– Да, не откажусь. Мама передала конфеты, кофе, посмотри в пакете. Икру, колбасу, сыр, – слова его текли плавно, а глаз мусолил Машкину, не загримированную красоту.
– Мама передала? Зачем?
– Она приглашает тебя к нам в гости, в Липецк.
– Подожди, подожди… О чем речь? При чем тут твоя мама? – заинтриговал он ее, посылом в виде подарка.
– Маша, прости что я так исчез… – обратился к ней Майкл в теплом свитере, взвешенно вставлял слова, – не смог оповестить тебя, тяжело заболел дед, пришлось срочно вернуться в отчий дом. – А потом меня не отпускала мама, выжидая и провоцируя, начну ли я снова пить, не веря мне, что так бывает…, – уведомил ее Майкл.
– А для чего мне приезжать? – переспросила она, с проснувшимися глазами.
– Моя мама изъявила желание познакомиться с тобой лично, чтобы удостовериться, что я не вру.
– Неверующая у тебя мама…
– Да-нет, она хорошая, но излишне педантичная…
– Извини, не то хотела сказать, – смягчилась Маша, поставив чайник. Синий огоньки пламени горели газовым цветком, – хочешь кашу сварю?
– Нет, просто чай, – отказался высокий человек от каши, замявшись от скромности.
– Ты лишь из-за мамы приехал ко мне? – подводила она к тому, что хотелось ей услышать.
– В первую очередь тебя увидеть! – прорвалось у него. – Я не мог раньше, честно. Снова бы испортил отношения с родителями… – оправдался он, растрогав Машу.
– Понимаю. Когда нужно доехать до мамы?
– Когда ты будешь выходная.
– Послепослезавтра.
Майкл, не колеблясь обступил ее:
– Не против, если я тебя поцелую?
Машу просквозил ветер:
– Нет, – вымолвила она и отдала свои губы на волю Майкла, отключая свою голову. Этот день пролетел у них быстро, а ночь была длинная… Отпросившись на работе на несколько дней, они уехали с Мишей знакомиться с его мамой и остальными членами семьи.
28
Марусе приснился сон: осенняя пора. Улицы вязкие, размытые дождем. Она, в коротком летнем платьице и босоножках шла по знакомой улице возле Жени. Оба от переполненных чувств хранили молчание, не зная, как заговорить, что сказать… Его глаза красноречиво смотрели в ее сторону. Через некоторое время он протянул ей свою крепкую, мужскую ладонь и прочно ухватив ее за руку, продолжил идти с ней, шествуя в бесконечность. Как в следующую секунду мир вокруг них заколыхался, зазвучал флейтой. Вековые деревья, встречая влюбленных, склоняли свои праздные верхушки в благословении, заплетая ветви в паутинки; ветер затанцевал, вальсируя закружил листьями вокруг них, зазвучав красиво, присвистывая.
Очнувшись от сна утренним проблеском, ей стало страшно. Будущее показалось размытым, не видя себя ни с Владом, ни с Женей. На душе было ой, как скверно. Поднявшись с кровати, мужа в горнице не было. Взяв высокооплачиваемый заказ, он уехал за полночь в соседнюю область. Маруся расслабилась, тихонько переделывая повседневные обязанности. После обеда, она встретила Яну из школы, принесшую двойку по математике.
– Мама, ты знаешь, – сказала ей дочь, – в следующем году у нас будут электронные дневники.
– Ты мне сейчас заговариваешь зубы, – подметила Маруся, хватаясь за голову. – Садись, переделывай задание, исправляй свою оценку.
– Уже поздно, тебя в школу вызывают, – ехидно ляпнула Янка, строя рожицы перед зеркалом.
– Мне еще этого не хватало. Тем более садись делать уроки!
– Угу, мама, я возьму твой телефон поиграть? – пропускала Янка мамины указания.
– После того, как сделаешь уроки, а сейчас мне ответь честно, почему ты сегодня так поздно вернулась домой после школы? Время то, мне пора уже идти за Соней!
– С девочками погуляла после школы, – беззаботно ответила дочь.
– После школы сначала домой, переодеться, поесть, сделать уроки, а потом, если останется время, погулять.
– Да, мамочка, так и буду делать, – изобразила Яна смиренное милое личико, и лишь Маруся отвернулась, посягнув на телефон, ушла в дальнюю комнату.
– Яна, ты где? Математику делаешь? Я за Соней, – крикнула Маруся уходя. – Алмаз, сторожи Яну, скоро вернусь! – откомандовала она собаке, закрывая калитку.
Забрав из детского садика вялую Соню, она сразу определила, что ребенок приболел. Уложив в кровать, Маруська подумала о мерах, которые могли бы предварить развитие болезни.
На улице громко разошелся лаем Алмаз, извещая что прибыл Влад, одержимо ворвавшийся в избу, бесцеремонно хлопая дверьми.
– Ты где была? – хищно набросился он на жену с вопросом, вытягиваясь до неузнаваемости в лице; глаза зашли нервической копотью.
– Где я могу быть по-твоему? Дома! – ответила Маруська, как есть, не ведясь на его характерные выпады, разыскивая в аптечке детские противовирусные препараты.
– Я тебе двадцать раз набрал, если не больше, а ты трубку сбрасываешь! Где твой телефон? Почему ты мне не отвечала? А!? – уставился на нее муж, мнив из себя детектива, с кипящим от злости лицом.
– Влад, угомонись. Мне не до телефона было. Я ходила за Соней, она заболела, – не отвлекалась она, просматривая лекарства и их срок годности.
– Давай сюда свой телефон! – указал он пугающей хрипотой, мерзко лязгая зубами.
– Тебе надо, иди и бери, – просто отмахнулась Маруся, не поведя глазом.
Влад, с нелепым выражением лица, набрал ее номер со своего мобильника, услышав короткий гудок где-то в комнатах и сброс.
– В нем Янка сидит! Сказала же ей уроки делать, – просекла Маруська дочь, побледнев от очередной непредсказуемой выходки своего мужа.
С ошарашенными глазами он влетел в бабушкину комнату, отталкивая Марусю локтями, вычисляя Яну, притаившеюся за шкафом.
– Дай сюда, скотина! – вырвал он из детских рук телефон жены. Янка тут же заревела, обмерев от отцовской грубости.
– Яночка, не плачешь, моя хорошая! – успокоила ее Маруся, подойдя к дочери, поглядывая на взбудораженного мужа.
– Он меня назвал скотиной! – пожаловалась она на отца со слезами.
– Так нельзя обращаться с дочерью! – призвала она своего мужа к совести, вспыхнув краской.
– Сейчас разберемся, кто с кем как обращается! – ядовито ответил Влад, вклиниваясь в аппарат.
– Моя любимая, не плачь, – пригладила Маруся дрожащую дочь, приласкав нежно, – вытрем твои слезки. – Так лучше!
Глядела на мать, Янка, полувлажными, покрасневшими карими глазами, запомнив по-детски отцовскую выходку.
– Давай договоримся, сделаешь уроки и поиграешь немного, тем более что телефон разрядился почти. Ладно?
– Да, – послушалась девочка, чинно улыбнувшись, успокоенная маминой любовью.
– Пойдем, – увела ее Маруся.
Стянув брови на лоснящейся переносице, Влад, пересмотрев все вкладки и папки на мобильном устройстве, не обнаружив ничего сдался с потрохами:
– Давай мне поесть чего-нибудь. Жрать хочу! – напомнил он себе Марусе, делая вид, что ничего такого не произошло.
– На плите макароны с котлетами, иди и ешь!
– Положи мне! Я несся сюда, ты не представляешь как! Думал все, ты уже с кем-то резвишься! – выложил он истинный мотив своей агрессии, выплеснув эмоции.
– Влад, посмотри на мой живот и уймись! – тыкнула его Маруся в свое интересное положение.
Ее муж, с легким чувством стыда и нестерпимого голода накладывал себе поесть, поникшей головой.
«Мобильный телефон это приманка для шизофреника», – заключила для себя Маруся.
29
Родители Майкла встретили Машу как дорогого гостя. Сервировали стол праздничной посудой и серебряным столовым прибором. Угощали разными деликатесами и изысканными блюдами, блеснув перед ней шиком.
Семья состояла из старшего брата, мамы, отца, бабушки и где-то за стенкой лежал и дохал их старенький дедушка с родовыми высокочтимыми корнями. Мама Майкла отличалась высоким благородством и надменностью, что читалось по ее лицу. Женщина в пятьдесят пять лет ухоженная с головы до ног, отличалась прямой осанкой, правильными чертами лица, и как атрибут – элегантная прическа. Пахло от нее дорогим парфюмом.
– Маша, мы очень рады с вами познакомиться, – нежным голосом произнесла мама Майкла, Анастасия Терентьевна. – А также, огромное вам спасибо за Мишу, что помогли ему избавиться от недуга. Сколько вы берете за свои услуги? Наша семья хочет вас отблагодарить.
– Да вы что? Мне нужны деньги, – обиделась Маша, смутно улыбнувшись. – От чистого сердца было.
– Какая прелестная девушка, – умилился старший брат, Петр, с коренастым телосложением, одетый по иголочке. – Немного старомодная, но приятная, – заиграли его глаза, будто на солнце.
– Спасибо, – поблагодарила Маша за комплимент, ощущая себя не в своей тарелке, словно на смотринах, что оказалась по собственной воле.
– Да что вы Машенька, не цените себя. Вы оказали нам огромную услугу! Спасли Мишу от этой напасти, который почти скатился низко и гадко, порча нам всем репутацию, – фамильярно проворковала щепетильная мать, отчитывая перед всеми поведение своего младшего сына. – Лучше подумайте, как нам вас отблагодарить. Хотите путевку на заграничный курорт? Мы могли бы перевести вам некую сумму. В разумных пределах, конечно.
– Да, вы ешьте, ешьте Машенька! Не стесняйтесь, – вежливо настаивал отец, Михаил Алексеевич. – Анастасия Терентьевна, пусть наша гостья поест для начала! – учтиво вступился отец, переводя вежливый взгляд на жену.
– Угощайтесь, непременно, – подыграла она ему, не мешкая. – Попробуйте грибочки маринованные, наша бабушка сама делает! А что касается Миши, ему предоставили вакансию в МИДе, и мы очень боялись, что подведет он всех. Вы даже не представляете, как выручили нас, словно вас бог послал! Так что вы подумайте Мария, пока кушаете, какую давнишнюю мечту хотели бы осуществить, – нажимала Анастасия Терентьевна.
– Машенька, а кем вы работаете? – вступила со своей ролью бабушка, Елизавета Аркадьевна.
– Я, – пережевывала Маша грибочки, – работаю в цветочном магазине.
– Вы само очарование! – восхитился старший брат, пуская слюну, – разрешите мне вас пригласить в ресторан?