– Очень интересная получается история, – Тимур почесал затылок. – Где находится тот бар, в котором вы хотели купить яд? – обратился он к Джереми.
Они наняли кеб и через полчаса были уже на окраине Амальгамы. Серая унылая улица с обшарпанными зданиями наводила хандру. Бар располагался в полутёмном подвальном помещении одного из домов.
Крендель сморщил нос от сильного запаха кислой капусты и рыбы. Они огляделись: несколько столиков на четыре персоны, накрытых несвежими скатертями, пара ламп в противоположных сторонах бара, которые почти не освещали обитые тёмным деревом кабинки для посетителей. Было сумрачно и уныло, хотя свободных столиков не наблюдалось.
Бармен, пожилой представительный мужчина, цепким взглядом окинул компанию.
– Опять? Я же вам сказал, – он смотрел на Джереми. – Не буду я менять своих показаний – это были вы.
– Откуда такая уверенность? – спросил Тимур, стараясь говорить как можно вежливее. – Вы видели его лицо?
– Этот парень сидел в третьей кабинке прямо под лампой, и его седую прядь было видно издалека. Или вы хотите сказать, что мужиков с такой меткой здесь целая куча? – он возмущённо обвёл рукой зал. – Тем более я вытирал соседний стол, когда он рыдал на плече Эмили, – твёрдо ответил мужчина.
Джереми с каждым словом темнел лицом. Крендель, понимая, что он может не сдержаться и вступить в спор с хозяином, предупреждающе наступил ему на ногу.
– Мы можем с ней поговорить, с Эмили? – спросил Тимур.
– Да, вон она, на том же месте.
Они оглянулись: в третьей кабинке сидела женщина. Тусклый свет освещал только пышную причёску, разглядеть в полумраке лицо было невозможно.
– М-да, – протянул Крендель, – что-то мне здесь совсем не нравится. Как говорил один мой не очень воспитанный знакомый, тухлое местечко.
– Подождите меня, – направляясь к столику, сказал Тимур.
Эмили оказалась весёлой хохотушкой и без всяких ломаний согласилась рассказать, как всё было.
– А коктейль мне закажете? – в первую очередь поинтересовалась она и, получив подтверждение, сразу принялась болтать. – Джереми, так он назвался, когда я пришла, был очень даже навеселе и пригласил меня к столику. Смешной такой, весь вечер нёс какую-то чепуху, – хохотала Эмили. – Купил несколько напитков и всё рассказывал, что любит какую-то Аланию, а та замужем. Он ненавидит её мужа, но ничего не может сделать. У них совместный бизнес. Потом…
– Это он? – Тимур показал на Джереми, стоящего у барной стойки.
Эмили внимательно посмотрела на него.
– Наверное, – с сомнением произнесла она, – фигура очень похожа. Но я не уверена, здесь вечерами ещё темнее, так что точно сказать не могу. Пусть подойдёт поближе и снимет шляпу.
Тимур махнул рукой, приглашая Джереми с Кренделем подойти ближе.
– Вроде он, а может… – нерешительно протянула Эмили. – И да, и нет. Специально же не запоминала, мне важно было, чтобы он счёт оплатил. Я приезжая, денег всегда не хватает, а здесь есть возможность поесть за чужой счёт.
– Вы не могли бы снять шляпу? – попросил Тимур Джереми.
– Точно! Эту седую прядь я никогда не забуду. Ещё подумала, что она его совсем не портит. Ему очень даже идёт. Мне кажется, так экстравагантно и необычно, – продолжала тараторить Эмили.
– А посетитель, к которому он потом пересел, здесь часто бывает?
– Вальто? После того дня ни разу и не видела. Противный тип, жадный и злой. Всё время ржёт и гадкие шуточки отпускает. Я даже рада, что его в городе нет! Говорят, разбогател и куда-то уехал. Кстати, это он к нам подвалил. Сначала ко мне цеплялся, потом с этим парнем шептался, – Эмили кивнула на Джереми.
– Спасибо, вы нам очень помогли, – перебил её Тимур и довольно улыбнулся.
– А главное, чем? – поинтересовался Крендель, с подозрением вглядываясь в его сияющее лицо. – Мне кажется или твой довольный вид говорит о том, что ты узнал много полезного? Выкладывай, Тим, не мучай старого доброго друга.
– Всё потом, – тряхнул головой Тимур. – Мы можем посетить дом вашего друга?
Совсем поникший Джереми обречённо кивнул.
Здание в современном стиле выглядело изящным. Много бетона и стекла, наружные стены выкрашены в тёплые оттенки жёлтого с белой отделкой, что придавало дому лёгкость и изысканность – большая редкость в архитектуре.
– Дядя, дядя! – раздался радостный возглас, как только они открыли дверь.
В прихожую выскочил темноволосый малыш лет шести и, весело подпрыгивая, бросился к ним. Джереми подхватил его и прижал к себе.
– Почему ты так долго не приходил? Я сидел, сидел у окна, а ты всё не идёшь! – щебетал малыш, заглядывая ему в глаза. – Мне скучно без тебя, ты же обещал, что мы в лошадку поиграем, а сам весь день где-то ходишь!
– Прости, немного задержался. Всё, что обещал, исполню, а ещё куплю тебе механического коня, будешь настоящим наездником, – глаза Джереми светились нежностью. – Извини, сейчас я буду немного занят, а потом всё только для тебя.
– Энтони, сейчас же слезь! Ты уже взрослый мальчик, веди себя прилично. – На лестнице второго этажа появилась красивая женщина в чёрном платье.
– Ну, мам, – захныкал малыш.
– Иди в свою комнату. Сколько раз тебе говорить, не смей выходить, когда в доме посторонние люди, – она была непреклонна. – Что привело вас, господа, в мой дом? – довольно грубым тоном спросила женщина, спустившись на несколько ступеней.
Энтони, еле сдерживая слёзы, побрёл наверх.
– Извини, Алания, я привёл гостей, – Джереми сжался под её взглядом и стал как будто меньше ростом. – Мы ненадолго. Возникло небольшое дело, но мы вам не помешаем. Если ты, конечно, не против, – сбиваясь и краснея, проговорил он. – Разреши представить моих друзей…
– Меня это не интересует, – отрезала Алания и стала подниматься следом за сыном. – Я же не могу тебе запретить…
Конца предложения они не услышали – стояли и молча наблюдали за неестественно прямой спиной уходящей женщины.
– Я так больше не могу, – тусклым голосом произнёс Джереми, – невыносимо так жить. Она меня ненавидит, ненавидит и терпит, соблюдая при этом все приличия. Вы не представляете, какая это пытка, лучше бы убили меня, а не Марека.
– Энтони ничего не знает? – посочувствовал Крендель.
– Мы решили не посвящать его в детали. Мальчик слишком привязан ко мне, для него будет ударом, что любимый дядя убил отца. Он ещё такой маленький, – Джереми дрожащей рукой провёл по волосам. – Я даже боюсь представить, что случится, когда Энтони узнает.
– В доме есть кто-нибудь ещё? – перевёл разговор Тимур.
– Да, тётя Татти, двоюродная бабушка Алании. Она ослепла после болезни, и, когда осталась одна, мы забрали её сюда.
– Кто был дома, когда произошло убийство?
– Только Татти, Марек оказался здесь совершенно случайно. Его не должно было быть в городе – вся семья уехала к друзьям в долину. Если бы он не решил вернуться, всё сложилось бы иначе.
– Проводите нас, пожалуйста, на место преступления, – попросил Тимур.
– Там ничего не изменилось с того дня. Мы туда даже не заходим. – Джереми, ссутулившись, прошёл вперёд.
Мастерская Марека находилась в застеклённой мансарде. Комната была залита светом, проникающим из огромных окон. Солнечные блики скользили по покрытой толстым слоем пыли мебели.
– Я… я не могу, – задохнулся Джереми и застыл у двери. – Здесь всё напоминает о нём.
Тимур перешагнул через порог, раздалась лёгкая трель колокольчика, оповещающего о госте. Он прошёл вперёд. В середине комнаты стояла недоработанная скульптура несущегося коня. Удивительно реальная: грациозный поворот головы, растрёпанная грива, трепещущие ноздри. Глаза лошади были сделаны из отражающих свет серебристых кристаллов, отчего казалось, будто конь тревожно косится на присутствующих, норовя сорваться и умчаться прочь. Теперь Тимур понял, почему Джереми называл Марека гением.
– Его убили прямо за работой?
– Да, за столом, – сдавленно ответил Джереми, так и оставшийся у двери.
– Он не сопротивлялся?
– Нет.
– Этот звонок-колокольчик всегда был здесь?
– Да.
– Из дома что-то пропало?
– Нет.
На Джереми было жалко смотреть, он смертельно побледнел и как-то осунулся, взгляд потух и бессмысленно скользил по комнате. Крендель протиснулся мимо него и принюхался – пахло пылью и застоявшимся воздухом.
– Здесь было что-нибудь? – поинтересовался Тимур, остановившись около стола.
– Чашка. Разбилась, видимо, когда Марека… – Джереми замолчал, лицо исказила судорога: даже попытка представить картину преступления отзывалась в нём болью.
– А осколки?
– Полиция вернула их после следствия, – Джереми кивнул на пыльный пакет на настенной полке рядом с фотографией юных Марека и Джереми. – Всё хотел склеить, это была его любимая чашка, но так и не смог.
– Я могу их забрать? – спросил Тимур, не до конца осознавая, зачем они ему.
– Конечно. Вы можете взять всё, что посчитаете нужным. Если поможет в расследовании, я буду только рад.
– Для чего? – прошептал заинтригованный Крендель. – Будешь играть в пазлы?
– Не знаю, – прошептал Тимур, засовывая пакет с осколками в рюкзак. – Интуиция, наверное. Я могу поговорить с тётей Татти? – уже громче спросил он.
– Да, конечно. Нам придётся вернуться, её дверь следующая по коридору. Пройдёмте.
Небольшая чистая комната была плотно уставлена мебелью. Тёмные шторы наполовину задёрнуты, стены оклеены неяркими обоями в мелкий цветочек. Бабушка Алании, полная женщина с одутловатым лицом, сидела в кресле у окна.
– Что вам надо? – резко спросила она после извиняющихся объяснений Джереми.
– У меня лишь несколько вопросов, вы не могли бы на них ответить? – Тимур немного растерялся, когда она повернулась на голос. Глаза были подёрнуты мутной пеленой, казалось, в них не было зрачков.
– Зачем? – грубо спросила пожилая женщина.
– Мы хотим узнать правду, – мягким голосом начал Крендель.
– Правда в том, что друг убил друга, – резко оборвала его Татти.