— Мой друг дрался на мечах, участвуя в состязаниях, но в армии не служил, — ответил Гектор.
Интересно, подумал Гектор, откуда старику в голову пришла мысль, что Изреель — профессиональный солдат? Впрочем, следующее замечание султана все ему объяснило.
— Мой сын сказал мне, что этот человек — воин.
Гектор перевел взгляд на принца. Значит, сообразил он, это Мария рассказала мальчишке про Изрееля. Возможно, она старалась произвести впечатление на принца, объяснить ему, какие важные персоны его пленники, чтобы с ними лучше обращались. Принц смотрел на них с любопытством и мальчишеским восхищением, без всякой враждебности.
Султан снова заговорил:
— Его высочество принц Джайналабидин просит меня дать ему разрешение возглавить еще один хонги-точтен на Сугалу, — перевел Мансур. — Он говорит, что теперь у наших воинов исправные мушкеты, а в Сугале не ждут второго нападения за год. Принц нападет на них неожиданно и покажет им, как охотиться в чужих лесах! — Старик с гордостью посмотрел на сына. — Принц умен. Он понимает, что чем больше у нас птичьих перьев, тем чаще торговцы будут заезжать к нам и тем богаче мы станем. Наше королевство вернет себе былую славу.
Султан сплюнул в чашу, из которой только что пил, и слуга поспешил к господину, чтобы забрать ее из трясущихся рук.
Гектор быстро прикинул: успешная кампания против Сугалы, где блеснет Изреель, — это шанс заслужить милость султана. Украдкой он бросил еще один взгляд на мальчика. Видно было, что тот загорелся идеей возглавить новый поход на Сугалу. Детские глаза возбужденно горели. Гектор подумал, что воодушевление мальчика может столь же быстро обернуться разочарованием. Более чем вероятно, что если поход потерпит неудачу, козлами отпущения станут Изреель и его товарищи. Гектор припомнил слова малаккского торговца: все предыдущие походы на Сугалу заканчивались ничем. Присутствие Изрееля вряд ли что-то изменит.
Он тщательно взвешивал свой ответ, надеясь отговорить султана от новой военной кампании и в то же время не умалить доблести Изрееля, которую так превозносила принцу Мария.
— Ваше величество, я уверен, что мой друг Изреель будет рад послужить вам. Но мне говорили, что в Сугале так боятся воинов Оморо, что сразу прячутся за стены.
Султан протянул иссохшую руку и любовно положил свою ладонь на плечо сына.
— Его величество еще раз повторяет, что его сын очень умен — принц просит разрешения взять с собой наши лантаки.[20] Никогда еще они не покидали пределов Оморо, но его величество разрешает использовать их в этом походе, чтобы разрушить вражеские укрепления.
Гектор не имел ни малейшего представления, о чем говорит султан.
— Его величество говорит, что вы и ваши товарищи должны будете подготовить лантаки для хонги-точтена, — продолжал Мансур. — А еще вы отвечаете за то, чтобы они благополучно возвратились на свои места, где они сейчас стоят, как знак глубокого уважения, которое питают к его величеству другие народы.
На ум Гектору пришла разве что диковинная четырехколесная повозка, которая стояла у дворца. Но он представить себе не мог, как ее можно использовать в военных действиях. Потом он вспомнил про две бронзовые пушки на деревянных лафетах и ужаснулся. В порыве мальчишеской воинственности принц Джайналабидин решил с помощью этих игрушек разрушить городские укрепления Сугалы. Идея была совершенно бредовая. Эти декоративные пушки давным-давно подарил Оморо кто-то из иноземцев, желая наладить отношения с султаном. Выглядели орудия внушительно, но толку от них — как от пугача. Для салюта они сгодятся, еще, пожалуй, из них можно выстрелить дробью и даже убить человека. Но, безусловно, как серьезное оружие их нельзя принимать в расчет, для осады города они не подходят.
Гектор заметил победоносный блеск в глазах принца. Парень был очень доволен собой, и Гектор понимал, что до глубины души оскорбит мальчишку, если сразу же отвергнет его план.
— Прекрасная идея, — сказал Гектор, а потом добавил: — Нам потребуется порох очень хорошего качества.
Султан просто просиял, довольный тем, что ему удалось похвалиться умом своего наследника.
— Принц Джайналабидин сказал его величеству, что в обмен на перышки наших птичек корабль из Малакки привез дюжину бочонков лучшего пороха. Ради победы над Сугалой его величество разрешил принцу взять столько пороха, сколько потребуется.
Краем глаза Гектор заметил, с каким изумлением смотрит на него Дан. Мискито следил за разговором и прекрасно понимал, насколько безумен план принца. Однако Гектор не мог с ходу придумать, как охладить пыл мальчишки и отвлечь отца от честолюбивых замыслов. Поэтому он поклонился и сказал:
— С вашего позволения мы с товарищами незамедлительно начнем готовить лантаку.
Выйдя из дворца, Дан поспешил к лантаке, чтобы осмотреть ее повнимательней. Подойдя к пушке, он засунул палец в ствол.
— Калибр — меньше одного дюйма, — криво усмехнулся он, потом серьезно посмотрел на Гектора. — Даже от самого хлипкого частокола ее снаряд отскочит, как мячик.
Гектор согласился. В длину лантака не превышала трех футов. Бронзовое литье покрылось темно-зеленой патиной, казенная часть была изукрашена цветочными узорами и разными растительными завитушками. Орудия стояли на тяжелых деревянных салазках, сделанных из какого-то темного тропического дерева и украшенных тонкой резьбой под стать орнаменту на самих пушках. Именно то, чего боялся Гектор: изящно, изысканно, но пользы никакой — разве что дать праздничный залп или палить наобум дробью.
Изреель наклонился над одной пушкой, взял ее одной рукой за ствол, а другой обхватил за казенную часть, возле винграда, поднатужился и поднял с салазок.
— Ну что ж, эту я донесу, — улыбнулся он.
Дан не обратил на его слова внимания. Он явно что-то задумал:
— Предлагаю почистить эти самые лантаки, из которых только горохом стрелять, и проверить, хорошего ли качества малаккский порох.
Изреель поставил пушку на место и сказал:
— Сдается мне, что даже если товар у шкипера окажется дрянным, султан все равно побалует своего наследничка игрой в войну.
Мискито снова как будто не услышал его. Поверх городских крыш он смотрел на море и на гавань.
— Можно попробовать разрушить укрепления Сугалы с помощью одной из пушек капитана Флюкта. Если, конечно, стены там не каменные. Будем надеяться, что «Вестфлинге» до сих пор торчит на том рифе.
Глава 18
Вычищенная и отполированная лантака отлично смотрелась на палубе кора-кора. Пушечка сияла на утреннем солнце. Войско Оморо отправлялось в поход. Пурпурное знамя султана снова развевалось на старом флагштоке; гребцы, сидевшие в каноэ и на вынесенных вбок скамьях, были охвачены радостным предвкушением. Они горланили военные песни и дружно взмахивали веслами, с силой опуская их в воду. Гектор то и дело оглядывался на дворец Кедатун Султан. Мансур говорил ему, что женщины королевского дома не должны показываться на виду, когда во дворце находятся иноземцы, но в другое время им позволяли иногда выходить за его стены. Гектор гадал, а не стоит ли сейчас у портика Мария и не смотрит ли, как кора-кора уходит в море.
— Доброе утро. Как поживаете?
От неожиданности Гектор вздрогнул.
Из маленькой хижины-каюты за спиной Гектора вышел принц Джайналабидин, он-то и обратился к нему на ломаном испанском.
Гектор быстро справился с удивлением. Видимо, мальчик брал уроки у Марии. Похоже, мальчишка способный. Ну что ж, вот он, шанс узнать, как она там.
— Ваше высочество хорошо говорит по-испански. Ваша учительница должна быть довольна.
Парень широко улыбнулся:
— Ты ее мужчина, да?
Гектор не предполагал, что Мария станет говорить о нем со своим учеником. При мысли, что она о нем помнит, у него в душе разлилось приятное волнение.
— У Марии все хорошо? — спросил Гектор.
— Она подружиться с мои сестры.
Мальчик порылся в складках своих одежд.
— Она сказать мне передать вам это. — Он вложил в руку Гектору листок бумаги.
Увидев знакомый почерк, Гектор почувствовал, как кровь прилила к лицу.
Дорогой мой Гектор!
Я знаю, что у тебя все хорошо и что капитан Флюкт и голландцы сбежали, а Дан и другие твои друзья остались. Я очень хочу тебя видеть. Новости доходят до меня из третьих рук, но я знаю, что скоро вы отправитесь в военный поход. Принц много говорит обо всех вас и согласился передать тебе эту записку. Он хороший мальчик. Постарайся вернуться целым и невредимым и сделай так, чтобы с ним тоже ничего плохого не случилось. Не беспокойся обо мне, я здорова, благополучна и буду с нетерпением ждать твоего возвращения.
С любовью,
Пока Гектор читал, принц не сводил с него глаз.
— Спасибо, что передали мне это письмо, — улыбнулся Гектор. — Оно сделало меня счастливым.
— Когда мы вернуться… — Мальчик никак не мог подобрать слова. Он подозвал Мансура и заговорил с ним на своем языке.
— Его высочество говорит, что по возвращении султан обещал ему великолепные празднества, — перевел Мансур.
— Я и мои товарищи сделаем для победы все, что в наших силах, — ответил Гектор.
Он вовсе не был уверен в успехе похода, и уж очень странно было идти на войну под командованием ребенка. Он снова попытался представить, какое же наказание их ждет, если экспедиция окончится провалом.
Выброшенный морем «Вестфлинге» показался еще до полудня. Корабль все еще лежал на рифе. Даже издали было видно, что теперь у него, что называется, перебит хребет. Высокая и узкая корма обломилась и дрейфовала теперь на небольшом расстоянии от остального корпуса, который так и торчал на прежнем месте, насаженный на кораллы. Судно лопнуло вдоль ватерлинии, как перезрелая дыня. От трех мачт простыл и след. Должно быть, они свалились за борт, и их отнесло течением. Вода неуклонно находила все новые и новые слабые места и разрушала судно. В бортах зияли дыры, сквозь которые можно было видеть море по другую сторону корабля. Доски обшивки разошлись, кое-