Последней к завтраку явилась няня Абанга, которая тут же принялась всех опекать. Она суетилась, переставляла тарелки, старалась каждому положить кусочек именно того, что он предпочитает.
– Абанга, тебе стоит и самой позавтракать, – одёрнул её Гарольд. – Ты с ними носишься как с младенцами.
Няня как раз накладывала варенье Диглану. В её глазах промелькнуло недовольство, но она не ответила на замечание Гарольда и молча села за стол.
– Извините, дедушка иногда бывает очень прямолинеен, – оправдывалась Ита, провожая после завтрака гостей на второй этаж.
Тимур и так понял: за маской добродушного старика скрывается жёсткий и волевой человек, домочадцам с ним действительно нелегко.
Они поднялись по лестнице и оказались в длинном коридоре.
– Ваша спальня в самом конце, – показала Ита. – Это комната дедушки, она соединена с библиотекой. Следующая – Кари, а рядом спальня Мэри. Напротив – комната Диглана, дальше – Гая, а рядом с вашей – моя.
– А Оскара? – спросил Тимур.
– Его спальня самая первая, чтобы Нолану было удобней, – пояснила Ита, толкая дверь.
Стены спальни были выкрашены в бледно-кремовый цвет, на полу – тёмный ковёр, над камином – небольшая картина. Из мебели было только самое необходимое: кровать, софа, стол, несколько кресел.
– Извините, здесь очень скромно, но зато какой вид, – Ита откинула портьеру и открыла створки. От солнечного света внутри сразу стало уютнее.
Тимур выглянул в окно – перед ними расстилались зелёные холмы, перерезанные лентами дорог и тропинок.
– Красиво, – согласился Крендель, тоже залюбовавшийся открывшимся простором.
– Я нарисовала план дома, чтобы вам было проще ориентироваться. А то у нас здесь куча комнат и комнатушек. – Ита достала из кармана лист бумаги и положила на стол.
– Как давно к вашему дедушке стало приходить привидение? – Тимур уселся в одно из кресел.
– Около месяца назад, – девушка с виноватым видом оглянулась на дверь, словно боялась, что их подслушивают. – Сначала он был счастлив, рассказывал с таким энтузиазмом, словно побывал на свидании с бабушкой. – Она села напротив. – А затем начались странности, – Ита устало откинулась на спинку.
Тимур заметил, что её лицо будто осунулось, а под глазами залегли тени.
– То есть месяц назад произошло нечто, что вызвало появление привидения, – вставил Крендель, растягиваясь у камина.
– Ничего необычного я не помню, – нахмурилась Ита. – Кажется, всё было как всегда.
– Может, появились новые знакомые или сменилась прислуга? – настаивал Тимур.
Ита отрицательно покачала головой.
– Кто наследник в случае смерти вашего дедушки? – задал главный вопрос Крендель.
– Почему вы спрашиваете? – Ита расстроенно провела рукой по лбу.
– Вы сами утверждали, что привидения в вашем доме быть не может, – Крендель, положив голову на лапы, снизу вверх посмотрел на девушку.
– Если считать, что духов не существует, то единственный вывод: Гарольда хотят убить из-за наследства. – Тимур еле удержался, чтобы не добавить: «Сочувствую».
Он взял со стола песочные часы и несколько раз перевернул, но тонкая струйка песчинок продолжала подниматься наверх.
– Дедушка в равных долях делит наследство между родственниками, прислуге будет назначена пожизненная пенсия. Нет, я не хочу в это верить! – лицо Иты исказило страдание. – Я не могу сейчас говорить об этом! – вдруг раздражённо вскрикнула она. – Извините! Меня ждут на кухне! – Девушка вскочила и торопливо вышла.
– Что ты думаешь об этой семейке? – поинтересовался Крендель, когда они остались одни.
– Очень интересные люди, – Тимур продолжал крутить в руках песочные часы, пытаясь заставить песок сыпаться как положено.
– Бесполезно, – хмыкнул Крендель, наблюдая за его манипуляциями. – Кадиум-интерес – часы-утешение.
– Почему утешение?
– Каждому хочется вернуть ушедшее время. Они из Сто пятнадцатой параллели. Арабские мастера отличаются философским отношением к жизни. Так что ты думаешь о родственниках Иты? – Крендель поднялся, потянулся и запрыгнул на софу. – Вроде мягкая, – довольный, он прошёлся по ней.
– Гарольд – властный старик, скрывающийся под маской добродушия. Ему нравится управлять домашними, но делает он это слишком прямолинейно. Мэри ненавидит деда, но умело это прячет, да и она не такая простушка, как кажется. Кари обожает дочь и пойдёт ради неё на многое. Диглан – довольно неприятный тип, наглости ему не занимать. Но больше всего меня заинтересовал Оскар. Ты заметил, он боится своего гувернёра?
– Да? Как-то не обратил внимания. – Крендель перешёл на тахту, та жалобно заскрипела. – А няня?
– Одно слово – преданность. И обожает всех домочадцев. Хотя, возможно, сердится на старика или злится. Я ещё не разобрался.
– Кого подозреваешь? – закончил Крендель, который уже вернулся на софу и, совершенно довольный, растянулся на ней.
– Всех! – Тимур снова перевернул часы, струйка песка упорно тянулась вверх.
– И Иту с Гаем? – удивлённый Крендель поднял голову.
– Их в первую очередь.
До обеда они бродили по поместью. Несколько гектаров роз всех расцветок и оттенков придавали саду изумительный вид.
– Почему в Амальгаме так много цветов? – Тимур разглядывал необыкновенно крупную белую лилию.
– А что может быть прекраснее их? – Крендель с шумом вдохнул аромат, лепестки потянулись к нему. – Апчхи! Апчхи! Знаю же, у меня на запахи аллергия, но перед такой красотой не удержаться.
Сад был симметрично разбит на аллеи, и палитра цветов, подобранная с особой тщательностью, создавала ощущение необыкновенного покоя и гармонии.
Они подходили к дому, когда наткнулись на няню. Не замечая их, Абанга ожесточённо давила каблуком гусеницу. От насекомого осталось уже только мокрое пятно, но женщина всё продолжала разъярённо топтать землю. Её толстые губы скривились, что придавало лицу хищный вид.
Тимур с Кренделем, стараясь не шуметь, ретировались за аккуратно подстриженную изгородь.
– Вот тебе и милая старушка, – пробормотал Крендель, прибавляя шаг.
Прячась за кустами, они прокрались несколько метров, пока не оказались в тени густых елей.
– Я больше не могу! – до них донёсся громкий шёпот. – Сколько можно пресмыкаться перед Гарольдом? Я хочу свободы, замуж! Чем ему не понравился Лео, а Фридрих? Из-за него я останусь старой девой.
Тимур осторожно выглянул, но увидел лишь вздрагивающий белый зонтик за кустами напротив.
– Тише, Мэри, нас могут услышать. Девочка моя, надо ещё немного подождать. Всё образуется! Терпение. Ты же знаешь: пока он жив, мы связаны по рукам. На ежемесячное содержание не пошикуешь. Будь умницей, я всё устрою.
– Очаровательные родственницы перемывают старику кости, – хмыкнул Крендель.
– Тише, плохо слышно. – Тимур попытался пробраться поближе, но набежавшая туча вдруг рассыпалась крупными каплями. Потемневшее небо грозило разверзнуться ливнем. Мать и дочь, прервав разговор, заспешили по аллее к дому.
– Человек быстро привыкает к лёгким деньгам. Если они не заработаны своим трудом, их хочется всё больше и больше, – осуждающе проворчал проводник, отряхиваясь.
– Знаешь, Крендель, – Тимур подставил дождю лицо, – мне кажется, параллельные миры не так сильно отличаются друг от друга. Везде одно и то же: и тот, кто много имеет, и тот, кто довольствуется малым, так или иначе мечтают о большем. Пойдём, пока совсем не промокли.
На повороте аллеи Тимур остановился.
– Что там? – Крендель его почти догнал.
– Да так, ерунда, – задумчиво ответил Тимур, рассматривая отпечаток обуви большого размера под кустом. – Пойдём, ничего интересного. Какое злое было лицо у Абанги, – добавил он. – Как быстро меняют людей эмоции. Мгновение – и милая женщина превратилась в фурию.
В холле никого не было, но наверху, на лестничной площадке, вполголоса яростно спорили Нолан и Диглан.
Тимур приложил палец к губам, Крендель замер.
– Вы не посмеете, или я… – донёсся до них возмущённый голос гувернёра.
Схватив Диглана одной рукой за рубашку, он приподнял его и прижал к стене. Мужчина был в бешенстве и не сдерживал себя.
Неожиданно Крендель оглушительно чихнул.
– Здравствуйте, – с невинным видом сказал проводник. – А на улице дождь. О чём спорим?
Занесённый для удара кулак разжался, Нолан отпустил Диглана, приветственно кивнул и исчез в коридоре.
– Будь здоров, – ехидно произнёс Тимур.
– Спасибо, – виновато пряча глаза, ответил Крендель.
– Как вам наш сад? – как можно беспечнее спросил Диглан и поправил дрожащими руками воротник рубашки. – Извините, я спешу. Приятно провести время.
Он торопливо спустился по лестнице и проскользнул мимо них в дверь.
На обеде присутствовали лишь Ита, Нолан с Оскаром и Гарольд. Кари с Мэри, сославшись на плохое самочувствие, попросили подать обед наверх. Диглан и Гай, как сказал дворецкий, уехали в город.
Старик пребывал в прекрасном расположении духа, шутил и заразительно смеялся. Ита, напротив, была молчалива и задумчива. Нолан периодически что-то настойчиво шептал своему подопечному. Оскар нервничал и водил вилкой по скатерти.
– Как сегодня погуляли? – неожиданно спросил гувернёр.
– Прекрасно, – Тимур посмотрел на мальчика, затем на Нолана. – А вы?
– Мы пока собирались, погода испортилась. – Глаза у него были светло-серые, взгляд жёсткий и холодный. – Не любим сырость, надо сказать дворецкому, пусть растопит камин.
Оставшееся время обеда прошло в молчании.
– Какой мерзкий тип этот гувернёр, – возмутился Крендель, когда они поднялись в свою комнату. – Ты прав, он мальчишке покоя не даёт, – добавил проводник и растянулся на ковре.
Тимур молча кивнул, продолжая крутить в руках песочные часы.
– Всё равно не понимаю, как они устроены. Что заставляет песчинки двигаться наоборот?
– Дались тебе эти часы. Немного физики, немного магии.
– А если открыть?
– Думаешь, ты один догадался? Чудо исчезнет, поверь моему опыту, то есть опыту твоей прабабушки, – с видом знатока парировал Крендель.