– У добрых людей, – усмехнулся Анатолий. – Да ладно тебе дергаться, Борь, все со мной нормально. Завтра увидимся.
Он попрощался и выключил телефон.
Лена, тем временем, притащила большое ватное одеяло, сложила его вдвое и положила на раскладушку вместо матраса. Матрасик, надо сказать, получился вполне симпатичный. Застелила его льняной простыней, украшенной по краям тремя продольными фиолетовыми полосами. Простыня оказалась коротковата и Лена, незаметно покосившись на Анатолия, потянула ее вниз, а сверху быстро пристроила подушку в ситцевой наволочке с голубыми цветочками. Пододеяльник, в котором прятался зеленый плед, тоже был ситцевым, но цветочки на нем были гораздо мельче и розовые.
– Вот и все готово! – жизнерадостно объявила девушка, выпрямляясь. – Можешь ложиться. В ванной, я тебе, на всякий случай полотенце большое повесила, полосатое, если ты вдруг пополоскаться захочешь. Но горячей воды у нас уже два месяца нет. Собственно, если нагреть кастрюлю…
– Не надо, – быстро отказался он. – То есть, если ты не станешь настаивать, конечно.
– Не стану, – она улыбнулась. – Что ж, значит все в порядке. Спокойной ночи?
– Спокойной ночи.
Он сказал это неохотно. Честное слово, гораздо приятнее было бы посидеть с ней еще на кухне, тем более, время еще детское, десяти нет. Поговорили бы… О чем? Да мало ли? Можно поболтать о чем-нибудь незначительном – вариант светской беседы: о погоде и о видах на урожай. А кстати, можно обсудить и более важные вопросы! Неприятности ведь продолжаются и вообще, неизвестно чем все это закончится. Костя, по крайне мере, обеспокоен… Впрочем, подбирать темы для беседы уже не имело смысла – Лена ушла в комнату. Ушла и дверь за собой закрыла – телевизор, и так работавший не слишком громко, теперь вовсе было не слышно.
– Ну что ж, раз ничего другого не остается, – негромко сообщил Анатолий своему отражению в темном стекле, – будем ложиться спать.
Он неторопливо расстегнул пуговицы, снял рубашку, постоял, держа в руках и думая, куда бы ее пристроить. Стульев на этой кухне не держали, а если сложить и оставить на табурете, то завтра утром придется утюг просить. Нет, начинать день с глажки, совершенно не хотелось. В результате, Анатолий аккуратно разложил рубашку на столе. Потянулся, напряг мышцы, прислушиваясь к боли, волной прокатившейся по телу. Да, обработали его качественно, спасибо ребра не поломали.
То, что дверь комнаты снова открылась, он понял по резко усилившемуся звуку телевизора, дернулся к рубашке: если не надеть, то хоть накинуть на плечи, прикрыть багрово-фиолетовые пятна рассыпанные по телу. Не успел – голос Лены раздался совсем рядом, за спиной:
– Толя, я подумала, что если тебе станет жарко… ой! Толя, как же… это ужасно, что с тобой сделали!
«Да, если честно, то удовольствие было ниже среднего» – согласился про себя Анатолий, поворачиваясь к ней. И тоже едва не сказал: «Ой!». За эти несколько минут Ленка успела переодеться, во что-то очень домашнее и очень короткое. То есть, такое короткое, что дальше просто некуда. Черт, да почему же она вечно ходит то в брюках, то в каких-то дурацких юбках ниже колена?! Он же представить себе не мог… то есть, нет! Нет-нет, наоборот, очень хорошо, что Ленка ходит в брюках. Ха, да если бы она явилась в мини-юбке – все, офис в этот день можно было бы закрывать, ни один мужик работать не смог бы! И не только в этот день, а еще неделю, как минимум!
Под его взглядом, она покраснела и прижала к груди тонкое байковое одеяло нежно-голубого цвета.
– Я подумала, что под пледом может стать жарко и принесла одеяло полегче.
– Полегче, это хорошо, – медленно кивнул Анатолий. Ему уже было жарко.
Лена сделала крохотный, еле заметный шажок вперед, вытянула руку. Ее пальцы замерли в миллиметре над его плечом, едва не касаясь безобразной гематомы.
– Тебе очень больно?
– Терпимо, – он замер, боясь шелохнуться. Дотронется? Или уберет руку? – Честно, я ведь привык. Было время, мне регулярно так доставалось.
Пальцы шевельнулись, на долю секунды прижались к его коже. Анатолий вздрогнул, словно от ожога, но она испугалась еще больше, отдернула руку, снова вцепилась в одеяло.
– Но как же… Может это как-нибудь полечить? – пробормотала Лена, глядя в сторону. – Что-нибудь, вроде бальзама твоего тренера?
– Ты представляешь себе, сколько его здесь нужно? – он попытался изобразить мужественную улыбку. Вроде бы получилось. Вот только голос почему-то сел. Анатолий кашлянул, но это не слишком помогло. – Полную ванну, а у меня столько трав нет.
Теперь шаг вперед сделал он. Лена стояла опустив голову, совсем рядом, только руку протянуть, только чуть качнуться навстречу… Анатолий позвал тихо, почти шепотом:
– Лена!
– Да? – выдохнула она, поднимая на него глаза – огромные, с расширенными зрачками.
– Леночка…
– Лена! – голос Галины Андреевны перекрыл доносящееся бухтение диктора. – Беги сюда скорее! Посмотри только, как Папа Римский плохо выглядит!
Лена дернулась к нему, тут же шарахнулась в сторону, стукнулась бедром о край стола, бросила одеяло на раскладушку и, зацепившись плечом за косяк, окончательно сбежала.
Еще несколько секунд Анатолий не шевелился. Сердце колотилось, как бешенное – в груди, в висках, в горле, в кончиках пальцев, везде. Потом туман перед глазами рассеялся и он, помянув недобрым словом Папу Римского, к которому до этого момента относился неплохо, упал на раскладушку. Не лег, не опустился, а именно упал, рухнул, подсознательно надеясь, что чертово сооружение развалится и он окажется на полу, в куче обломков. Не вышло: сделанная больше пятидесяти лет назад, кровать устояла. Впрочем, локтем о неожиданно высунувшуюся металлическую трубку, он приложился крепко. Резкая боль, прострелившая руку, помогла немного придти в чувство.
– Черт побери! Надо же, Ленка… Леночка… Господи, и откуда ты на мою голову свалилась?!
Утром они старались не смотреть друг другу в глаза. Впрочем, дома это было нетрудно – нормальная утренняя суета с завтраком и сборами на работу создавала для этого все возможности. Несколько сложнее было потом, в машине – Анатолий решил сам отвезти Лену в банк «Сакура».
– Глупости какие, в час пик по автобусам болтаться, – объяснил он почти сердито, – когда я за рулем.
– Но ведь это очень далеко, – Лена в общем-то и не возражала, скорее оправдывалась.
– Бешенной собаке семь верст не крюк, – мрачно ответил Анатолий, глядя на дорогу. – В конце концов, можешь рассматривать это, как плату за ночлег.
Когда машина остановилась у крыльца банка, Лена неуверенно поблагодарила:
– Спасибо.
– Не за что, – наконец, он повернул голову. Под его взглядом, Лена сразу засуетилась, распахнула дверцу, начала неловко выбираться. Именно в этот момент, глядя на нее, Анатолий принял решение. Сразу стало легко и весело. В конце концов, какого черта? Да, он начальник, она его подчиненная, но они, кроме того, еще мужчина и женщина! И Ленка достаточно умна, чтобы доверять ей в подобной ситуации. Она никогда не позволит себе демонстрировать «близость к руководству», хотя бы из чувства собственного достоинства. А значит, нет никакой причины маяться дурью и продолжать изображать из себя равнодушно-вежливых сослуживцев.
– Ленка!
– Да? – она обернулась, замерла в неудобной позе – ноги уже на асфальте, а сама еще в машине.
– Не убегай никуда, я вечером заеду, заберу тебя. Хорошо?
– Хорошо! – просияла Лена.
Анатолий тоже улыбнулся, поймал ее ладошку, на мгновение прижал к губам.
– Ну все, беги. Постарайся за день разобраться, что они там накуролесили.
– Ага, – она кивнула. Захлопнула за собой дверцу, взлетела по широким ступеням и, уже потянув на себя массивную дверь, оглянулась, помахала рукой.
Анатолий кивнул в ответ и, дождавшись, когда она скроется из виду, тронулся с места. Он продолжал улыбаться. Действительно, что может быть проще и естественней, чем заехать за ней вечером? Сама она с этой окраины больше часа домой добираться будет. Так чего, спрашивается, зря время тратить? Лучше погулять или сходить куда-нибудь. Вот только куда? Считается, что таких благовоспитанных девиц полагается вести в оперный театр или в консерваторию… А может, она не настолько благовоспитанная? Уж очень неохота симфонии слушать. Может, закатиться в ресторан или кафе какое-нибудь поприличнее? Заодно и поужинать.
Кстати, интересно, Костя и сегодня его домой не пустит? Или убедился уже, что в этом смысла нет? Очень уж не хочется снова идти ночевать к Ленке, плохо у нее спится. Черт, да он вообще чуть ли не до рассвета глаз не сомкнул! Даже смешно, лежал с открытыми глазами и мечтал, как мальчишка! Нет, гораздо лучше будет перенести действия на собственную территорию. У него, конечно, квартира тоже однокомнатная, но зато всякие мамаши не начинают вопить в самый неподходящий момент. То есть, Галина Андреевна, женщина очень славная, можно даже сказать, милая, но вчерашнее ее выступление было очень уж не ко времени. С другой стороны… а если бы она Лену не позвала? Оч-чень пикантная ситуация сложилась бы.
А насчет того, что мужчина у нее был, Ленка не соврала, теперь он это точно знает. Как она вчера смотрела… от одного воспоминания вся шерсть дыбом встает! Вот только интересно, кто же был этот гад? Не Генка, и то слава богу. Может этот сосед скрипучий, гениальный Петя? Да нет, пожалуй. Ленка сказала, что ей неприятно о прошлом вспоминать, а к Пете она вроде довольно неплохо относится. Кто-то, с кем она в институте училась? А собственно, какая теперь разница? Ну был мужик и сплыл, нет его больше. И думать о нем нечего. Тем более, что своих, сегодняшних хлопот полон рот.
На работу Анатолий опоздал минут на сорок – мало того, что ехал не торопясь, так еще завернул на заправку. Для второго человека на фирме, опоздание не слишком существенное, но бледный Борис выскочил из своего кабинета, едва заслышав его голос в приемной.
– Да где ж ты… да что ж ты делаешь, Толя! Я извелся весь, думал случилось что! – он схватил Саранцева за руку, втащил в свой кабинет и захлопнул дверь. – Ну хоть бы позвонил, что задерживаешься!