На космодроме Круау царило оживление. Кот-коххи уже вырыли из-под снега корабль Ильтса и теперь рыскали вокруг «Неуловимой». Бо-грах, сгрудившись на золотистых покрывалах, терпеливо ждали.
Ильтс застыл, не сводя взгляда с белых гибких созданий с мягкими розовыми щупальцами. В ушах зазвучал нежный голос матери. Алгуан укачивала сына и пела: «Они проползут – и песок станет водой. По следам их вырастет трава и распустятся цветы. Солнечные лучи их не опалят – горы расступятся, укроют тенью. Страх им неведом, и смерть бежит прочь». Алгуан пела о бо-грах.
А потом ему вспомнились насмешливые речи отца: «На любой планете твердят подобные сказки. Тысячу раз слышал. Мол, прежние жители вернутся и всех спасут! Надеюсь, мой сын не верит в эти глупости?»
Ильтс шагнул вперед и оглянулся. Бо-грах, легендарные повелители Флорентины, дружно ползли следом. Всходя по трапу он представил, как они высадятся на Флорентине – укор маловерам, поддержка отчаявшимся. Вообразил испуганные, изумленные, растерянные, недоверчивые… счастливые лица родных. Среди десятков сияющих глаз ясно видел глаза матери и Оймы.
Ильтс прошел в рубку. Он не слишком уверенно держался на ногах, но радость придавала сил. Флорентина возродится! Навсегда сомкнутся песчаные воронки, пробьются из-под земли родники. Возможно, век его матери окажется долгим, и Ойма не погибнет во цвете лет.
Бо-грах заняли палубу, заполнили каюты. Только в рубку Ильтс не допустил их, боясь нечаянно раздавить.
Зато Рэн, Соэл, Лэтэ и Юэль от него не отстали, сопроводив до самого пульта. Ильтс вытянул здоровую руку, веля всем отступить к дверям. Затем включил приборы. Мигнул зеленый огонек, показывая, что вызов принят. Ильтс еще раз предостерегающе взмахнул рукой.
С потолка хлынул веер желтых лучей.
Ближняя связь работала лучше. Ильтс увидел облаченного в парадную форму Аграва, стоявшего на капитанском мостике своего корабля. Начальник полиции повернул голову и прошипел:
– Где тебя носит? Почему не отвечаешь на вызов?
Ильтс повернулся боком, желая скрыть сломанную руку.
– Позвольте доложить. Я добился выдачи Соэла и его сообщников. Им велено покинуть Фригию в течение часа.
Хищное лицо Аграва расплылось в улыбке.
– Молодец. Оставайся на планете и проследи за исполнением.
– Но я должен немедленно передать вам послание властителя Фригии Тройма.
– Передавай, в чем дело?
– Послание в запечатанном конверте. Я обещал вручить его вам лично в руки.
Желтоватые глаза Аграва подернулись дымкой недоверия.
– Очень странно, – пробормотал он. – Это какая-то уловка.
Ильтс невольно восхитился: в чем нельзя было отказать начальнику, так это в чутье. Мгновение поколебавшись, Аграв принял решение.
– Хорошо. Стартуй немедленно.
– Не сбейте меня – вместо «Неуловимой», – шутливо предостерег Ильтс.
Аграв пригвоздил его взглядом.
– Попридержи язык.
Изображение погасло так быстро, что всем показалось: черная дыра поглотила начальника полиции.
Ильтс осторожно опустился в кресло. Поднял глаза на Рэна.
– Надеюсь, вы хороший пилот и сможете управлять этим кораблем. Полицейские не станут стрелять. Вам хватит времени – выйти на орбиту и рассчитать курс. А когда прыгнете в подпространство – будет поздно ловить.
– А вы? – испугалась Юэль. – Разве не полетите с нами?
– Обойдетесь без заложника, – отмахнулся Ильтс.
– Я не о том… – оскорбилась Юэль. – Вам нельзя оставаться – после того, как нас отпустите. Они… Я не знаю, что они с вами сделают.
– Если хотите, – вмешался Соэл, – можно изобразить, что ваша м-м-м…
Секретарь посольства замялся, стараясь подобрать слово помягче.
– Измена, – спокойно продолжил Ильтс. – Договаривайте.
– …Что ваш поступок, – нашелся Соэл, – был не вполне добровольным.
Глаза Ильтса насмешливо блеснули.
– Ах, да, у вас же парализатор. Оставите меня валяться на снегу – честного служаку-неудачника, до конца исполнявшего свой долг?
По губам его поползла ядовитая усмешка.
– Нет, благодарю. Пусть Аграв знает, что мне наплевать на его приказы, на нэтийское гражданство и на всю их распухшую от золота планету, способную плодить только дураков и бездельников. Я впервые за долгие годы стал самим собой. Собой и останусь. Улетайте.
Юль стремительно подалась к нему. Ильтс встретил упорный взгляд черных, широко поставленных глаз.
«Почему вы не хотите вернуться на Флорентину?»
«Не забывай, меня выгнали из рода. В одиночку на Флорентине не выжить».
«В одиночку?»
В глазах его полыхнуло бешенство, и тут же Юэль поняла, почему Ильтс не хотел возвращаться. Знал: Ойма покинет свой род и поспешит к нему. А выжить на Флорентине вдвоем так же мало надежды, как и в одиночку. Бо-грах, конечно, изменят планету – но не за день, не за год, и даже не за десять лет. Ильтс не желал губить Ойму.
– Не смей, – прошипел он. Заметил, что говорит вслух, и продолжал безмолвно, но не менее яростно: «Не смей говорить ей обо мне!»
Юэль выждала пару секунд, изображая душевную борьбу.
«Не скажу,» – пообещала она, прекрасно зная, что нарушила бы и самую страшную клятву.
…Ильтс долго стоял, запрокинув голову. Даже когда золотая искра растаяла в синеве неба, он продолжал стоять, не шевелясь. Потом глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Жидкая каша из растопленного льда и снега, оставшаяся на месте взлета, медленно застывала. Снег ровной пеленой окутывал холмы. Солнце снижалось, густые синие тени ложились в долину. Стало холоднее, воздух обжигал горло.
Ильтс пошевелил пальцами поврежденной руки. Боль притупилась. Вероятно, через неделю и вовсе можно будет снять повязку, кость срастется. Если он, конечно, проживет неделю.
Ильтс почти с наслаждением представил лицо Аграва, поглупевшее от ярости. «Да, я не получу гражданства. Но и Аграву не достанется вожделенная награда». Он беззвучно засмеялся и снова посмотрел вверх. Через несколько мгновений его старенький корабль скакнет в подпространство, чтобы вынырнуть у Флорентины и высадить первую партию переселенцев.
На патрульных кораблях всполошатся. Он подышал на замерзшие пальцы – перчатки, верно, бросил у пульта. «Еще как всполошатся». Да, они скоро будут здесь – Аграв и линтийцы. Смех Ильтса был не громче звука от падения снежинок.
Позади под чьими-то шагами заскрипел снег. Ильтс порывисто обернулся. Сначала ему померещилось – столб пламени скользит над снегом. Потом он разглядел рыжеволосую женщину в алом покрывале. Синие глаза мерцали в обрамлении золотых ресниц. Вместо рук извивались тонкие серые змейки.
– Я пришла проводить тебя, – сказала Хэшка.
– Спасибо, но лучше уходите, патрульные катера, верно, уже снижаются.
– Я хочу подарить на прощание…
Серые змейки качнулись вперед, Ильтс невольно отпрянул, но вдруг змеи растаяли. Он увидел, что Хэшка протягивает к нему руку.
– Вы изменились, – вырвалось у Ильтса.
– Это ты изменился, – ответила она, – если стал видеть меня иначе.
На лоб ему легла горячая рука. И тотчас Ильтса охватило блаженное спокойствие. Он перестал горевать о зря потерянных годах и недоставшейся награде. Страх перед наказанием рассеялся, точно снежная дымка. И даже глухая, застарелая боль от разлуки с Оймой больше не тревожила. Он ощущал себя таким легким, будто мог парить без антиграва.
Он ни о чем не жалел и ничего не жаждал. Хэшка проявила царскую щедрость, одарив его нерушимым спокойствием. И это спокойствие несло в себе больше, чем обыкновенное равнодушие – уверенность и бесстрашие.
Повелительница кот-коххов ушла.
Ильтс стоял, бестрепетно взирая на снижавшиеся патрульные катера. Едва первый из них приземлился, откинулся прозрачный купол, и Аграв, вскочив с кресла, проревел:
– Где они, Ильтс?! Где они?!
Величественным взмахом здоровой руки несостоявшийся нэтийский гражданин указал на небо.
Старик Аграв с юношеским проворством перемахнул через борт катера, чуть не по колено погрузился в сугроб и, взметая снежные фонтаны, поспешил к Ильтсу.
Следом за ним вышел мужчина в скромной серой одежде, но с невероятной прической: длинные волосы были намотаны на каркас, так что казалось – на плечах его две головы.
– Ты упустил их! – бушевал Аграв.
На губах Ильтса вспыхнула улыбка.
– Не совсем так, – ласково поправил он. – Я их отпустил.
Он мог быть доволен. Физиономия Аграва являла ту смесь досады и ярости, какую Ильтс и мечтал увидеть.
– Отпустил?! – Аграв рванул подчиненного за плечо.
Повязка из шерсти кот-коххов сползла, но боли Ильтс так и не почувствовал. Вероятно, дар Хэшки избавлял и от телесных мук.
– Отпустил? – тихо прошелестел незнакомый голос.
От звука этого голоса виновному полагалось бы обратиться в лед и со звоном разлететься на куски. Даже Аграв поежился. Но Ильтс сохранял прежнее безразличие.
– Вы признаете, что помогли скрыться оскорбителю богини? – верховный жрец уставил на Ильтса неподвижные глаза.
– Признаешь? – зарычал Аграв.
– А как же, – ответил Ильтс весело.
Он не подозревал прежде, какое это удовольствие – засмеяться в лицо тем, перед кем всю жизнь пресмыкался. Показать, что они для тебя – пустое место.
– Вы слышали? – обернулся жрец к начальнику полиции.
Тот торопливо кивнул и внезапно сделался очень спокоен.
– Да, я слышал.
– Этот человек – нэтийский подданный? – допрашивал жрец.
Аграв выдержал долгую паузу, затем с наслаждением процедил:
– Нет.
– Нет? – жрец, по-видимому, не ожидал столь легкой победы. – Я не ослышался?
– Не ослышались, – оскалился Аграв и отчеканил: – Ильтс помог бежать оскорбителю богини. Он не гражданин Успешной, и мы не намерены за него заступаться. Поступайте с ним, как сочтете нужным.
Ильтс последний раз окинул взглядом великолепные снега, розовевшие в закатном свете. И спокойно направился следом за жрецом в полицейский катер.