Дальше записи обрывались. Лист вообще был похож на черновик письма: что-то перечёркнуто, некоторые строки из-за исправлений уже невозможно прочитать.
Тимур лихорадочно перебрал оставшиеся бумаги, но вторую часть ему найти не удалось.
– Так, – он нервно взъерошил волосы, – мама занималась этим делом по просьбе Марека. Но откуда о нём знал Петерссон? Или не он? Вдруг в Амальгаме полным-полно людей с таким именем? Но данного Ларса интересовало именно это дело. Олав сказал, что отец пытался доказать невиновность Джереми. Мама с капитаном были друзьями? Она звала его по имени. Тогда почему он никогда не упоминал об их дружбе? – Тимур потряс головой. – Засыпаю… Если всё произошло так, как она написала, значит, в тот день в доме были двое. Предположим, что А украл бусы, а Б убил Марека. Почему один прокрался через задний двор, а другой… получается, через двери. Если они сообщники, зачем такие сложности, не проще проникнуть в дом вдвоём? Или просто стечение обстоятельств? Не могу, – устало пробормотал Тимур, – мне не хватает деталей. Единственное, что я выяснил, – как бусина попала к маме. Чем эти бусы так ценны, если из-за них убили Марека?
– Что ты там бурчишь? – сонно отозвался Крендель. – Иди уже спать.
– Иду.
Глава 6Двойники
«Хорошо, что сейчас каникулы», – радовался Тимур. Выдержать такой поток информации в двух мирах было бы очень сложно. Учёба в академии начиналась первого июня, а не так, как в его школе, первого сентября. Это сильно облегчало жизнь студенту-первокурснику. Тимур хотел удержать в голове всё, что слышал от преподавателей, поэтому, как только оказывался у себя в комнате, сразу садился за конспекты, стараясь не упустить ни одной детали. Неожиданно для себя он выяснил, что зубрёжка полицейских учебников – дело скорее занятное, чем скучное. Возможно, из-за того, что теория, которая давалась на лекциях, тут же отрабатывалась на практике, усвоить новые знания было совсем не трудно.
– Тимка, пойдём на улицу, – вздохнула сидящая рядом Лиза, – пойдём, а?
– Сейчас, ещё секундочку. – Тимур пытался нарисовать схему преступления. Получалось не очень, и вокруг него уже валялась куча скомканных листков. – Потерпи, немного осталось, и я свободен.
– Ты уже раз пять так говорил, а сам полчаса возишься. На улице такая погода классная, а мы в комнате сидим, – надулась Лиза.
– Хорошо. Видишь, убираю. Вредина ты, Лисёнок, тебе всё сразу надо. Знаешь, говорят: не всегда бывает так, как хочется, – рассмеялся Тимур и захлопнул тетрадь. Он и правда проводит с ней мало времени. – Куда отправимся, моё Высочество?
– Так-то лучше. Сначала говорили мне: «Мы твои подданные, исполним любое желание». Ромка сбежал играть в футбол, а ты с бумажками не расстанешься никак. На горку?! – засияла Лиза.
– Куда хотят рыжие принцессы, туда и мы.
Старую детскую площадку наконец-то выкрасили, и теперь она сияла ярким пятном среди зелёного парка. Сестрёнка, не дожидаясь его, помчалась вприпрыжку. Тимур с улыбкой наблюдал, как при каждом движении качелей взлетают вверх золотистые кудри.
– Лисёнок, а помнишь, ты мне рассказывала про сны, про кота, про дом?
– Помню! Ух, Тимка, смотри, как я высоко, выше макушек!
– Расскажи мне, – осторожно попросил Тимур.
– Кот большой такой, глаза вот такие, – Лиза на секунду оторвала ладони от креплений качелей и показала ему. – И зубы большие, и кисточки смешные на ушах… добрый такой. Когда он снится, мне всегда хорошо, я с ним никого не боюсь, так же, как с тобой!
Тимур подумал, что надо обязательно рассказать про это Кренделю, ему будет приятно.
– И Лиану вижу, только она такая… сердитая… и всё время что-то пишет. Люди к ней приходят странно одетые. И дом огромный, красивый, такие в сказках бывают. Я часто брожу по нему. Тимка, в нём холодно. Не так, когда замерзаешь, нет, а когда одиноко. Мне обидно, что Лиана Сергеевна на меня внимания не обращает. Я даже плакала однажды, так мне хотелось с ней поиграть, а она не согласилась. Во сне, конечно. Наша Лиана, не сонная, лучше в сто раз. И Ника нашего я во сне видела.
– А ну-ка, Лисёнок, притормози. – Тимур подъехал поближе. – И часто ты его видишь?
– Да нет, – беззаботно тряхнула головой Лиза. – Но лучше бы чаще, он всегда во сне со мной играет, даже больше, чем здесь. И они ругаются часто, – тихо сказала она заговорщическим тоном.
– Кто? – не понял Тимур.
– Лиана с Ником.
Тимур внимательно посмотрел на Лизу: почему ему раньше не пришла в голову мысль расспросить её о снах? Он давно бы узнал много интересного о королевской семье.
– Сейчас прошу всех пройти в амфитеатр. – Преподаватель Кандэлаки, подтянутый, стройный мужчина в спортивном костюме, энергично зашагал вперёд.
– Я не ослышался, он сказал «амфитеатр»? – недоумённо переспросил Тимур.
– Нет, не ослышался, – Крендель уже спускался по лестнице.
– Он находится в подвале, – подтвердил Олав. – Когда началось строительство здания, оказалось, что под верхним слоем земли есть пустоты. И архитекторы решили использовать их под подсобные помещения.
– Ого, это какой же должен быть подвал? – удивился Тимур.
– Так ты не слышал? Под академией целый подземный город, никто из студентов точно не знает, сколько здесь залов. Возможно, пять или десять, а может, и двадцать, – пояснил Олав.
Через несколько пролётов они оказались в круглом помещении, напоминающем театральные подмостки со зрительным залом.
– Это следственная комната. Здесь разыгрываются представления. Один курс готовит преступление, другой расследует. Ведутся обыски, допросы, фиксируются следы. Все принимают участие, – рассказывал Олав, стараясь не отставать от Тимура.
Они спустились ещё на ярус ниже и попали в зал, похожий на стадион. На зелёном поле студенты в жёлтых и синих майках с гербом академии азартно гоняли клюшками мяч на одноколёсных велосипедах.
– Здесь у нас проходят занятия по ратболу, – с довольным видом рассматривая играющих, пояснил Кандэлаки. – Все желающие после занятия могут записаться у тренера, господина Камасаки.
– Ни за что, – буркнул Олав. – Я на ногах еле держусь.
– Вы так думаете? – преподаватель внимательно посмотрел на него. – Игра в ратбол основана на динамическом равновесии, а самый простой его пример – ходьба. Когда вы идёте, вы ведь не боитесь упасть, то есть воспринимаете движение как естественный процесс? При этом человек, между прочим, постоянно находится в неустойчивом положении и только благодаря корректирующим действиям сохраняет равновесие. Так что вы глубоко ошибаетесь, Олав, считая, что езда на моноцикле вам не подходит. В основе любого передвижения в первую очередь лежит набор рефлексов. Овладев навыками, вы начинаете действовать на автомате. В принципе, это не сложнее езды на роликах, – Кандэлаки многозначительно улыбнулся, посмотрев на Тимура.
Все студенты сразу обернулись.
– Д-да, – смутился тот. Он не ожидал, что о его прогулках знают даже в академии.
– Так что, Петерссон, не зарекайтесь, возможно, вы станете лучшим ратболистом. И я с удовольствием буду присутствовать при вашей игре.
Все дружно захохотали, но, наткнувшись на сердитый взгляд Кренделя, замолчали. Олав густо покраснел и опустил голову.
– Профессор, а что там? – один из студентов показывал наверх.
Тимур замер. Зал делился на два яруса. На самом верхнем была расположена конструкция из металлических труб, которая опоясывала пространство по периметру. Трубы извивались спиралью, переплетались, создавая ощущение хаоса. Но стоило присмотреться, как становилось очевидным, что у кажущейся беспорядочности была определённая симметрия. Под куполом на досках странной формы, похожих на скейт, скользили студенты, выписывая такие виражи, что у стоящих внизу захватывало дух. Развивая бешеную скорость, ребята перепрыгивали с трубы на трубу.
– Удивительно, правда? – рассмеялся Кандэлаки. – Любители экстрима. «Фуга» буквально переводится как «бег» или «бегство». Но в нашем случае ближе «полёт». Для занятий этим видом спорта требуется специальная доска с креплением из гибкого металла моллита, который деформируется и восстанавливается за сотые доли секунды, что позволяет носиться по треку с высочайшей скоростью. Ребята такие пируэты исполняют – сердце замирает. Фугой занимаются очень немногие, поэтому у нас их прозвали пэнами, то есть «пёрышками».
– Как Питер Пэн, – пробормотал Тимур, не отрывая взгляда от мелькающих под потолком мальчиков.
– Вот чем я точно никогда не буду заниматься, – при каждом прыжке Олав зажмуривался от страха.
– Соглашусь с вами. Думаю, во всей нашей группе вряд ли найдётся даже пара-тройка желающих. Не всякому мужчине это под силу, – вздохнул Кандэлаки, с завистью наблюдая за катающимися. – За время существования академии у нас был только один случай, когда фугой занималась девочка. Она лучшая из всех пэнов, которых мне приходилось видеть! К сожалению, Скахтлелохски сейчас в отъезде, а то вам посчастливилось бы увидеть одно из самых захватывающих представлений.
– Профессор, а…
Тимур хотел расспросить о Пэкве, как вдруг один из пэнов сорвался и полетел вниз. Кто-то не удержался и испуганно вскрикнул. Мальчик падал камнем, но в какой-то момент словно ударился обо что-то и, пружиня, подлетел вверх несколько раз.
– Там невидимая сеть, – успокоил всех Кандэлаки. – Вы же не думали, что академия позволит своим студентам получить увечья?
– А почему невидимая?
– Психологический момент – важная составляющая в занятиях фугой. Если ты не видишь страховку, то подсознательно боишься упасть и концентрируешься на сохранении равновесия сильнее, чтобы этого избежать, – пояснил профессор. – Пойдёмте дальше.
Амфитеатр представлял собой круглый зал, в центре которого располагалась овальная арена, заполненная водой. У пристроенных с двух сторон причалов качались на волнах импровизированного моря полутораметровые копии кораблей.