Испанские агенты в этот период усиленно дезинформировали английское правительство относительно Миранды. Они убеждали англичан, что Миранда якобы запродался Бонапарту и действует согласно его инструкциям. Они ссылались при этом на то, что Наполеон поддерживает провозглашение независимости колоний. Действительно, будучи в курсе политики Англии по этому вопросу и стремясь скомпрометировать ее в глазах латиноамериканцев, с одной стороны, а с другой — укрепить позиции Франции в этом районе, Наполеон продолжал утверждать, что он «признает и поддерживает независимость испанских колоний в Америке, если они располагают решимостью и силой утвердить ее при наличии разумных шансов на успех». Министр иностранных дел Франции Боссано сообщил французскому послу в Вашингтоне, что Франция готова оказать вооруженную и любую другую помощь завоевавшим независимость испанским колониям при условии, что они воздержится от предоставления Англии особых привилегий. Такую политику Наполеон предложил США проводить совместно «открыто или тайно». Но правительство Соединенных Штатов, приветствуя на словах благожелательное отношение Франции к движению за независимость, отказалось от предложения Наполеона оказывать совместно с Францией вооруженную помощь испаноамериканским патриотам. Тогда французский посол сообщил агенту венесуэльской хунты в Вашингтоне, что Наполеон готов установить с хунтой дипломатические отношения и принять ее посла в Париже. Однако последующее развитие событий в Венесуэле не позволило венесуэльским патриотам воспользоваться этим предложением.
Большого успеха добились патриоты в соседней Новой Гранаде, где в июле 1810 года испанские власти были низложены и власть перешла к патриотической хунте, которая переименовала название страны в Кундинамарку. В столицу этого государства Боготу был направлен Хосе Кортес Мадариага. Он вручил Кундинамаркской хунте послание Миранды с призывом заключить договор о создании конфедерации. Такой договор Кортес Мадариага действительно заключил. 22 октября он был ратифицирован венесуэльским конгрессом и обрел юридическую силу, хотя объединение двух государств и создание единого правительства было отложено до одобрения договора конгрессом Кундинамарки.
Между тем внутреннее положение Венесуэлы с каждым днем усложнялось. Страна страдала от инфляции, цены на продукты первой необходимости быстро росли, из-за разрыва отношений с Испанией и бушевавшей в Европе войны внешняя торговля значительно сократилась, что вызывало недовольство в самых различных кругах, в частности среди крупных латифундистов, производивших на экспорт какао, индиго и другие колониальные продукты.
Растущим недовольством решили воспользоваться притаившиеся на первых порах сторонники испанских колонизаторов, против которых Верховная хунта не принимала никаких мер предосторожности. Теперь, после провозглашения независимости, они перешли в наступление против патриотов. 11 июля 1811 года в Каракасе и во втором по величине городе Венесуэлы — Валенсии эти элементы устроили мятеж. Выкрикивая лозунги «Смерть предателям!» и «Да здравствует король и инквизиция!», мятежники пытались захватить правительственные здания. В Каракасе они потерпели сокрушительное поражение. Народ окружил их, и обезоружил. Мятежников заключили в тюрьму. Двенадцать из них были казнены. Мемуаристы утверждают, что это произошло ввиду настоятельных требований Миранды применить к ним строжайшие наказания.
В Валенсии мятежникам повезло. Здесь ими руководили церковники и их фанатичные последователи. Им удалось захватить город и местную крепость, где хранились большие запасы оружия. Для подавления мятежников Исполнительный комитет послал маркиза дель Торо, но он быстро ретировался. Оставалось только одно — призвать на выручку Миранду, который был назначен командующим патриотическими войсками.
19 июля во главе армии в 4 тысячи человек Миранда подошел к Валенсии. Желая выиграть время, мятежники вступили с ним в переговоры о сдаче. Миранда потребовал сложить оружие и восстановить в городе кабильдо. Мятежники в ответ пытались завлечь его в засаду. Раскрыв их игру, Миранда приказал штурмовать вражеские позиции. Бой за город Валенсию продолжался почти две недели. 22 августа, овладев крепостными сооружениями противника, патриоты смелым броском ворвались в город и заставили мятежников сдаться на милость победителя. Но победа далась не дешево. Патриоты потеряли убитыми и ранеными больше половины солдат.
Конгресс выразил благодарность Миранде за разгром мятежников. «Гуманность, проявленная главнокомандующим, — говорилось в резолюции конгресса, — по отношению к жителям города Валенсии, заслуживает самого высокого признания. Решительность и искусство, с которыми он заставлял подчиняться тех, кто упорствовал в своем сопротивлении делу справедливости, доказывают, что он совмещает с большим военным талантом доброжелательность, которые счастливо могут способствовать успехам независимой Венесуэлы».
И все же решительность Миранды пришлась далеко не всем членам конгресса по сердцу. Некоторые соглашательские элементы выдвинули против него обвинение в том, что он проявил при подавлении мятежа необоснованную жестокость, что в военных частях установил палочную дисциплину. Миранде пришлось в конгрессе, как некогда во французском конвенте, давать объяснения. Он заявил, что происки роялистов должны подавляться в зародыше, что недисциплинированные революционные войска станут легкой добычей своих противников. Обо всем этом говорит опыт великих революций, в том числе французской.
Объяснение Миранды было принято к сведению членами конгресса, но Миранда чувствовал, что он убедил далеко не всех. У многих депутатов в Валенсии были родственники, знакомые. Они желали, чтобы к участникам мятежа победители отнеслись со снисхождением. Для них Миранда был чужаком, доктринером, якобинцем, пытавшимся перенести на венесуэльскую почву жесткие нравы французской революции.
И все же большинство патриотических деятелей в конце 1811 года склонялись в пользу Миранды, считая его наиболее подходящим кандидатом на пост верховного руководителя нового государства. Ссылаясь на сообщения из Каракаса, орган французского правительства «Жураль де Л'Эмпир» писал 20 ноября 1811 года: «Генерал Миранда, поведение которого вначале вызывало недоверие, пользуется в настоящее время огромной популярностью. Люди знают, что он самолюбив и энергичен, но он дал столь неоспоримые доказательства своей преданности делу революции, что они питают к нему полное доверие».
Между тем конгресс приступил к обсуждению основного закона нового государства — конституции, проект которой подготовила избранная еще 16 марта комиссия. В ее работе участвовал и Миранда. Чем должна была стать независимая Венесуэла — республикой или монархией, с централизованной или федеративной формой правления — вот те главные вопросы, ответить на которые должны были все те же самые члены конгресса, которые провозгласили ее независимость.
Миранда, много лет трудившийся над конституционными проектами для будущего «Колумбийского государства», предлагал установить сильную централизованную исполнительную власть, контролируемую законодательными органами. Как некогда в римской демократии в случае опасности, по проекту Миранды, в республике устанавливалась на ограниченный срок диктатура. Но предложения Миранды не нашли поддержки в конгрессе. Выработанная конституция являлась несколько видоизмененной копией конституции Соединенных Штатов, которая главным образом прельщала депутатов федеративной формой правления, предоставлявшей широкую автономию провинциям. Форма эта привлекала многих провинциальных деятелей, так как они опасались преобладания столицы — Каракаса. Одна из статей конституции была прямо направлена против Миранды. Она запрещала занимать должности в правительстве тем венесуэльцам, которые в течение последних десяти лет проживали за границей.
23 декабря состоялось торжественное подписание новой конституции депутатами конгресса. Миранда, хотя выразил свое несогласие с некоторыми статьями конституции, подписал ее. Принятие конституции венесуэльским конгрессом, несмотря на все ее недостатки, имело огромное значение. Это была первая конституция в Латинской Америке, она устанавливала республиканский строй, провозглашала демократические свободы.
В Каракасе и других городах Венесуэлы население праздновало принятие конституции торжественными залпами, иллюминацией и гуляниями. Казалось, ничто не предвещало грозы на ясном небе республики. Природа физическая и политическая, однако, весьма обманчива в тропиках, в особенности в Карибском море. Здесь циклонам и землетрясениям предшествует, как правило, ясная и безмятежная погода. И только очень уж чуткое ухо услышит далекие громовые раскаты приближающейся бури или почти незаметные подземные толчки — предвестники надвигающейся катастрофы…
ГЕНЕРАЛИССИМУС НЕЗАВИСИМОЙ ВЕНЕСУЭЛЫ
Хотя мятеж в Валенсии был подавлен, в Коро, на далеком севере Венесуэлы, в том самом Коро, которое в 1806 году взял Миранда, власть продолжали удерживать роялисты, подкрепляемые оружием и людьми из военных баз, расположенных на острове Пуэрто — Рико.
Напрасно Миранда после взятия Валенсии предлагал Исполнительному комитету и конгрессу двинуть войска на Коро и покончить с этим опасным очагом контрреволюции. Его предложения не были приняты. Новые власти опасались укрепления авторитета генерала.
Между тем роялисты продолжали наращивать свои силы в Коро. В начале 1812 года туда прибыл новый генерал-капитан Венесуэлы, бывший губернатор Маракаибо Фернандо Миярес. Его появление вызвало новый подъем среди сторонников испанцев.
В марте произошел роялистский мятеж в городе Сикисике, расположенном неподалеку от Коро. На подмогу восставшим из Коро был направлен небольшой отряд роялистов в 230 человек под командованием капитана Доминго Монтеверде.
Монтеверде появляется в Коро в июле 1811 года. Он, как и отец Миранды, был родом с Канарских островов и, как большинство канарцев, отличался фанатичной приверженностью к испанской короне. Моряк по профессии, Монтеверде принимал участие в войнах Испании с Англией и случайно оказался в Пуэрто-Рико, когда в Венесуэле началось освободительное движение. Честолюбивый капитан воспылал страстным желанием принять участие в его подавлении. Монтеверде направили в Коро. Там он проявлял большое нетерпение, требуя решительных действий против патриотов. Когда восстали в Сикисике роялисты, Миярес, желая избавиться от назойливого Монтеверде, послал его на помощь восставшим.