— Молодец! — с улыбкой сказал он сам себе, прежде чем оглядеться по сторонам.
Планировка домика, куда он попал, оказалась точной копией планировки его собственного жилища. Входная дверь вела в небольшой холл, где начиналась лестница на второй этаж. Впереди располагалась кухня, справа — дверь в гостиную.
— Сьюзен… — начал было он, входя на кухню, и остановился, потрясенный увиденным. Кухня, обставленная по последнему слову дизайна, словно подверглась набегу варваров. Дверца холодильника была распахнута, продукты валялись на полу. Тарелки с недоеденной едой стояли на столе, на шкафах… везде…
В кухне и гостиной никого не оказалось. Девушка, по всей вероятности, была наверху. В каком она состоянии? И он помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Ее не было ни в одной из двух маленьких спален, обставленных сугубо по-женски. Идеальный порядок в этих комнатах в сравнении с разгромом на кухне поразил его.
Дверь в ванную комнату была закрыта. Рич попробовал повернуть ручку, она поддалась. Но ему вовсе не хотелось входить туда. Он постучал и позвал:
— Сьюзи? Это ваш сосед, Ричард Харрис. У вас все в порядке? Шадия беспокоится о вас. Сьюзи, откройте!
Из ванной донесся едва различимый сдавленный стон. И Рич, забыв всяческие приличия, ворвался в ванную и вздрогнул от того, что увидел. Девушка лежала, скорчившись, у самой двери. Он склонился над ней, а она тем временем подняла голову, которая, казалось, была невероятно тяжелой, посмотрела на него своими зелеными глазами, обрамленными длинными ресницами, и еле слышно пробормотала:
— Уйдите…
Ей было плохо, очень плохо. Он это видел. Должно быть, ее рвало уже довольно долго. Она выглядела белой как бумага, губы опухли и запеклись.
Ричард заставил здравый смысл взять верх над эмоциями.
— Рвота прекратилась? — спокойно спросил он.
Она закрыла глаза, всхлипнула, приложила руку ко рту и отвернулась от него, как будто не хотела видеть.
— Уходите, — выдохнула она. — Пожалуйста, оставьте меня.
Рич не обратил никакого внимания на ее просьбу и, наклонившись, просунул одну руку ей под спину, другую — под колени. Он был очень сильным мужчиной, и она показалась ему легкой как перышко. И ему подумалось вдруг, что, отпусти он руки, она не упадет на пол, а будет парить в воздухе.
— Нет, — простонала она, но он проигнорировал ее протест, отнес в спальню, положил на кровать, сам сел на краешек и через голову стянул с нее голубое платье и бросил его в угол.
Под ним оказалось белое шелковое белье, украшенное кружевами.
— Что ты делаешь? Ублюдок! — зашипела она, заметив, как он скользит взглядом по ее телу, и ее зеленые глаза возмущенно блеснули. — Убери свои грязные руки! Я не настолько слаба, чтобы позволить тебе изнасиловать меня! Если только ты попытаешься сделать это, я выцарапаю тебе глаза! — Ее пальцы с длинными ногтями казались когтями дикого зверя.
— Вы, должно быть, шутите! — неожиданно разозлился Ричард. — Неужели вы думаете, что кто-нибудь клюнет на вас, когда вы в таком состоянии?
Ее глаза распахнулись, и она посмотрела на него взглядом, полным недоумения. В ответ он скорчил недовольную гримасу, явно сожалея, что эта фраза сорвалась с его губ, и сказал:
— Я снял с вас платье, потому что мне показалось, вам будет лучше, если вы наденете что-нибудь чистое.
Она вздрогнула, осознав, что он имеет в виду.
— Боже ты мой! — простонала она, пряча лицо в ладонях. — И на кого я только похожа? Не смотрите на меня. Уходите, пожалуйста, уходите.
Он встал и подошел к большому — от стены до стены — платяному шкафу, достал из него синий халат и вернулся к ней.
Она лежала на кровати, скорчившись, как ребенок в чреве матери, и закрыв глаза. Рыжая копна волос разметалась по подушке. Ее кожа светилась молочной белизной, маленькие груди, совсем как у девушки-подростка, с темно-розовыми сосками, проглядывали сквозь шелк. Но эти ноги… Его глаза пробежали от бедер до тонких щиколоток и высокого подъема ступней. Она была худой, но при этом трогательно обворожительной. Волшебное дитя, подумал он, явившееся сюда из другого мира.
Сколько ей лет? Должно быть, двадцать с небольшим. Двадцать один или двадцать два? На десять лет моложе, чем он.
— Наденьте вот это, — проговорил он.
Она села, взяла протянутый ей халат и слабыми движениями начала просовывать руки в рукава. Ричард наклонился, чтобы завязать широкий пояс на ее талии. Она казалась такой хрупкой, что ему было почти страшно дотрагиваться до нее, и он вновь почувствовал раздражение.
— Почему вы издеваетесь над собой? — спросил он, глядя ей в глаза. — Вам не нужна диета, у вас великолепная фигура, почему ради амбиций вы жертвуете здоровьем?
— Ради амбиций? — Она рассмеялась. В ее смехе он уловил истеричные нотки и нахмурился. Вряд ли он в силах справиться с женской истерикой. — Вы думаете, я себе нравлюсь? Можете не рассказывать мне сказки о моей фигуре. Я прекрасно знаю, что я толстая, — у меня есть глаза, и я смотрюсь в зеркало.
Он бросил на нее взгляд, полный изумления.
— Толстая?! Какая же вы толстая? Вы не можете говорить это искренне. Кожа да кости — вот что такое ваша фигура.
— Не надо лгать! Я понимаю, что вы хотите мне добра, но я не дура!
— Может, вы и не дура, но совершенно очевидно, что у вас не все дома, — угрюмо проговорил Ричард, — Сейчас я позвоню вашему врачу и скажу, что вы нуждаетесь в срочной помощи.
— Нет! — Она схватила его за запястье. — Мне не нужен доктор! — Ее голос звучал хрипло, но настойчиво.
Ричард не имел ни малейшего понятия, что ему следует предпринять в этой ситуации, он не очень четко представлял себе, насколько все это опасно. Шадия Тази выглядела сильно напуганной, когда обратилась к нему за помощью. Да и вид Сьюзи в первые мгновения поверг его в состояние шока. Но он не знал, грозит ей реальная опасность или нет. Она была очень бледна, и все, что говорила, ему не нравилось. Но все же у него создалось впечатление, что она далеко не глупа, что перед ним не безмозглый мотылек: в зеленых глазах светился ум, губы были пухлыми и чувственными, но очертания рта — решительными.
Надо подождать, пока вернется Шадия. Она лучше знает, что делать.
Как будто прочитав его мысли, девушка провела кончиком языка по потрескавшимся губам и хрипло произнесла:
— Вы сказали… здесь была Шадия? Где?..
— Она направилась к жилищному агенту за запасным ключом. Не понимаю, почему ее так долго нет. Хотите воды? Или, может быть, вам нужно принять какое-нибудь лекарство?
— Я с удовольствием выпью воды, — прошептала она.
В это мгновение послышался звук бегущих по лестнице ног, и в дверях спальни появилась Шадия Тази. Она запыхалась, ее черные волосы растрепались. Тяжело дыша, она смотрела на подругу.
— Сью? С тобой все в порядке?
Сьюзен попыталась растянуть в улыбке распухшие губы.
— Все хорошо, — ответила она и, желая подтвердить сказанное, резко встала с кровати, но тут же потеряла сознание. Ричард не успел подхватить ее. Она упала на пол лицом вниз.
— Позвоните врачу! — приказал он Шадии, прежде чем поднять Сьюзен и уложить ее на кровать.
Шадия не стала спорить. Не говоря ни слова, она поспешила к телефону. Ричард подумал про себя, что ее муж должен быть очень счастливым человеком. Хорошо, если он понимает, как ему повезло. И почему ему никогда не попадались подобные девушки? Хотя однажды такая встреча имела место, но он даже не попытался познакомиться с той девушкой поближе. Откуда ему было знать, что из нее получится прекрасная жена? В то время ему не нужна была жена. Как, впрочем, и сейчас. Женитьба не входила в жизненные планы Ричарда Харриса.
Он посмотрел на Сьюзен. Ему было очень жаль ее, и в то же время она его раздражала.
Он думал о людях, ведущих отчаянную борьбу за жизнь, и испытывал злость при виде этой глупой девицы, у которой есть все, что нужно для счастья, но которая готова уморить себя в угоду собственному тщеславию.
И о чем только думает ее семейство, позволяя ей доводить себя до такого состояния? Он оглядел комнату, как будто хотел найти ответ на этот вопрос, и увидел на стоящем у окна комоде несколько фотографий. Рич подошел, чтобы рассмотреть их.
На одной из них была Сьюзи вместе с женщиной в бикини, которая сначала показалась ему не старше Сью, но более пристальный взгляд обнаружил легкие морщины на ее покрытой загаром шее, по сравнению с которой кожа лица казалась слишком гладкой. Косметическая операция? — предположил он. Рыжие волосы, зеленые глаза, худая высокая фигура… Кто она? Ее мать? Эта же женщина была и на другой фотографии, опять рядом со Сьюзен, но на этот раз их окружало множество людей, собравшихся в роскошно обставленной гостиной с мраморным полом и свисающими с потолка люстрами.
Около них стоял пожилой мужчина представительного вида — седые волосы, загорелое лицо, легкий светлый костюм. Он обнимал рыжеволосую женщину за плечи и улыбался, глядя в камеру.
Я знаю его! — подумал Ричард. Его лицо мне знакомо. Но я не могу вспомнить, где встречался с ним. Он рассмотрел гостиную на фотографии. Мраморный пол сразу же навел на мысль о Средиземноморском побережье. И это же подтверждали яркая синева неба в открытом французском окне и заливавший комнату ослепительный солнечный свет. Но мебель, похоже, арабская.
Тетуан? Не там ли в настоящее время находится отчим Сьюзен? Может быть, снимок сделан на его вилле?
Стены гостиной увешаны множеством картин. Рич присмотрелся внимательней, и был поражен, узнав работы знаменитых современных живописцев. Он был в некотором смысле специалистом по искусству двадцатого века: темой своей дипломной работы он выбрал творчество художников, работавших в Европе после Первой мировой войны.
Картины, конечно, могли быть и копиями, но это казалось маловероятным, учитывая роскошный интерьер, в котором они висели. Если же это оригиналы, то владелец виллы либо очень богат, либо обладает незаурядным художественным чутьем и способен угадать талант в малоизвестном художнике до того, как тот становится знаменитостью. Но тут его мысли приняли другой оборот.