В десять утра, Марусю разбудили дети, испугавшие грозного шума, от строительной техники. – Мама, что это? Наш избушку сносить собираются? – испугалась Арина, ничего не разбирая. Втиснувшись в платье, Маруська выскочила пулей на улицу. Вблизи с ней проехал экскаватор.
– Стой, ты куда, тормози?! – замахала она водителю, забрасывая в технику куски грязи.
– Копать, – ответил мужик, остановившись на секунду, – мне твой муж заплатил! Подъезжая ближе к огороду.
– Что? Влад? Ну сволочь, вознамерился перекопать мой огород! Так и знала, что он задумал свое! – разнервничалась Маруська, хватаясь руками то за сердце, то за голову.
– Маруся? – подошел к ней Владислав, не думавший увидеть жену, – разве вы не завтра планировали вернуться?!
– Ты что задумал, гад!? Надумал копать под моим огородом? – разоблачила она его, с лицом полного отчаяния.
– Именно! – с дьявольской усмешкой поддакнул Владислав. – Копать под твоим огородом! Знал, что приедешь сегодня, приступил бы раньше!
– Я запрещаю тебе это делать! – выкрикнула она громко на всю округу, так что вспыхнул Алмаз лаем, почуяв неладное.
– Да, конечно, дорогая! Как скажешь, дорогая, – ехидным голоском промолвил Влад и гаркнул водителю экскаватора, – Копай!!! – при этом хлестко ухватив Марусю, чтобы она не возбранялась и не рыпалась.
– Отпусти меня! Прекрати свой беспредел! – дрыгалась Маруська в его жестких объятиях.
– Отпусти маму! – повелели потрясенные дети, заплакав, набрасываясь на отца.
– Я не держу ее! – подметил Влад, презрительно поглядывая на детей. – Все ради вашего блага, дети, все делается исключительно для вас! – передергиваясь стервозно раскрасневшийся физиономией, оправдывая свой поступок. – Хватит делать из меня дурака! – прикрикнул он на жену. – А то я не знаю, что клад под огородом закапывают!!!
– Да какой клад, хватит, утихни уже и отпусти меня! – заплакала Маруся, – за что ты так издеваешься над нами? Жажда легкой наживы погубит тебя!
– Жажда меня спасет! – откинул он ослабшую Маруську и оторопело поглядев на нее, поплелся следить за работой экскаватора.
Взвинченная Маруська, прилагая силу воли, вместе с детьми вернулась в дом, чтобы прийти в равновесие и попить воды, в то время как муж копал и копал, перекапывая огород и все кругом.
«Этому безобразию нет конца и края», – перебирала она у себя в голове засевшие мысли. «Все кончено, весь урожай погиб!» «Все, к чему она так усердно прикладывала руку». «У Влада тяжелая степень маразма!» «Разрушитель, с обезображенной душой!» «Человек с перевернутым восприятием!» «Гоняется за манной небесной, которая никогда не сыплется с неба». «Скот!» – кипело ее нутро и негодовало от неизбежности.
К ним забежала Марта: – что случилось? – судорожно спросила она, переполошившись, уставившись на домочадцев испуганными глазами.
– Очередной припадок у Влада! Ищет клад под моим огородиком! – еле, тяжело дыша вымолвила Маруся, с трясущимися руками.
– Пойдемте ко мне. Не стоит вам тут сидеть, испытывая на себе стресс! – преисполнилась сочувствием Марта.
– Да, пойдем Мартушка, я не могу тут оставаться! – с горечью произнесла Маруся, уводя детей.
51
Экскаватор ничего не откопал… Влад, испытывая неописуемое горе от безысходности, упился в стельку. «Стало быть зря заплатил экскаваторщику, столько денег отвалил!» – убивался он из-за потраченных средств. «Что за чертовщина!? Паулина – фурия, отомстила ему никак за что-то!?» «Ведьма, такая же, как и Маруська». «Паулина и Маруська – одна сатана!!!» – трепыхался он до зари, заснув потом в рабочей машине. Промерзнув и придя в себя, сообразив, что «холодно, пора перебираться в хату» – добрался до террасной двери, где задергал ручку:
– Эй, открывай! Впусти меня домой! – закричал Маруськин муж, обуревая от алкогольного отходняка.
Ему никто не открывал и не отвечал. Предутренняя тишина в летней вспышке озарилась лучами, направляя пламенный луч на его открытое лицо. Раззадоренный от того, что его бойкотируют, он заорал сильнее:
– Маруся, овца, открывай, твою козью морду!
Скумекав, что с ним в данную минуту разговаривают лишь птицы, щебечущие где-то в кустах, он оттащил свое бражное тело обратно в машину, где задремал на пару часиков.
В начале девятого в переговорный пункт вышла Маруся, передав ему через окно:
– Уходи, Влад! Хватит с меня!
– Вот ты значит, как? Отца твоих детей выгоняешь из дома? – заныл Влад. – У тебя завелся кто-то? Чебурашка с толстым кошельком? Ты же знаешь, я оборву ему яйца! – зажегся он снова, не замечая, как Маруся исчезла мельком из виду, оставляя его орать на улице. Осекшись, Владислав потушив порох в «карабине», забродив вокруг избы, «вдруг, где окно открыто?»
На кухне Маруся налила себе и детям чай. Сварила кашу и намазала хлеб с маслом. – Мои сладкие, давайте позавтракаем, – усадила она дочерей за стол, зная, что Сема любит по утрам поспать подольше.
– Мам, ты больше не впустишь папу? – спросила Сонечка, с ничего не выражающим детским лицом.
– Ему полезно просвежиться, – уклончиво ответила Маруська и поцеловала дочь.
– Мамочка, я тебя так люблю! – призналась Соня.
– И я тебя люблю!
– А меня? – подхватили по очереди Яна и Арина.
– Идите ко мне сюда, сладкие мои, обнимемся! Я вас всех, очень, очень люблю! – одарила она детей своей безграничной любовью.
– Мамочка, мамочка, дорогая! – вторили ей дети.
По окнам застучал Влад:
– Открой, пожалуйста, Маруся!
Ойкнули дети, затрусив от неожиданности, а Алмаз тут же не отступаясь, зарычал, вздыбив шерсть. Маруся с вечера забрала его в горницу, охранять их.
– Не бойтесь, я с вами, лисички мои, – приласкала она дочерей.
– Слышь, Маруся, я выпью чаю и поеду работать! – осаждал их Влад за окнами. – Обещаю, что никогда не буду заниматься ерундой и закопаю все ямы! Пожалей, Маруся, я подмерз в доску и мне уже звонили с работы. Ждут на линии! Впусти, пожалуйста!
Маруся пощадила и открыла ему дверь: – Пей чай и езжай работать! И если не закопаешь ямы, то ноги здесь твоей не будет отныне!
– Да… да. Обещаю. Поцелуй меня, Марусечка, так соскучился по тебе!
Маруся отвернулась от него.
– Ну скажи хотя бы, что ты любишь меня! – воззвал он к милосердию.
– Даже не надейся. Ты пришел выпить чаю. Вот пей чай и уматывай работать! – прохладно ответила Маруся. Столкнувшись с непреклонностью жены, Влад попил чай и рванул таксовать.
После обеда прискакала Марта, проведать свою подругу: – как ты тут? Что твой муж?
– Без него отлично! – ответила она, суховато на эмоции.
– Может тебе развестись с ним?
– Ой, Мартушка, не знаю как правильно, – ответила Маруська, будто затерялась в дремучем лесу. – Мне кажется я очень несчастна и, если разведусь, так на какие средства мне детей растить своих? Знаешь, как подумаю, что не смогу элементарно одежду купить им, обувь по сезону, так страх накатывает. А теперь к этому и урожай погиб. Остались зимовать без овощей и картошки, – искренне призналась она, с черными глазами, у которых и белки потемнели от мучительно притомившейся души.
– Не переживай, с моего огорода прокормимся, – с не увядавшим настроением отозвалась Марты.
– Спасибо.
– Забыла сказать тебе, – бросила радостно Марта, – Маша фотки прислала! – Они с Майклом отдыхают во Франции. Смотри! – передала она ей свой телефон.
– Умничка, обрела она свое счастье, как хотела! Пусть хоть у нее будет все благополучно! – взыграло Маруськино сердце живой радостью за Машу, – народит маленьких малышей.
– Написала, что пока не беременна, – дословно привела Марта, с несколько досадливыми нотками.
– С божьим благословением родит, – не сомневалась Маруся, подумав о своей мрачной жизни.
– Не слышала новость?
– Какую? – взглянула она внимательно на Марту, будто приготовилась услышать плохое.
– Вулкан Эльбрус может проснуться в любую минуту.
– Знакомая ситуация, я-то живу, как на вулкане и на котлованах.
– Я в шоке, и не говори, Маруся. Поганец – твой Влад, – высказалась строго Марта, недружелюбно.
Маруська принужденно растянула губы в горькой, жалкой улыбке, – сдвинулся по фазе и говорить нечего…
Поздним вечером прикатил Влад. Взъерошенные волосы, на лбу испарина, лицо перекосилось от ужаса, в глазах паника: – представляешь, что я сегодня испытал!
– Что же на этот раз стряслось?
– Еду на скорости, – начал он рассказывать захлеб, губами припухшими, – и тут на тебе…, у меня колесо соскочило! Я по тормозам. Колесо три километра проскочило по встречной, ни задев никого слава богу. Перекрестился я несколько раз! Одним чудом машину в кювет не унесло!? Хорошо, что запаска была. Поменял и доехал до сервиса. Мог и сам погибнуть, представляешь? Мог уже и не сидеть перед тобой тут!
Маруся, не поднимая глаз на мужа, безразлично произнесла: – ну живой же… И ушла спать.
Ночь, испещренная отчетливыми звездами, налегла сверху своим весом и кулон свесила в виде полумесяца, неизменно дремоту раздавая, так что кузнечики заснули, перестав свиристеть. Прошлась ночь тишиной великой. И кроме как от звезды треск ее сияющий, ничего и не слышно было, пока спозаранку первые петухи не запели.
52
Переменчивый август захолодел, закутывая людей в то, что потеплее. Солнце передумало греть, затуманилось, а небо частенько слезы опрокидывало, перешептываясь с раздольным ветром. Плакала и Маруськина душа, от бессилия…
Она обуславливала без сомнений: «мне все равно до Влада», уговаривая себя – «мне все равно до Жени». Сегодня, завтра, послезавтра, через год, несколько лет, она будет жить без этого человека! Но как ей жить? Зная, что у него своя жизнь, которую он разделяет со своей девушкой, и у них взаимопонимание и даже любовь!? А она без него…, и все же желает ему счастья, здоровья и удачи, чтобы небеса берегли его от роковых случайностей и всякого рода неприятностей. И пусть бог с ним будет!
Проговаривая наизусть заученный текст, «спасение от безответной любви», на какое-то непродолжительное время, у нее получалось отпустить от себя Женю, освобождаясь от больной зависимости. Да лишь сердце подсказывало, что ждать она его готова вечность! И эту, и следующую…