- Она хмыкнула. - Ты думаешь, я не справлюсь сама?
- Не надо, - тихо сказал я. - Я был готов взять тебя с собой в преисподнюю, и ты это отлично знаешь. Любой боец может пострадать. Но у всего есть пределы. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать это.
На какое-то мгновение Мёрфи умолкла. Потом она спросила:
- Если бы ты был ранен, ты бы отсиживался?
Я ничего не сказал в ответ.
- Это и мой дом, Гарри.
Я стиснул зубы.
- И, - сказала она, прислонившись щекой к моему бицепсу, - если ты попытаешься привязать меня к этому проклятому острову, чтобы обезопасить меня, то клянусь Богом, я прострелю тебе ногу.
Я напрягся и виновато взглянул на неё.
Она слабо улыбнулась в зеленом химическом свете, широко раскрыла глаза и произнесла, драматически подражая моему голосу:
- Я вернусь вовремя...
- Она фыркнула. - Переступи через себя. Ты тот, кто ты есть. По большому счёту мне это нравится. Но давай относиться друг к другу как взрослые. Пообещай мне.
Мне стало тошно.
Кэррин была умной, крепкой и способной. Она тоже была ранена. Она тоже была права. И то, что грядет, не обратит на неё внимание отдельно.
Но она та, кто она есть. Кэррин Мерфи не может спокойно сидеть, пока горит Чикаго, как не может отрастить крылья и летать. Она будет драться за свой дом. Она готова умереть за это.
Какая - то часть меня издавала животный скулёж, где-то глубоко внутри.
В конце концов, люди должны быть теми, кто они есть. Если вы пытаетесь отнять это у них, вы умаляете их. Вы низводите их до уровня детей, неспособных самостоятельно принимать решения. Нет более быстрого способа отравить ваши отношения с кем-то.
Я не хотел ее терять.
Если она будет драться, ее вполне могут у меня отнять.
Если я попытаюсь удержать ее от драки, я точно потеряю ее.
В то время как сердце и огромная часть моей души трепетали от ужаса, мои уста говорили:
- Я обещаю.
Я почувствовал, как ее рука легла мне на поясницу, и она нежно приобняла её на мгновение. - Спасибо.
- Пообещай, что будешь драться с умом, - сказал я.
Она уткнулась головой в мою руку и сказала: - А как ты узнаешь, если я так и сделаю?
У меня вырвался смешок. И мы встали рядом.
Глава 34.
Маленький дешёвый пластиковый компас качался в такт лодки, но мне он был не нужен. Теперь, когда я познакомился со скрытыми функциями острова, у меня появился собственный компас, небольшое чувство в моей голове, которое всегда подсказывало мне, где находится это место.
Оно было частью силы Хранителя Предела Демона.
Я почувствовал, когда Жучок-Плавунец коснулся внешнего кольца обороны, примерно в миле от острова. С помощью нескольких слов и усилия воли я мог бы заставить остров вызвать предательские течения, водовороты, утянувшие злоумышленников к острым скалам. Озеро могло разбушеваться, как море во время шторма.
Кэррин тоже чувствовала влияние острова, смутное ощущение, которое вызывало беспокойство у всех, кто подходил к нему. Оно отпугивало случайных посетителей: ни один человек, вошедший в эти воды, не почувствовал бы себя спокойно, пока не изменит курс, чтобы обойти остров. Чёрт, даже самолёты не летали прямо над ним; вот насколько сильным было влияние острова.
Это определенно не была спланированная защита. Это было простое влияние существ, заключенных в плен - зверинца сверхъестественных ужасов, начиная с самых мерзких существ, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться, и опускаясь к самым глубинам кошмара. Предел Демона был Алькатрасом сверхъестественного мира - и я был парнем, хранящим все ключи.
Я мог бы найти это место с завязанными глазами и в темноте. Черт, да я и нашел его в темноте, ведя корабль без особой необходимости крутить штурвал, пока над нами не поднялась надвигающаяся масса острова.
Мы подготовились к ночному прибытию - плавучий док, который построили мы с братом, "Как дела, Док", был оклеен люминесцентной морской лентой. Я заглушил двигатель и вошёл медленно и осторожно. Даже без учёта плохих парней на воде, управление лодкой было чертовски опасным занятием для дураков, и мне приходилось проявлять особую осторожность.
Я видел, как Фрейдис подходила к носу корабля, когда мы приближались к причалу, её кожа отсвечивала зеленым химическим светом. Она потерла руки несколько раз, когда тень острова упала на нее, как будто её знобило от этого места. Рядом со мной беспокойно заерзала Кэррин.
- Так плохо? - спросил я её.
- Ты вообще этого не чувствуешь? - спросила она.
- Хм. Это... Знакомо чувство, когда снится сон, и понимаешь, что попал в кошмар? - Она кивнула в сторону острова. - Это так же. Только в IMAX.
Да, - сказал я. - Ну, это и не должно быть местом, где ждут гостей.
Я беспокоюсь о тебе, когда ты здесь, - сказала она. - Что-то он с тобой делает.
Со мой он ничего не делает, - сказал я. - Я - Страж.
Может быть, - сказала она. - Или, может быть, это что-то, что ты не чувствуешь. Что-то другое.
Это была тревожная мысль.
Но ничего нового, о чем бы я раньше не думал.
- Просто доверься мне.
- Доверяю. Поэтому и стою здесь.
Я осторожно подвел корабль к причалу, Фрейдис спрыгнула с корабля, как лань, и начала его швартовать.
- Хижина еще пригодна для жизни? - спросила Кэррин. - Есть припасы?
- Все, что нужно, - сказал я. Я заглушил мотор и направился к рубке. - Я проверю, как там Томас.
Я зажег новый химический фонарь и взял его с собой на нижнюю палубу, в маленький жилой отсек лодки.
На лодке было две кровати, покрытые белыми простынями и тяжелыми красными клетчатыми одеялами, ничего особенного. Томас и Лара находились на одной из них. Она сидела в изголовье, а он лежал на спине, его плечи располагались на ее животе. Оба были обнажены, и в этом не было ничего сексуального. Одной рукой она прижала его сломанные руки к его груди, а другой обнимала его за щеку. Ее голова была опущена, словно от изнеможения, а плечи ссутулены. Ее волосы рассыпались по лицу, почти полностью скрывая профиль, и касались его лба.
Глаза брата были открыты, но не сфокусированы ни на чем. Среди серебра в его взгляде присутствовали слабые оттенки серого .
Он был похож на бедного сломленного рыцаря, заключенного в нежные объятия ангела смерти.
- Какого черта происходит? - спросил я.
Лара подняла на меня взгляд, в ее глазах вспыхнули фрагменты яркого серебра, которое отступило, когда я, заметив их, направил на кровать жуткий свет химического фонаря, танцующий вокруг них в калейдоскопе всех оттенков потустороннего зеленого...
Я отвел глаза, прежде чем случилось что-то плохое
- Лара. Что ты делаешь?
Ей потребовалось время, чтобы заговорить. Ее голос оказался обволакивающим и восхитительным. - Я даю ему энергию, которую получила ранее. Это... замедляет урон, который наносит ему его Голод. Но всё очень плохо. И я почти...
Она облизнула губы. При виде этого мне захотелось сорвать рубашку и начать хвастаться своими многочисленными мужественными поступками.
- ... опустошена. Мне нужно будет кормиться, если я дам ему ещё.
- Не вариант, - сказал я. Пришлось прочистить горло после этой фразы. - Мы на месте.
Она пристально посмотрела на меня своими серебряные глазами.
- И ты уверен, что сможешь защитить его здесь? Даже от его собственного Голода?
- От всего, - сказал я. - Дай его мне.
Она кивнула и сказала - Бери.
Она передала мне Томаса, завернутого в одеяло. Воздух вокруг нее был холодным. Приятно холодным. Мне захотелось снять рубашку, растянуться на ней и охладиться. И Зимняя мантия издала низкий рык в моем сознании, как бы говоря, что ужасные идеи, возникшие в моем сознании, на самом деле были весьма интересными.
- Чёрт побери, Лара, - раздраженно сказал я. - У нас есть дело.
Она моргнула, глядя на меня, когда я обернул Томаса одеялом и поднял, как ребенка. Затем она сказала:
- Это непроизвольно. Честно. Мы всегда можем выбирать когда использовать Голод, но мы не всегда можем выбирать когда его не использовать.
- Ну, это раздражает, - проворчал я.
Она подняла руку, быстро спрятав улыбку.
- Ох. Знаешь, мне... ещё никогда такого не говорили. Ни разу.
Я закатил глаза и сказал: - Я тебе верю.
Вынести моего брата по узкой лестнице на палубу было не легко, но это было неважно. Я раздраженно зарычал и вытащил его наружу. Он все ещё был едва в сознании и весил слишком мало.
Дурацкие свартальвы.
Дурацкие вампиры.
Дурацкие Титаны.
Дурацкий Томас. Почему, черт возьми, мой брат вовлек себя в эту неразбериху?
Я поднял его на палубу, там Фрейдис помогла мне. Рыжеволосая валькирия взглянула на меня и кивнула в сторону острова. - Не густо.
- Достаточно, - сказал я. - Не сходи с причала. Не уверен, что с тобой ничего не случится.
Фрейдис посмотрела на меня и вздрогнула. - Не буду.
Я прошел мимо нее и понес брата по причалу на остров. Меня никто не останавливал. Все были слишком обеспокоены тем, что происходило в Чикаго. И это было к лучшему.
Я сказал всем, что Томас окажется в безопасности на острове. Я не сказал им, где именно он окажется.
Видите ли, обеспечение безопасности человека заключается в том, что, если вы действительно хотите обезопасить кого-то по-настоящему, ваш единственный выход - запереть его. Крепость - это тюрьма.
И наоборот.
Я сошел с причала и ступил на неровную землю острова, идя совершенно уверенно, мой интеллектус в этой месте просто не позволял мне поскользнуться или упасть. Я знал Предел Демона, каждое дерево и каждый камень так же хорошо, как свое собственное тело.
Я сделал меньше дюжины шагов по камням острова, прежде чем деревья задрожали. Я остановился, ожидая, пока фигура выскользнет из темноты. Он был огромным, ростом с Титана, и гораздо шире, угрожающей формы в развивающемся темном плаще с капюшоном, скрывавшем его форму от человеческого глаза. Где-то внутри капюшона горела пара зеленых огней, сверхъестественно яркие глаза, которые сейчас были сужены, что походило на что-то вроде озабоченности.