Попэм часто встречался с Мирандой, подолгу беседовал с ним о положении в Испанской Америке. Английский моряк претендовал на руководящую роль в предстоящей экспедиции. Впоследствии о своей роли в ее подготовке Попэм рассказывал: «Лорд Мельвиль состоял со мной в переписке по поводу плана Миранды. В октябре 1804 года — в момент, когда война с Испанией казалась весьма вероятной, — я прибыл в Лондон, и лорд Мельвиль приказал мне устроить совещание с Мирандой и затем изложить в докладной записке мои соображения по поводу экспедиции против испанских поселений в Южной Америке. Я хорошо помню, что вручил этот документ лорду Мельвилю 16 октября 1804 года. Вскоре мне было приказано сопровождать мистера Питта в Уимблдон для того, чтобы он мог побеседовать о различных вопросах, поднятых мною в докладной записке».
Миранда, в свою очередь, отмечает в своем дневнике, что 13 октября Попэм сообщил ему следующее. Днем раньше он ужинал с Питтом и Мельвилем, обсуждая детали предстоящей экспедиции. Питт спрашивал Попэма, сумеет ли он контролировать действия Миранды. «Вообразите, — сказал Питт Попэму, — что вы будете назначены губернатором Тринидада и что мы будем находиться в состоянии мира с Испанией, сможете ли вы удержать Миранду от переправы через узкий пролив, отделяющий этот остров от Венесуэлы, и от самостоятельных действий на континенте? Воодушевленный возвышенными помыслами и благородной амбицией превратиться в освободителя и законодателя своей родины, он будет стремиться сыграть ту же роль, какую сыграл Вашингтон в Северной Америке». Попэм заверил Питта, что Миранда человек слова и что он будет строго придерживаться достигнутых с ним в Лондоне соглашений.
По-видимому, Питт согласился с доводами Попэма, и подготовка к экспедиции началась ускоренными темпами. В декабре 1804 года английское правительство назначило Попэма командиром 64—пушечного судна «Диадема», и ему было предписано, как об этом рассказал впоследствии лорд Мельвиль, «сотрудничать с генералом Мирандой в той мере, в какой это необходимо для извлечения выгоды из тех или других его предприятий, могущих способствовать завоеванию нами на Южно-Американском континенте положения, благоприятного для торговли с этой частью света».
В октябре, получив сообщения, что Испания собирается объявить войну Англии, Питт приказал английскому флоту блокировать испанские порты. Английские корабли перехватили испанскую армаду, ежегодно перевозившую из американских колоний золото и специи. 12 декабря Испания объявила войну Англии. Казалось бы, теперь подготовка к экспедиции должна была бы закончиться в самые короткие сроки, но этого не произошло. Англичане продолжали медлить, выискивая все новые и новые проводочки и препятствия.
Прошло более семи месяцев. Наконец подготовка к экспедиции была завершена, оставалось только отдать приказ об ее отплытии. Именно в этот момент, 29 июля 1805 года, Попэм, который был назначен командующим экспедиционными силами, был снят с этого поста и направлен во главе отряда боевых кораблей к берегам Южной Африки для захвата голландской колонии Капштадт (Кейптаун).
Что же произошло? Это объяснил Питт Миранде на очередной тайной встрече. Оказывается, на этот раз причиной была якобы Россия, вступившая в антинаполеоновскую коалицию, но продолжавшая сохранять дипломатические отношения с Мадридом. Царское правительство высказывалось против «революционизирования» испанских колоний не столько из принципов защиты легитимизма, сколько из своих собственных интересов. Правящие круги России не хотели, чтобы место слабой Испании в Америке заняла сильная Англия. Случись это, Англия могла бы помешать деятельности Российско-Американской компании, успешно продвигавшейся с севера на юг вдоль тихоокеанского побережья Америки. Ее фактории уже доходили до Калифорнии, являвшейся в то время одной из провинций вице-королевства Новой Испании (Мексики).
Англия, заинтересованная в укреплении антинаполеоновской коалиции, была вынуждена считаться с мнением России.
Уильям Питт-младший. Портрет художника Лауренса.
Николас Ванситтарт. Портрет художника Уильяма Оуэна.
Бернардо О‘Хиггинс, вождь освободительного движения в Чили.
Получилось так, что английское правительство, имея в течение уже многих лет отношения с Мирандой и его сторонниками, использовало их для шантажа Испании или в качестве разменной монеты в ее дипломатической игре с другими державами. Правда, пребывание Миранды в Лондоне, где он пользовался особыми привилегиями и имел большие связи в самых различных кругах, в известной мере воодушевляло сторонников независимости в колониях. Однако им были необходимы не только дружеские улыбки и рукопожатия, но и вооруженная поддержка, без чего они не рассчитывали одолеть своих врагов, располагавших в колониях крупными вооруженными силами. Добиться же от Англии больше чем обещаний, по-видимому, было невозможно.
Ну что ж, с Англией или без Англии, а скорее даже вопреки Англии борьбу следует продолжать вплоть до победы. Неудачи не могли разочаровать Миранду, заставить его изменить делу, которому он посвятил свою жизнь и в окончательную победу которого он верил.
ТЯЖЕЛОЕ ИСПЫТАНИЕ
В середине 1805 года отношения между Испанией и Соединенными Штатами резко обострились. Испания задержала несколько американских кораблей, занимавшихся контрабандной торговлей в ее колониях; спор возник также из-за границ Луизианы, купленной Соединенными Штатами у Франции двумя годами раньше. Испанский посол в США маркиз Каса-Ирухо метал громы и молнии против американского правительства, слал ему не только грубые ноты протеста, но и открыто ругал в печати президента и министров. В воздухе запахло порохом, что немедленно уловил Миранда. Война между Соединенными Штатами и Испанией означала для него новую возможность приобрести союзников, заручиться помощью американцев в борьбе за независимость испанских колоний.
Убедившись, что экспедиция, которую он столько лет готовил в Лондоне, не состоится, каракасец, не теряя времени, зондирует через своих многочисленных друзей в Соединенных Штатах почву для подобного же мероприятия, но теперь уже с помощью американского правительства. Получив заверения, что его планы найдут поддержку по крайней мере у некоторых влиятельных лиц в заокеанской республике, он начинает готовиться к отъезду
Перед отплытием Миранда пишет завещание. Своими душеприказчиками он назначает негоцианта Джона Тэрнбулла и министра финансов Ванситтарта. Им он поручает передать после освобождения Венесуэлы каракасскому кабильдо весь свой личный архив, который будет свидетельствовать «моей Родине об искренней любви преданного ей гражданина и о его неустанных трудах во имя общественного блага моих любимых соотечественников». Греческих и латинских классиков из своей библиотеки Миранда завещает университету в Каракасе. Душеприказчикам поручается забота о его 18—месячном сыне Леандре. Своей «верной домоправительнице» Саре Эндрюс Миранда оставляет 600 фунтов стерлингов — видимо, все его сбережения, а также мебель, посуду и все прочее, что имелось в его лондонской квартире. Своим душеприказчикам, а также французским друзьям Миранда оставлял различные произведения искусства — картины, рисунки, скульптуры, имевшиеся у него в Лондоне и в Париже.
2 сентября Мистер Мартин (под таким псевдонимом продолжает выступать Миранда) в компании своего личного секретаря Томаса Молини покидает Англию. Знает ли английское правительство о его отъезде? Знает и одобряет его. Англии выгодно вовлечь США в конфликт с союзницей Наполеона Испанией, и, если Миранде удастся способствовать этому, тем лучше для Лондона. На текущие расходы каракасцу даже выдаются восемьсот фунтов стерлингов.
Путешествие длится шестьдесят семь дней. 9 ноября Миранда прибывает в Нью-Йорк, где его встречают старые друзья — Руфус Кинг, бывший посол Соединенных Штатов в Лондоне, и полковник Смит, с которым он некогда путешествовал по Европе. Смит является теперь начальником Нью-Йоркского порта — пост, как мы вскоре убедимся, весьма важный для осуществления планов каракасца.
Смит знакомит Миранду с капитаном корабля Льюисом и богатым негоциантом Сэмюэлем Огденом. "И тот и другой с ходу выражают готовность принять участие в освободительной экспедиции в Южную Америку. Огден готов даже финансировать осуществление планов мистера Мартина.
Миранда стремится заручиться официальной поддержкой американского правительства. Он обращается к своему старому знакомому военному министру Генри Ноксу с посланием, в котором пишет: «Цель данного письма — сообщить Вам, что, наконец, настал час, когда великий План, который мы вынашивали с Вами много лет тому назад, может быть осуществлен… Вы располагаете средствами оказать этому делу в его самый критический и интересный момент помощь как лично, так и через ваших друзей…»
Такие послания направляются к другим знакомым каракасца в Вашингтон. А вслед за ними направляется туда и сам Миранда. По дороге наш путешественник останавливается в Филадельфии, где встречается с бывшим вице-президентом Аароном Бурром, который строит планы отделения Мексики от Испании и превращения ее в протекторат Соединенных Штатов. Бурр опасается, что Миранда помешает ему осуществить свою затею, и после встречи с каракасцем уведомляет о его планах испанского посла Каса-Ирухо, который немедленно напускает на него свору ищеек.
Там же, в Филадельфии, старый почитатель Миранды доктор Раш снабжает его рекомендательным письмом к государственному секретарю Мэдисону, в котором аттестует каракасца как «друга свободы и сторонника формы правления, имеющей своей целью благосостояние народов, а не величие индивидуумов».
6 декабря Миранда приезжает в Вашингтон и на следующий же день наносит визит президенту Соединенных Штатов Томасу Джефферсону, который тепло принимает его в присутствии членов кабинета министров. Разговор идет о положении в Европе, о войне, которая разделила европейские государства на два враждебных лагеря. Джефферсон, согласно дневнику Миранды, отметил: «Пока европейцы дерутся между собой, мы их будем кормить нашими продуктами». Один из министров бросил реплику: «Если они нам будут платить!» — «Разумеется!» — сказал президент, что вызвало веселое оживление среди присутствующих. Миранда в общих чертах осведомил Президента о своих планах, и которым Джефферсон отнесся весьма благосклонно. Договорились, что более подробно этот вопрос будет обсужден Мирандой с государственным секретарем Мэдисоном.