужественные, чем прежде».
Восстаньте, призывал Миранда жителей колоний, и победа будет за вами. Если три миллиона английских колонистов могли завоевать себе независимость, то-как не завоюют ее пятнадцать миллионов жителей «испанских колоний?
Миранда доказывал, что у испанской короны нет других юридических прав на владение колониями, как «декрет итальянского епископа». Под этим декретом подразумевалась известная булла папы Александра VI Борджиа, которая наделяла испанских королей «правом» на владение колониями в Америке. Миранда обвинял испанцев в чудовищных преступлениях, совершенных ими за триста лет колониального владычества: истребление и эксплуатация индейцев, подавление огнем и мечом освободительных восстаний, грабеж местных богатств, ограничение в правах креолов.
Пусть, писал каракасец, кабильдос (муниципалитеты) направят в местопребывание командования освободительной армии своих полномочных представителей. Они образуют конгресс, который изберет временное правительство. Католическая религия останется национальной религией, но все другие религиозные культы будут разрешены. Инквизиция будет отменена, индейцы освобождены от налогов. Аборигены, и свободные негры и мулаты, будут уравнены в правах с белыми. Все граждане мужского пола от 18 до 58 лет будут обязаны служить в ополчения и участвовать в защите родины.
Английское правительство одобрило текст этой прокламации.
Во время переговоров англичане потребовали, чтобы военными операциями руководил английский командующий, которому подчинялись бы местные повстанческие силы. Миранде был предложен чин генерал-лейтенанта английской армии и должность заместителя английского командующего экспедиционным корпусом. Миранда наотрез отказался от этого, более того, он потребовал, чтобы во главе всего предприятия был поставлен латиноамериканец, то есть фактически он сам, ибо других подходящих кандидатов не было.
Миранда заявил англичанам: «Я только тогда обращу мою шпагу против испанцев, когда буду сражаться под знаменем американской свободы». Иначе, сказал он, его противники не без основания смогут утверждать, что Англия при помощи «коварного Миранды», запродавшего им свою родину и своих соотечественников, и под предлогом провозглашения независимости испанских колоний намерена завоевать и покорить этот район, как она сделала это с Индией.
Американский историк Уильям Робертсон, автор биографии Миранды, комментируя это заявление, правильно отмечает, что Миранда отказался совершить какой-либо шаг, могущий способствовать созданию английского протектората на его родном континенте. Миранда никому не продавал своей шпаги.
Несмотря на эти разногласия, переговоры довольно успешно продолжались, уже были выделены английские войска для участия в экспедиции, намечены корабли. И тут Франция предложила заключить мир. 1 октября 1801 года в Лондоне начались мирные переговоры между воюющими державами. Вскоре в Амьене был заключен мир с Францией и Испанией. И вновь все проекты английской помощи испано-американским патриотам были отложены.
В который раз английские министры предавали его, в который раз обманывали, водили за нос! Но он наберется терпения и будет ждать. Этот мир с корсиканцем не продлится долго. Наполеону нужна передышка, вскоре он вновь будет воевать с Альбионом и заставит мадридский двор сделать то же самое. Тогда посмотрим, почтеннейшие джентльмены из английского правительства, какую песню вы запоете. Тогда у вас не будет иного выхода, как принять мои условия…
Так рассуждает Миранда. Полтора года он ждет этого часа. Он продолжает вести ставший уже давно обычным для него образ жизни: тайные встречи с прибывающими в Лондон различными посланцами из заморских колоний, обширнейшая переписка с единомышленниками, рассеянными на Антильских островах, и с государственными деятелями многих стран.
Время от времени Миранда, сохранивший страсть к путешествиям, совершает один или с друзьями поездки по Англии, где наблюдает жизнь простых людей, встречается с местными знаменитостями. В 1802 году во время одной из таких поездок каракасец знакомится в Йоркширском графстве с прелестным скромным 27-летним созданием по имени Сара Эндрюс, которая следует за ним в Лондон и становится его домоправительницей, а затем и возлюбленной.
О Саре Эндрюс мало что известно историкам за исключением того, что она была еврейкой и красавицей. Сам Миранда не афишировал своей связи с Эндрюс, в своем обширном дневнике он редко о ней упоминает. Сара была матерью двоих сыновей Миранды, официально признанных им. Своих отношений с их матерью он так никогда и не оформил законным браком. Формально он остался до конца своих дней холостяком. Первенец его, Леандр, родился в 1803 году, а второй сын, Франсиско, двумя годами позже.
Не прошло и года после Амьенского мира, как в марте 1803 года вновь заговорили пушки. Но на этот раз, хотя война между Францией и Англией разгоралась с каждым месяцем все больше и больше, Испания сохраняла нейтралитет почти до конца 1804 года. А придерживалась Испания нейтралитета потому, что рассчитывала таким образом удержать Англию от нападения на свои американские колонии. События показали, что этот расчет был оправдан.
Понимал ли Миранда, что ожидать со стороны Англии активной поддержки его планов, пока Испания сохраняет нейтралитет, безнадежно? Понимал, но не в его натуре было сидеть сложа руки у моря и выжидать погоды. Как только возобновились военные действия с Францией, он вновь стал засыпать английских министров своими записками и проектами, смысл которых сводился к следующему: вы не желаете первыми выступить против Испании — прекрасно, тогда дайте мне средства, и я сам, на свой страх и риск, организую освободительную экспедицию в Испанскую Америку, иначе ее захватит Наполеон, и тогда уж Британии придется весьма и весьма туго, тогда уж наверняка корсиканец проглотит и ее…
В начале мая 1804 года правительство Аддингтона ушло в отставку и ему на смену вновь вернулся старый знакомый Миранды сэр Уильям Питт. Не успело правительство сформироваться, как Миранда направляет новому главе адмиралтейства лорду Мельвилю послание, в котором, извиняясь за спешку, объясняет, что она оправдана особыми условиями его родины и опасением, что влияние Наполеона может распространиться через мадридский двор на Испанскую Америку. Существует угроза, что французы могут захватить порты Венесуэлы и Новой Гранады. Теперь медлить нельзя, следует действовать. Миранда заканчивает письмо просьбой сообщить ему «окончательное решение» английского правительства по этому вопросу.
На следующий день, не ожидая ответа на предыдущее послание, каракасец посылает новое, но теперь обращенное к самому Питту, в котором просит дать ему аудиенцию для изложения «важных и деликатных» вопросов, связанных с делом освобождения испанских колоний, или назначить для этой цели доверенного человека.
Питт, после того как он получил еще с десяток подобных посланий, соизволил, наконец, откликнуться. Вновь начались встречи, беседы, переговоры. И вновь Питт медлил, тянул, впрочем, как всегда, не без основания. 18 мая 1804 года Наполеон провозгласил себя императором французов и стал готовиться к броску через Ла-Манш. На французском побережье сосредоточивались плавающие средства, которыми располагала Франция. В этих условиях английское правительство не решалось отвлечь на заокеанскую экспедицию ни солдат, ни свой боевой флот. И только когда выяснилось, что Наполеон отказался от плана вторжения, Питт наконец дал указания готовить экспедицию в Испанскую Америку.
На этом этапе видную роль в осуществлении планов Миранды стал играть капитан корабля сэр Хоум Попэм, пользовавшийся доверием влиятельных членов английского кабинета.