– Ленка, не тяни! Рассказывай, что у вас было?
– Да отстань ты от меня! У него рука сломана, что там могло быть?
Глаза у Лили округлились:
– Ты что, ломом от него отбивалась?
– Ну, Ленка, – осуждающе покачал головой Гена, – ну ты даешь. Нельзя же таким зверем быть! Отшила бы словами, Толик же не маньяк, он бы понял. Что уж так сразу-то, руки ломать?
Лена растерянно посмотрела на него, на Лилю, перевела взгляд на вытянувшееся лицо Михал Михалыча.
– Да вы что? Решили, что это я ему руку сломала?
– А… не ты? – осторожно уточнил Виталя, вставая и отодвигаясь, вместе со стулом, подальше.
– С ума вы все сошли, что ли? Нет, конечно. На нас бандиты напали.
Это заявление имело потрясающий успех. Лиля ахнула, схватившись за сердце, Гена вскочил, Виталя, наоборот, снова рухнул на стул. Михал Михалыч закашлялся, поперхнувшись табачным дымом, а Татьяна впервые подала голос – пискнула что-то невнятное.
– Бандиты? – повторил Гена. – Да что же это у нас творится, ребята? Мы же всегда были тихим заведением: сидим себе, никого не трогаем, строгаем программы… не олигархи какие-нибудь, приличные все люди! Мы же программисты – самая мирная профессия! А тут, нате вам: в один день и директора убивают, и ведущему программисту руки ломают! Ленка, ты наконец объяснишь, что с нашей фирмой происходит?
– Это просто нечестно, Лена, – поддержала его Лиля. – В конце концов, мы все имеем право знать.
Остальные тоже загомонили что-то обиженно-возмущенное. Лена растерянно смотрела на сослуживцев. Собственно, они были правы – действительно, то, что происходило с фирмой, касалось всех. К счастью, именно в этот момент распахнулась дверь и на кухню вошел Анатолий. Все, как по команде, замолчали и уставились на него. А Саранцев, сделав всего два больших шага, подошел к Лене и опустился на стоящий рядом стул. На секунду коснулся ладонью ее плеча, как будто хотел удостовериться, что глаза его не обманывают, она действительно здесь. Потом потряс головой и выдохнул, словно усталая лошадь:
– Ф-ф-у-у. Вымотался, как… а что, чайник никто не догадался поставить?
Татьяна тут же вскочила, метнулась к чайнику, нажала кнопку. Гена тоже вскинулся:
– Какой чай? Толя, у тебя в сейфе заветная бутылочка стояла! По сто грамм, просто необходимо, для баланса нервной системы!
– Вот ты мне еще пьянку сейчас на рабочем месте устрой! А то мало приключений, добавить надо!
– Какая пьянка, Толя, какие приключения! Исключительно, чтобы нервы успокоить! А то я просто чувствую, как у меня резьба с правой на левую меняется! Слечу ведь с катушек, где ты потом такого классного программиста найдешь?
– Валерьянки выпей, – отмахнулся от него Анатолий. – Хоть сто грамм, хоть двести. Только не мешай мне говорить. Значит так: милиция у нас свои дела закончила и удалилась. Ни к кому из нас они особых претензий не имеют, – он посмотрел на Виталю и нахмурился. – С тобой, юное дарование, я потом отдельно поговорю.
– А что такое? – ненатуральным голосом спросил парень, катастрофически краснея.
– Мне сказать? – поднял брови Анатолий. – Прямо сейчас?
– Не надо! – торопливо перебил его Виталя. – Не надо, я понял! Лучше вы потом…
– Вот и я тоже самое говорю. Ладно, значит повторяю: милиция оставляет нас в покое. Но намного лучше наше положение не становится. Лена, ты ввела всех в курс дела?
– В общем-то, нет, – чайник закипел и Лена, не вставая с места, достала чашки из шкафчика и придвинула их к Татьяне.
– Угу, ладно. Коротко говоря, несколько дней назад, на нас наехали. Потребовали пароли и коды доступа к системам двух наших клиентов.
– Ни … … …! – обалдело выдал Михал Михалыч. Поскольку Саранцев в этот момент сделал паузу, слова эти прозвучали неожиданно громко.
– Вот-вот, моя первая реакция была примерно такой же, – усмехнулся Анатолий.
– Ой, девочки, извините, – спохватился Михал Михалыч.
– Ничего, – милостиво кивнула головой Лиля, передавая ему чашку с чаем. – Просто вы за всех высказались, – и добавила одобрительно: – А я и не знала, что вы так умеете.
– Бандиты предупредили, – продолжил Анатолий, – что собираются добиться своего, так или иначе. Мы уже столкнулись с целым рядом неприятностей и сложностей (в этот момент все, естественно, посмотрели на его правую руку). Я не хочу сейчас обсуждать смерть Бориса… Петровича, но это тоже их рук дело. Поэтому говорю честно: наступают трудные времена. Клиенты, если хоть что-то пронюхают, начнут разбегаться от нас, как зайцы. Так что, наша задача сейчас – молчать и делать вид, что ничего не случилось. Если мы все хотим, чтобы фирма осталась на плаву, естественно.
– То есть, просто работаем, как обычно? – уточнил Виталя.
– Вои именно. Ты сегодня собирался куда-нибудь?
– Да. У меня плановая профилактика в «Экспрессе». А после обеда в «Садко» хотел заглянуть. Там опять новые операторы, как бы не напортачили, – он развел руками и объяснил: – Лучше сначала самому проконтролировать, чем потом вместе с ними, разгребаться.
– Разумный подход, – кивнул Анатолий. – Значит, ты на весь день по заказчикам. Еще раз повторяю, сегодня утром ты узнал про Бориса, больше ни о чем понятия не имеешь. Фирма работает в обычном режиме, если у кого возникнут вопросы, пусть звонят в офис.
– Понятно. А если про похороны будут спрашивать?
– А что похороны? Мы сами еще ничего не знаем. Оксана приедет, тогда уж… в любом случае, благодари за сочувствие и говори, что мы всех предупредим.
– Наверное, в газеты надо будет дать сообщение, некролог такой небольшой, – тихо подсказала Татьяна.
– Правильно. Ты выясни, на каких условиях они такие вещи печатают, а текст я сам напишу, чуть попозже.
– Хорошо.
Анатолий внимательно посмотрел на нее, потом слегка улыбнулся:
– Ты у нас окажешься на самой передовой линии. По крайней мере, звонками, тебя точно замучают. Держись вежливо, но твердо: произошла трагедия, директор погиб в результате бытового преступления, фирма продолжает работать, никаких осложнений нет и не предвидится. Если кто-нибудь уж очень сильно доставать начнет, переведешь стрелки на меня. Вообще, никому, кто захочет именно со мной поговорить, не отказывай. Наше главное дело сейчас – клиентов успокоить.
– Я все сделаю, – заверила его Татьяна.
– Не сомневаюсь, – кивнул Анатолий. – Теперь остальные: вам всем будет попроще. Сидите на месте, не высовывайтесь, по мере возможности ни с кем не общайтесь. Гена, к тебе, отдельная просьба, постарайся держать язык за зубами. Чувство юмора у тебя очень уж специфическое. Я боюсь – сболтнешь что-нибудь, в порядке шутки, а сплетни по городу такие разлетятся, что фирму придется закрывать.
– Чуть что, и сразу Гена, – недовольно проворчал Дятлов. – Можно подумать я когда…
– Гена, дружочек, заткнись, а? – перебил его Михал Михалыч. – Тебя, кажется, попросили, по человечески? Вот и молчи.
– Спасибо, Михал Михалыч, – Анатолий повернулся к старику и слегка склонил голову. – Вот, собственно и все, что я хотел сказать. Вопросы есть какие-нибудь? Нет? Ну, если появятся, не стесняйтесь, сразу ко мне. А теперь, все по местам. И так целое утро пробездельничали.
Первой, тихой мышкой, выскользнула с кухни Татьяна. Виталя встал, потоптался на месте:
– Так что, я поехал в «Экспресс»?
– Да, ты ведь доложился уже, – Анатолий взглянул на часы, поморщился. – Уверен, что и в «Садко» сегодня успеешь? Смотри, если нет, то завтра с утра туда двигай. Их, действительно, без присмотра оставлять нельзя.
– Ага, – Виталя торопливо вышел.
Следом за ним, удалился Гена. Лиля посмотрела на стол, заставленный чашками, которые никто и не подумал за собой убрать – в офисе строго и непреложно действовал «морской закон»: посуду моет последний – и торопливо вскочила:
– Действительно, работы полно, а я тут все утро… – продолжая говорить, она исчезла за дверью.
Михал Михалыч загасил недокуренную сигарету и сполз с подоконника:
– Скажи, Толя, Бориса ведь не случайно убили? Он был во все это замешан?
Анатолий посмотрел ему в глаза:
– Михал Михалыч, извините, но я, действительно, не хочу об этом говорить.
– Понятно. До чего же подлые номера жизнь иногда выбрасывает… – мрачный Михал Михалыч направился к выходу. На пороге кухни оглянулся: – Я у себя спрячусь. Не хочу ни с кем разговаривать.
Лена и Анатолий остались одни. Она порылась в сумочке, высыпала перед ним на стол пару таблеток, налила полстакана воды:
– Выпей. А то ты просто серый уже. Сейчас в обморок грохнешься.
– Не грохнусь, – он по одной проглотил таблетки, запивая их чаем. – Просто устал.
– Может домой вернешься? Костя тебя отвезет.
– Костя с ментами уехал. Там у них какие-то общие мысли появились и они отправились их обсуждать.
– Можно Гену попросить, – подумав, предложила Лена.
– Нет. Побуду здесь, а то мало ли… Сейчас пойду в кабинет, устроюсь в кресле, отдохну немного.
– Ты сам до кабинета доберешься, или тебе помочь?
– Доберусь, – Анатолий улыбнулся. – Но ты все равно не уходи.
– Ты же сам велел всем своими делами заняться. У меня тоже работа есть.
– Срочная?
– Пока нет. Через три недели будет срочная.
– Тогда, побудь пока со мной. Честно, Ленка, ты на меня как-то так благотворно действуешь… Когда ты рядом, мне легче.
– Значит, я буду рядом, – она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку. – Подожди минуту, я со стола уберу, а потом помогу тебе до кресла добрести.
Лена быстро сполоснула чашки и убрала их в шкафчик. Присела на корточки рядом с Анатолием, снизу заглянула ему в лицо:
– Слушай, может все-таки домой? Не нравишься ты мне.
– А вчера говорила, что нравлюсь, – слабо усмехнулся он. – Вот оно, женское непостоянство.
– Я же не об этом, – она потерлась щекой о его ладонь. – Тебе очень больно?
– Как тебе сказать? Если не двигаться совсем, то терпимо. А если… – Анатолий попробовал шевельнуть плечом и зажмурился. Через несколько секунд он выдохнул: – Нет, точно надо отдохнуть хоть немного. Где там мое кресло?