- Он причинил тебе боль.
Я прикрыл глаза. - Видела бы ты другого парня!
- Вы двое - просто очаровашки, - съехидничала валькирия.
- Фрейдис, - сказала Мёрфи вполне дружелюбно, - Потеряйся, сгинь.
Фрейдис оглянулась, посмотрела туда-сюда, на нас, и нахмурившись сказала:
- Есть потеряться-сгинуть, мэм! -
И оставила нам столько уединения, сколько смогла на маленьком корабле, пока Жучок-Плавунец, пыхтя продвигался вперед.
- Гарри, - ласково сказала Мёрф.
Я не открывал глаз. Они все равно были переполнены.
- Он... Он не...
- Не совсем такой герой, каким ты его считал?
Я сжал губы.
- Да, - сказала она. Она опустилась и положила мою голову себе на колени. - Он человек. Какое потрясение!
- Я рассказал ему. - сказал я. - Про Томаса.
- Как видно, он слегка среагировал, - сказала она
- Он прикончил меня, - тихо сказал я. - Я имею в виду ненастоящего меня. Если бы фальшивый "я" был "мной", то сейчас я был бы мертвым. Он не хотел этого делать. Но это случилось. И он не тот, за кого я его принимал. Он утратил контроль.
Мой голос будто сорвался на последнем предложении. Было чувство, что кинжалы торчат в моей груди. Я прислонился плечами к переборке рулевой рубки и прикрыл глаза левой рукой, сидя на палубе.
- Он утратил контроль.
- О Боже, Гарри, - сказала Мёрфи, и голос её был полон болью.
- Больно, - тихо сказал я. - О Боже. Это больно.
Она положила руку мне на лоб, поглаживая. Я опустил руку и склонился к ней. И расплакался.
Длилось это до тех пор, пока не затихло.
Затем она сказала: - Я слышала завязку разговора. И вы оба ошибаетесь друг в друге, знаете ли. Ты ведь не знаешь, кто он на самом деле. Ещё нет. И он тебя не знает. И вы оба ужасно обижаете друг друга, потому что вы - семья. Потому что то, что ты говоришь и делаешь, значит гораздо больше, чем чужие действия.- Она наклонилась и прижалась щекой к моему лбу.
- Слушай меня. Я знаю, что сейчас тебе больно. Но причина, по которой это так больно, заключается в том, что вы так заботитесь друг о друге. И эта боль в конце концов исчезнет. Но вам обоим будет одинаково небезразлично
Она была права. Мне было больно. Та боль, с которой волшебная мантия ничего не может поделать. Настоящая боль в сердце, которая может убить тебя миллионом разных способов.
Чёрт бы побрал этого строптивого старого болвана
- Я знаю, что это нелегко, Гарри. Я помню, как впервые поняла, что мой отец был обычным человеком, - сказала она. - Тогда, когда он застрелился.
Она дала этому повисеть в воздухе какое-то время.
Потом она выпрямилась, обхватила мое лицо руками и уставилась на чернеющее озеро, Ее глаза налились слезами.
- Ты все еще можешь поговорить с ним, Гарри. То, что мне никогда не удавалось сделать. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, ради меня, что поговоришь с ним, когда уляжется гнев.
- Кэррин, - сказал я.
Она раздраженно шлепнула меня по щеке. - Это звучало как просьба? Сделай это. Если мои советы хоть что-то значат, сделай это прямо сейчас. Вот насколько это важно.
- А что, если... - Я сглотнул. - А что, если когда-нибудь это буду я? А что, если я уже такой и есть?
- Есть разница между ним и тобой, - сказала Мёрф.
- Правда?
Придвинувшись, она наклонилась и поцеловала меня в лоб.
- Да. У тебя есть я.
И. . . что-то маленькое и теплое пробудилось в моем сердце. Оно не остановило боль. О Господи, неужто эта боль не прекратится?
Но оно сказало мне, что боль не будет вечной.
Хорошо - сказал я. - Я поговорю с ним.
Я устало изобразил крест на своем сердце.
Она одобрительно похлопала меня по щеке и сказала: - Хороший парень.
Я закрыл глаза взял ее за руку и несколько минут провёл уже не так горько плача.
Глава 33.
Какое-то время спустя я взял себя в руки. В рулевой рубке был шкаф, в котором я хранил всякие припасы длительного срока годности. Орехи и вяленая говядина, в основном, да еще вода в бутылках. Ничего особенного, но проецирование своего сознания было утомительным занятием, и мое тело так сильно нуждалось в калориях, что черствые орехи и сушеное вяленое мясо были чертовски вкусными. Я жевал и жадно глотал.
Чтобы добраться до острова в обычном режиме, потребовался бы почти целый час, но я дал полный газ, так что мы доберемся туда немного быстрее.
Мерфи, прихрамывая, зашла в рубку и молча составила мне компанию, наблюдая за моим лицом. Примерно через десять минут она сказала:
- Ты боишься.
Я бросил на нее быстрый взгляд. Дернул плечом.
- Настолько плохо?
Я задумался на мгновение, стараясь не думать о том, как мне плохо и насколько встревожен. Тогда я сказал:
- Я могу делать разные вещи. Ну, ты понимаешь? Я могу сжигать здания, если захочу. Я могу взрывать машины. Вызывать всякое из Небывальщины.
Она кивнула.
- Прямо сейчас, прямо у меня под ногами, умирает мой брат. А люди, которые хотят его убить, возможно уже в пути, и мы ещё даже не доставили его на остров. И то, что вот-вот начнёт происходить в городе... - мне не удалось подавить дрожь. - Я чувствую себя очень маленьким.
Мёрфи с минуту спокойно смотрела на меня. А потом её лицо исказилось и она подавилась от хохота.
- Ты... ты... - покачав головой, она легонько пихнула моё плечо своим собственным, продолжая смеяться.
- Что? - спросил я.
- Добро пожаловать в клуб, - сказала она. - Крошка.
- Я серьезно, - сказал я. - Всё очень хреново.
- Прямо сейчас, - заговорила она, - каждый участок в Чикаго пытается наскрести всех офицеров, которых только может достать. Они будут делать все возможное, чтобы как-то контролировать хаос из-за отключения электричества. Пожарные тоже, как бы мало проку от этого ни было. - Она покачала головой. - Они тоже не чувствуют себя слишком большими. А у них даже нет волшебного острова.
Я подумал о тех следах на пляже.
- Возможно, для них это ощущение малозначимости скоро выйдет на новый уровень, - сказал я. - Возможно, мы все почувствуем себя гораздо более мелкими.
Кэррин нахмурилась после моих слов и запахнула полы пальто вокруг себя чуть плотнее, прижимаясь ко мне. Я обнял её одной рукой.
- Какой именно уровень хреновости мы тут обсуждаем? - спросила она у меня.
- Фоморы думают, что могут уничтожить город, знаем мы об их приближении или нет, - сказал я. - Они кажутся уверенными.
- Уничтожить, - отметила Мёрфи.
- Старая школа. Вспомни Аттилу. И Чингисхана.
- Господи Иисусе, - выдохнула она, прижимаясь ко мне. - Радио не работает. Интернет в городе - тоже. Как мы их предупредим?
- Ах, если бы только мы раньше попросили их быть начеку, - сказал я не без иронии. - Паранетчики привычны выживать пока большие детишки выясняют между собой отношения. Они соберутся вместе в безопасных домах или у Мака, в подобных местах.
- А все остальные? - напомнила Мёрфи.
- Эй, народ, - сказал я, - мифологические монстры идут, чтобы убить вас. Пожалуйста, эвакуируйтесь.
Она разочарованно поджала губы, но не могла отрицать моей правоты.
- Так что же нам делать?
Я покачал головой.
- Я не знаю.
- Что будет дальше?
Я вглядывался в темноту впереди нас, отслеживая местоположение острова так же уверенно, как следил бы за муравьем, ползущим по моей руке и отделяя эмоции от мыслей, обдумывал их, как математическую задачу.
- Что делает происходящее необычным? - произнёс я - Этниу. - И чем она вооружена? - Оком Балора.
- Точно, - сказала Мёрфи. - Что насчёт этой штуки?
Я глубоко вздохнул. - В кельтском народном фольклоре чертовски много вариантов. Трудно сказать. Балор был своего рода аналогом греческого титана на кельтской территории. У него был глаз, которым можно было испепелить мир, уничтожить все, что он видел, поджечь его. Он скрывал его за кучей повязок и вуалью для глаз, и он мог снимать несколько из них за раз, чтобы получить различные виды разрушительных эффектов, от разложения вещей до поджога и разноса в пыль.
- Что-то вроде постепенного уменьшения защитных экранов вокруг радиоактивного ядра, - заметила Мёрфи.
- Я. . .- Я моргнул. - Уф. Об этом неприятно думать. Но - да. Я не знаю, насколько точен фольклор, и я еще не разговаривал ни с кем из тех, кто знает точно. Впрочем, можно с уверенностью предположить, что Око - это оружие массового поражения, - сказал я.
- В наш город приехал убийца городов.
- Как они это сделают? - спросила она.
- Зайдут с озера, - сказал я. - После этого - как обычно, по старой школе.
- Убьют всех, кого увидят, - сказала она.
- И используют Око, чтоб погасить все точки жёсткого сопротивления, - сказал я, кивая. - Они убьют или заберут каждого, кого смогут, пока власти смертных блуждают в темноте. И они проделают всё самое худшее при помощи Ока, а я даже понятия не имею, насколько это может быть погано. Потом они исчезнут до того, как туда доберется Национальная Гвардия.
- Люди, - тихо сказала Мёрфи. - Сегодняшней ночью. Их никто не защитит.
- Чёрта с два, - сказал я и выжал из старого движка еще немного скорости. - Я вернусь раньше, чем они доберутся сюда.
- Ага, ТЫ! - сказала Мёрфи, и я услышал улыбку в ее голосе.
- Против протобога с карманной ядерной бомбой и армией чудищ.
- Не только я, сказал я. - Но если бы это был только я, то да. Я бы с этим хорошо справился. Это же дом. Нужно ведь как-то умереть. Встать против монстра у порога - неплохой способ сделать это.
Она затихла на мгновение, потом сказала,
-Я чувствую тебя.
Я еще крепче прижал ее к себе. - Вот я и начал всё драматизировать. Ты как, держишься?
Она пожала одним плечом. Голос у неё был тяжелый и усталый. - Всё болит. Но двигаться маленько могу.
- Может, тебе лучше спрятаться, - сказал я. - Паранетчики направляются к пабу Мака. Им необходим кто-то, кто сохранит хладнокровие и бдительность.