- Похмелье у него будет адское, - заметила Лара.
- Ты тоже пила? - спросил я. - И когда только успела? У тебя есть вампирские тусовочные суперспособности, о которых мне не известно?
- Я нашла бутылку в столе после того, как закончила с ним, и вылила её на него, - чопорным голосом произнесла Лара. Как будто она была одета в викторианский костюм школьной учительницы, а не в кучу очень хорошо подогнанного по фигуре совсем ничего. Она подошла к двери подъёмника и открыла её.
- Простое объяснение тому, почему он проснётся с головной болью и спутанной памятью, - она склонила голову набок. - А те пауки были к чему? Зачем ты их вызвал?
Я обречённо вздохнул.
– Ну... Так получилось.
Она на полсекунды нахмурилась, а затем в уголках её губ задрожала улыбка, которую она пыталась убрать.
- О, Пустая Ночь. У тебя призывалки? Я слышала, как это бывает неловко, когда дети волшебников цепляют эту болезнь. Разве ты несколько... не староват для такого? Лет так на десяток-другой.
- Я же не планировал это.
- Но было бы мило, если бы предупредил, - отметила Лара. -
Это всё, о чём я прошу.
- Я принял лекарство против простуды, - возразил я, защищаясь.
Лара выгнула бровь.
- Ты это серьёзно?
- Неужели все знают об этой болезни, кроме меня? - возмутился я недовольно, потирая нос о предплечье, чтобы унять очередной приступ зуда.
С мягким шлепком из отверстия шахты выкатился ком полотенец. Концы были аккуратно связаны вместе.
- Поторопитесь, - прошипел голос Фрейдис из шахты над нами. - Моя иллюзия только рассчитана на быстрый перепихон.
- Помоги мне, - сказал я Ларе и вместе нам удалось обмотать тело Томаса самодельной веревкой.
Поднимать моего брата через узкую шахту было не лёгкой задачей, пусть даже руки Фрейдис тянули его с неуклонностью тяжелой лебёдки. Он был слишком слаб, чтобы держать голову твёрдо, и получил несколько царапин с ушибами по пути вверх, но мы его дотащили.
После этого мы двигались в темпе. Вытащив несколько влажных салфеток, Фрейдис протёрла кожу Лары на руках и ногах, пока та надевала платье обратно и обувалась. На мне был костюм и не так много открытой кожи, что нуждалась в очистке. Я вытер лицо, шею и руки салфеткой, провел расческой по волосам и оделся, показав свою лучшую скорость.
Все время, пока я одевался, я изо всех сил старался не обращать внимания на образ на боксерском ринге, где мы с Ларой сонно целовались и двигались медленно вместе в посткоитальной истоме. Мое изображение тяжело дышало и издавало самодовольные смешки у ее горла. Волосы ее образа были растрёпаны, а лицо и шея были самого бледного розового оттенка, какой только возможен, и было чертовски легко представить, как это должно ощущаться на губах моего образа.
- Это очень мило, правда - отметила Лара.
- Такие личные детали под конец. Может быть не очень правдоподобно, но все-таки это красиво придумано.
- Мне стоит надраться и написать чёртов роман, - согласилась Фрейдис. Она окинула меня прищуренным взглядом.
- Я придала мужской партии слишком большое значение. Но этот кажется менее никудышным, по сравнению с прочими.
Разглаживая свое платье, Лара бросила на меня взгляд, от которого мне захотелось использовать все тренажеры в спортзале, одновременно колотя себя в грудь, и я отвернулся, чувствуя, как мое лицо горит. Проблема с таким накалом страстей заключалась в том, что он выталкивал наружу множество глубоких, примитивных вещей, которые обычно можно было держать в секрете.
- Можем ли мы сосредоточиться, пожалуйста? - сказал я, с немного грубоватой интонацией.
Внезапно в воздухе что-то щелкнуло, словно мощный разряд статического электричества, и картинка на ринге расплылась в спектре цветов и исчезла, оставив после себя только почерневшую, дымящуюся деревянную дощечку размером с костяшку домино
- Производство Фрейдис, - объявила валькирия.
- Кстати, тут заглянул один из официантов и застал представление. Он явно купился и незаметно ушёл, так что, для всех обеспокоенных участников переговоров, вы, ребятки, в абсолютном порядке. О, и да, прошёл уже час.
Я моргнул.
- Гм, что?
- Зелье, - сказала Лара, доставая пробирку из своей крошечной сумочки. Она встряхнула её, и откупорила сморщив нос от мутной, грязной жидкости внутри. Затем закрыв глаза, она сделала быстрый глоток и передала флакон Фрейдис.
Валькирия взглянула на него с подозрением.
- Обычно я не принимаю питьё от парней вроде тебя, сейдрмадр. Что, если твоё зелье заставит меня позабыть о том, что я защищаю Лару?
- Все, кто его выпьет, окажутся внутри... серого поля, - сказал я. - Мы будем чётко видны друг для друга. Но для всех остальных будем казаться безынтересным, ненавязчивым фоном, уже опознанным и не заслуживающим внимания.
Фрейдис выглядела еще более скептически.
- И эта штука на самом деле работает?
- Она работает чересчур хорошо, вот в чем проблема, - мрачно ответил я. - Пей.
Она свирепо зыркнула на меня, но всё-таки выпила. Я взял пробирку и, подойдя к Томасу, капнул ему немного в рот. Он давился и дёргался, но проглотил. Последней была моя очередь.
Подробности состава не очень важны, но магические зелья редко имеют вкус чего-либо действительно пригодного в пищу для человека. На вкус это было похоже и имело текстуру несвежего и пористого картона, на котором, возможно, недавно выросла плесень. Я типа с трудом его проглотил, жалея, что план "Миссия невыполнима" не содержал запас достаточного количества воды, чтобы избавиться от послевкусия.
Это заняло пару ударов моего сердца, а затем мир словно бы сдвинулся, едва уловимо меняясь. Похоже на то, как облака постепенно наползают на солнце. Краски в комнате начали блекнуть, пока мир не остался окрашен во все возможные оттенки серого цвета, утратив все остальные. Я отчетливо видел своего брата, Лару и Фрейдис по-прежнему в полном цвете на монохромном фоне. Воздух стал чуть холоднее и немного более влажным, или, может быть, нам это просто казалось. Психологический резонанс, вызванный зельем, оказывал на выпившего какой-то странный побочный эффект, который однажды я уже испытал когда-то давно.
- Ладно, - сказал я, наклоняясь и забрасывая руку Томаса себе на плечо. Лара взяла его под другую руку и мы вздёрнули его на ноги.
- Двигайтесь спокойно и плавно. Если мы начнем бегать вокруг, вуаль гламура начнёт морщиться по краям и это заставит людей взглянуть на нас ещё раз. Как только они это сделают, мы попали. Так что держитесь спокойно и всё будет в порядке.
Фрейдис с ухмылкой обменялась взглядами с Ларой.
- Детишки, - сказала она.
- Я думаю, он очень мил, - ответила Лара.
Точно. Из нас троих, кто участвовал в разговоре, я был самым юным. По меньшей мере, на пару столетий. Они обе, вероятно, бывали в достаточном количестве передряг, чтобы воспринимать всю мою карьеру как многообещающий дебют новичка. Мне захотелось ответить им что-нибудь остроумное. Когда это случается, нет лучше идеи, чем держать рот на замке.
Так что я просто начал идти, предоставив Ларе меня догонять. Она так и сделала, не прилагая особых усилий, её голубые глаза ярко сияли. Нам приходилось поддерживать примерно девяносто процентов веса Томаса и мы держались так близко друг к другу, как только могли. Фрейдис шла позади нас, тоже держась очень близко. Даже в мире сверхъестественного существуют законы и ограничения. Зелье невнимательности обладало ограниченной мощностью. Чем меньше физического пространства будет покрыто гламуром, тем плотнее и эффективнее он будет. Растяните его на слишком большое пространство, и нам останется кричать на бегу - не обращайте внимания на того человека за занавеской.
Это была невероятно тонкая магия. Такая, что без помощи Боба-черепа, находилась бы далеко за пределами моих возможностей. Она спрятала меня так эффективно, что даже когда я кричал на людей, пытаясь предупредить, что они вот-вот умрут - они не замечали.
Но эти люди не были самыми искусными, могущественными мастерами сверхъестественного мира и его различных искусств. Это было намного, намного более жесткой игрой. И я был готов противопоставить коварство Боба-черепа осторожности и подозрительности некоторых из самых могущественных существ сверхъестественного мира - с полной катастрофой, которая может случиться, если что-то пойдет не так. Мы дошли до дверей, ведущих в большой зал, и я остановился там, переводя дыхание и борясь с ознобом, пытающимся пробежать по моему хребту.
- Ты уверен, - очень тихо спросила Лара, - что присутствующие не смогут увидеть сквозь... маскировку?
- Это лучшее, что у меня есть - сказал я.
- Это совсем не ответ.
- Ага - согласился я, кладя руку на дверь и готовясь открыть её. - Но это лучшее, что у меня есть.
Глава 28.
Мой отец, Малькольм, умер, когда я был маленьким. У меня не так много воспоминаний о нем, хотя я понял примерно в возрасте десяти лет, что потеряю даже это, если их не запомню. Поэтому, когда я был мальчишкой, я тихонько лежал по ночам без сна и думал о нем - о его лице, его голосе, о том, что он говорил, и о том, что он делал.
Однажды, по дороге на одно из его выступлений, мы подобрали две парочки автостопщиков и проехали с ними триста миль. Папа накормил их и заменил две пары обуви, хотя самим нам едва хватало на еду. Как-то раз он нашел больного маленького котенка в переулке возле клуба, в котором выступал, где-то в Огайо, и провел следующие три недели, таская его с собой, чтобы выходить его и найти ему постоянное жильё. И он никогда не проходил мимо книжных лавок. Он любил книги.
Он водил меня смотреть Звездные Войны.
Мы с ним.
Но это всегда были мы с ним. Пока он не умер.
Самыми яркими и лучшими воспоминаниями о нем были уроки магии. Не настоящей, не Искусства - папа был иллюзионистом.