Податное население и нищие в условиях 21-го века обладают правом голоса и раз в несколько лет должны участвовать в ритуальной процедуре передачи власти. Несмотря на всю карнавальность электоральной демократии, выборы проводить приходится. И какую-никакую конкуренцию изображать на этих выборах тоже нужно. Всеобщее избирательное право – это наследство, доставшееся правящим элитам от 20-го века. Это достаточно обременительное право, потому что на базе номенклатуры уже сложились устойчивые сословия и влиятельные семьи. Поэтому отменяется графа «против всех», для этого убирается порог явки, когда выборы могли не состояться из-за бойкота граждан. Ритуал выборов главы государства и парламента приходится соблюдать. И не потому, что России очень нужен парламентаризм или власть Владимира Путина нуждается в голосах избирателей. Процедура соблюдается, потому что никакого другого ритуала народовластия у нас просто нет.
Общество в условиях электоральной демократии должно быть скреплено клятвой верности податного сословия своим правящим элитам. Выборы – это форма социальной клятвы, когда граждане массово отказываются от власти в пользу того или иного кандидата, ведь ваш голос не что иное, как 1/150-миллионная частичка власти в России или 1/10-миллионная частичка власти в Белоруссии.
Выборы, конечно же, процедура формальная, но столь же необходимая, как процедура принесения личной присяги дворянами в 18-м веке. Результаты выборов не имеют никакой связи с реальным влиянием той или иной группы правящих элит.
Яркий пример – российские либералы. Около 20 лет назад в политическую систему попали принципиально новые люди – так называемые либеральные реформаторы: Гайдар, Чубайс и иже с ними. Интересно, что на всех выборах, где участвовали либеральные реформаторы, они не могли получить поддержку граждан. «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром в 1994 году, «Союз правых сил» во главе с Немцовым, Чубайсом и Хакамадой в 2003 году не смогли преодолеть барьер. Но тем не менее тот же Анатолий Чубайс остался в системе правящих элит. Элита 1990-х оказалась немного отодвинута от государственных постов после ухода Бориса Ельцина, но сохранила капитал и влияние. Однако где-то в середине 2000-х правящие элиты системно закрепляются и формируют устойчивые орбиты влияния.
Первое, что пришлось решать Владимиру Путину на посту президента, – восстанавливать управляемость государственной системы. Олигархия и фаворитизм времен позднего Ельцина усилили сепаратистские настроения в регионах и раскол в правящих элитах. В самой Москве было несколько группировок, противостоящих центральной власти во главе с Ельциным: номенклатурная группа Примаков – Лужков, левопатриотичекий фронт во главе с Зюгановым, правопатриотический фронт во главе с Жириновским. Правящие элиты были явно недовольны слабой фигурой в центральной власти.
Поэтому первое, с чем столкнулся новый президент в 2000 году, – проблема управляемости. Собственной правящей элиты нет – все ключевые посты переданы по наследству. Во главе администрации стоит Александр Волошин, правительством руководит Михаил Касьянов. Волошина уволили только в октябре 2003 года, а Касьянов проработал до февраля 2004-го.
Для того чтобы реально взять власть, необходимо опираться на кого-то. Естественно, срабатывает географический принцип: вытаскивать в правящие элиты тех, с кем работал на прежнем месте. С этими людьми жива иллюзия верности. Влиятельная номенклатура современности – глава «Газпрома», глава «Роснефти», председатель правительства, спикер Совета Федерации, влиятельные бизнесмены – все это люди «питерского» призыва. Которые были введены в правящие элиты для того, чтобы заменить элиты «ельцинские».
Второй проблемой после управляемости стала проблема контроля над сверхкапиталами. Нефтегазовый бизнес был возвращен под контроль государства. Для этого пришлось провести показательный процесс над Ходорковским, активы которого легли в основу корпорации «Роснефть». Одного Ходорковского оказалось достаточно для того, чтобы олигархия признала авторитет центральной власти и право «питерских» правящих элит на власть.
Интересно, что аналогичная схема разворачивалась и в Казахстане, и в Белоруссии. Нурсултан Назарбаев для того, чтобы вырвать правящие элиты из комфортной родовой/жузовой среды, построил новую столицу в месте с плохо пригодным для жизни климатом. То есть президент Казахстана в конце 20-го века сделал то же, что Петр Великий в начале 18-го века, – Астана для Казахстана то же самое, что Петербург для России. Причем строил Назарбаев Астану с теми же целями, что Петр Петербург: чтобы вырвать правящие элиты из традиционного общества и обновить их. В Белоруссии для восстановления управляемости Лукашенко пошел по пути постоянных кадровых перестановок. Если вы проследите за судьбой правящих элит республики, то увидите, что центральная власть постоянно перебрасывает номенклатуру с одного направления на другое. Поработал губернатором – езжай послом. Поработал послом – поруководи государственным концерном. Интересно, что и в России, и в Белоруссии, и в Казахстане решали схожие задачи зачастую схожими методами. Сходство работы верховного правителя с правящими элитами позволило этим бывшим советским республикам объединиться в Евразийский союз.
Правящие элиты России, Белоруссии и Казахстана очень похожи между собой. Политик в стране один – это президент, все остальные правящие элиты выступают актерами второго плана. Это наша традиционная модель – так же было и при царях, и при генсеках.
Однако несмотря на то что публичный политик в стране один, внутри элит проходят активные процессы. 99 % решений принимаются во внутриэлитарном диалоге. Например, какая-то группа в правящих элитах лоббирует создание частных управляющих компаний вместо системы ЖЭКов. Этот процесс занимает десятилетие. Готовятся законопроекты. Проводятся эксперименты и пилотные проекты. Одновременно ведется кропотливая работа по разделению региональных рынков управляющих компаний. Граждане же все это время живут и ничего не подозревают. Потом внезапно появляется объявление на подъезде, на которое поначалу не обращают внимания. А затем в один прекрасный день приходит платежка, где получателем указана какая-то коммерческая структура. И пока не принимается закон о взносах на капремонт, проблема управляющих компаний никого не волнует.
Но это в реальности податного сословия ничего не происходило, и все случилось внезапно. В реальности правящих элит и управленческой прослойки разворачивались целые битвы за передел рынков управляющих компаний. Особенно это касалось мегаполисов с многоэтажной застройкой.
Что такое управляющая компания с политэкономической точки зрения? Это не что иное, как форма зависимости человека от частного посредника. Нравится тебе или нет, но услуги тебе продавать будет именно этот посредник. Избавиться теоретически возможно, но для этого надо собрать большинство жильцов, провести легитимное собрание и… перейти к другой управляющей компании. Ситуация чем-то напоминает крепостное право, когда теоретически уйти от помещика можно, но реально невозможно (или можно, но к другому помещику). Мы сегодня принадлежим управляющим компаниям, как наши предки принадлежали помещикам.
Поэтому если вы изучите городскую политику любого крупного города, то увидите, что на уровне правящих элит проходит напряженная борьба за муниципальные подряды на ремонт дорог, поставки детского питания, охрану школ и т. д. Каждый современный город на уровне правящих элит представляет собой клубок политэкономических интересов.
Вот типичный сюжет. Город берет кредит в банке, близком к строительному магнату, городские дороги ремонтируются компанией зятя мэра, все кладбища и бани управляются директором муниципального предприятия и по совместительству владельцем крупнейшего похоронного бюро. Если на городском уровне взаимосвязи интересов правящих элит еще возможно проследить, то на уровне губернии нелегко разобраться, где чьи интересы. На федеральном же уровне невооруженным глазом определить лоббистские схемы очень сложно. Собственно, популярность Навального заключается в том, что он изучил экономические активы, которые принадлежат правящим элитам. Вся информация взята из открытых источников, никаких тайн не раскрыто. Но почему-то элиты начали засекречивать информацию, скрывать собственный достаток. Постсоветские правящие элиты очень странно реагируют на личное богатство. С одной стороны, налицо признак повадок помещиков – каждый стремится построить загородное поместье, а с другой – стремление скрыть собственное богатство и влияние. Правящие элиты современной России стараются создать закрытый мир, но в нынешних условиях это сделать практически невозможно.
Думаю, что это фирменный стиль еще советской номенклатуры, который передался по наследству. Жизнь правящих элит должна быть закрыта от внимания податного сословия и нищих. Для коммуникации с избирателями есть федеральный телевизор, где все представители правящих элит выглядят как из пробирки – костюм, галстук, твердые суждения о курсе на стабильность. Закрытость правящих элит – это не хорошо и не плохо. Так было, есть и будет всегда. Но изучать поведение правящих элит надо. Особенно если хочешь разбираться в том, что в действительности происходит в стране. Если же устраивает быть электоратом и ограничить себя редкими походами на выборы, то можно особо не заморачиваться – о последствиях все равно сообщат по телевизору.
В реальности же мир правящих элит закрыт и непубличен. Это связано с тем, что на кону стоит вопрос о капиталах, размеры которых поражают воображение обывателя. Квартира полковника Захарченко, где хранились 40 миллиардов, потрясла Россию. А представьте, что произойдет, если свои квартиры откроют все представители правящих элит? Этого не случится, поэтому избиратели будут и дальше смотреть на людей со скучными лицами в одинаковых костюмах, которые вынуждены играть для нас роль публичных политиков.
Русская культура всегда наделяла государственную власть сакральными чертами. Государь – он обязательно батюшка, царская власть – от Бога, Ленин – вождь всего мирового пролетариата и т. д. Соответственно, в русской культуре есть уважение к человеку, состоящему на государевой службе. А уж если представитель правящих элит еще и в форме, то уважение безусловное. А вот к сословию торговому уважения особого нет. Излишнее богатство всегда считается не очень праведным. Роскошь порицается. Русская культура формировалась под влиянием постоянного голода и недоедания. В это сегодня трудно поверить, но до 1950-х годов в России каждые десять лет был голод. Постоянно в разных регионах, но голод был всегда – каждые пару лет какие-то губернии или области голодали. В особо сложные военные и неу