Первым шесты увидел десятник Кар Борил. Закричал что-то сотнику, и тот тоже увидел частокол. Пришпорил коня, гадая, что же это такое, и когда понял, резко натянул поводья, останавливая разгорячённого жеребца. Бойцы его сотни последовали примеру командира, пристально всматриваясь вперёд.
– Меррал тебя забери, – потрясённо прошептал Тиль, и шагом поехал вперёд, отказываясь поверить в то, что видел. На месте лагеря валялись обезглавленные тела, а на дорогу мёртвыми глазами смотрели пятьдесят голов, насаженных на копья.
Слева раздался булькающий звук, сотник увидел, как Кара мучительно рвёт. Сотник не осуждал подчинённого. И сам ощутил, как из глубины желудка поднялось что-то к горлу. Сглотнул судорожно, и повернулся к десятнику:
– Скачи в лагерь! Доложи, что разъезд уничтожен, и что… – сотник запнулся, – Вот это вот доложи!
Побледневший Кар кивнул, развернул коня и с явным облегчением рванул назад, а сотник спешился, отдал поводья одному из бойцов и подошёл ближе. Вот голова командира разъезда балагура Эрмина. А вот мёртвые глаза красавчика Лоста. Мёртвые рты раскрыты провалами. А глаза невидяще уставились назад, в то место, откуда прискакали тэнеберийцы. И Тилю Войтону вдруг стало невыносимо жутко. Равнина между Тирольским лесом и Атийскими горами из весёлой, залитой солнцем вдруг представилась жутким, кошмарным местом. На сотника будто могильным холодом пахнуло, и по телу побежали мурашки.
– Стоим здесь, ждём начальство, – приказал он деревянным голосом. Что нужно делать сотник просто не представлял, и решил дождаться командира.
Барон Эльмус прибыл через полчаса, и не один, а сразу с двумя сотнями кавалеристов. Остановился рядом с сотником, глядя не на него, а на жуткие шесты, сглотнул и сказал:
– Лагерь обследовали?
– Не стали до вашего прибытия, ваше сиятельство! – сотник старательно отводил взгляд, чтобы барон не дай боги не увидел ужас, поселившийся в глазах Войтона.
– А где второй разъезд? – голос командира корпуса был сух, но язвителен.
– Должен быть северней.
– Скачи и найди! Может, они что-то видели или слышали!
Войтон вскочил на коня, кивнул своим людям и поскакал на север. А командир корпуса со своими людьми двинулись к уничтоженному лагерю. Не успел Тиль отъехать и трёхсот метров, как сзади что-то сильно грохнуло, будто сразу несколько молний ударили рядом, в одно место! Тиль испуганно обернулся, и увидел, что в уничтоженном лагере действительно, будто разгневанный бог войны и охоты Веной ударил огненной стрелой! Барон и ещё десятков пять конников разметало по всей поляне сломанными куклами. Часть коней лежали, раненные. Другие испуганно неслись от места взрыва. Сотник, развернув коня к основному лагерю, пришпорил коня, и крикнул бойцам:
– За мной!
***
Тэнеберийский маршал Тель Кропус стоял перед королём Казиусом навытяжку и громко докладывал:
– Поутру два передовых разъезда не вышли на связь! Разведчики обнаружили, что все солдаты разъезда убиты, а их головы насажены на шесты. Когда командир корпуса барон Эльмус решил обследовать лагерь, там всё взорвалось. Погиб он и ещё около пятидесяти кавалеристов.
– Неужели никто не выжил из разъездов? – мрачно спросил Казиус.
– На равнине почти у гор ещё один разъезд обнаружил двоих выживших. Но узнать у них ничего не удаётся. Они только трясутся, и говорят, что сам Меррал пришёл в их лагерь и стал убивать всех налево и направо, – маршал сглотнул, – Мне кажется, Ваше Величество, они немного не в себе!
– Тебе кажется? – яростно переспросил Казиус. – Что в лагере?
– Ваше Величество, не могли бы вы дать магов? Солдаты напуганы магией, они боятся идти вперёд!
– Солдаты? Боятся?? – голос Казиуса больше стал похож на шипение: – Да вы в своём уме, маршал?!
Тель Кропус покрылся испариной, и постарался вытянуться ещё сильнее. Крутой и вспыльчивый нрав короля многие знали не понаслышке. Казиус из династии Троан отличался паталогической жестокостью. И в припадке ярости мог сделать что угодно. До сих пор придворные шёпотом и с оглядкой рассказывали о том, как Казиус самолично забил до смерти одного из баронов просто за то, что заподозрил юношу в связи с принцессой Лиярой. Дворянская знать немного пошумела, и встревоженно утихла. В Тэнебери, в отличие от Торна, не было дворянской вольницы, и власть прочно и единовластно была в руках короля. Даже если тебя не убьют, то вполне могут закинуть в темницу под надуманным обвинением в мятеже, как случилось с графом Ирном Азенталем. Или прирежут на улице якобы озверевшие грабители, как прирезали герцога Тойского. Или просто-напросто отравить вином, как шевалье Арта. Причём, даже самые хитрые интриганы поразились и ужаснулись жестокости и хитроумию тэнеберийского короля. Казиус, разгневанный на слишком вольные речи дворянина, поначалу хотел казнить популярного среди знати балагура и острослова. Но потом помирился, и даже пригласил на званный королевский пир. А в знак примирения подал дворянину кубок с лучшим вином. Кубок с ядом шевалье принял самолично из рук Казиуса. И даже радостно провёл с ним оставшийся вечер. Плохо Арту стало уже на другое утро, и умирал вызвавший гнев самодержца паскудно – три дня харкал кровью, выплёвывая из себя мало-помалу внутренности, и мучаясь от страшных болей. Вот и тянулся перед Казиусом маршал Тель, боясь вызвать гнев непредсказуемого короля.
Казиус дышал сквозь зубы, трепеща от бешенства. Потом ткнул пальцем в маршала:
– Если вы, граф, не можете заставить ваших солдат идти вперёд, то пойдёте первым!
– Слушаюсь, Ваше Величество! – гаркнул Кропус, готовый идти уже куда угодно, лишь бы подальше от короля.
Но Казиус пока и не думал отпускать маршала. Он повернулся к главному магу королевства Муе Орнону и спросил его:
– А вы что думаете, Муе?
– Вполне может быть, что против нас стал действовать так называемый Каратель, – проскрипел пожилой маг.
– Каратель? – переспросил Казиус, и лицо его исказила гримаса ярости: – Ну что же! Посмотрим, кто кого…
Глава 14
Я спокойно дремал, когда услышал вдалеке взрыв. Открыл глаза, потянулся, и бодро потопал к ручью, присмотренному ещё ночью. Умылся, сполоснул руки и вернулся на небольшую полянку. От места ночного побоища до меня минимум пара лье. Пока тэнеберийцы разберутся, что там произошло, я успею спокойно отдохнуть. Тем более, что Шиб висит в лье отсюда, между мной и лагерем врага, а Здик летает вокруг поляны, оберегая мой покой. Я спокойно нарезал копчёное мясо, сыр, разложил всё это на импровизированной скатёрке и вкусно пообедал. А потом вновь заснул. Разбудил меня Здик, принявшись тревожно гудеть над ухом:
– Серж! Проснись, Серж!
Я лёжа потянулся, и мутными глазами посмотрел на элементала.
– Что стряслось?
– Шиб докладывает – в нашу сторону движутся около двух тысяч солдат, а с ними около двухсот магов.
Я резко сел, и сон моментально улетучился.
– Сколько магов? Потребуй от Шиба точное число!
Пока я лихорадочно собирался, элементал висел передо мной, потом запищал:
– Шиб докладывает, что магов ровно двести тридцать штук!
Я аж подскочил от счастья:
– Так, Шибу приказ – следить за ними постоянно! Как только приблизятся к моим минам меньше чем на лье, сразу доложить!
***
Муе Орнону очень не нравился приказ Казиуса отправиться с магами вперёд, и уничтожить магию Карателя. Тем более, о природе этой её тэнеберийские маги не знали ровным счётом ничего. Правда, с магами Казиус отправил пятитысячный корпус лучших гвардейцев королевства, и это хоть как-то успокаивало Орнона. Кряхтя, Муе взобрался на коня и медленно поехал вперёд. Ему шёл уже девяносто третий год, и главный маг категорически не хотел идти в поход. Он даже готов был сложить с себя полномочия главы гильдии магов и остаться доживать свой век дома. Но когда король намекнул, что у пожилого волшебника слишком много детей, внуков, и уже даже правнуков…
В общем, Орнон согласился вести в поход боевых магов. Таких набралось всего двести семьдесят человек, намного меньше, чем у торнийцев. Да и школа у Тэнебери была похуже, честно говоря. Нет, круг магов в любом случае мощное оружие. Но если поставить два круга – торнийский и тэнеберийский – друг напротив друга, Муе сам бы недрогнувшей рукой поставил на торнийцев. Потому его втройне беспокоил появившийся Каратель, о котором на континенте легенды слагали. Появление Карателя могло значить одно из двух – либо столица Лесании пала, и Каратель решил защитить хотя бы юг королевства, либо… армия торнийцев больше не угроза для Лесании. И как ни уговаривал себя главный маг Тэнебери признать первый вариант, тем более, огромнейшая армия и огромное количество торнийских магов исключали любой проигрышный для Торна вариант, сердце почему-то натужно щемило. Может, потому что, захвати торнийцы столицу, не было бы уже никакого Карателя? А может, потому что с самого начала похода, глядя на зверства, творимые по приказу Казиуса, маг ждал расплаты богов.
Вот и сейчас, оглядывая уничтоженный кем-то лагерь тэнеберийского разъезда, осматривая уцелевшие копья, с торчащими на них головами, Орнон убеждался, что возмездие настигло тэнеберийцев. И будь его воля, он бы уже развернул коня и скакал прочь, в родное поместье. Но осушаться Казиуса означало обречь на мучительную смерть и гонения всю семью. И пожилой маг тщательно изучал углубления в земле, оставленные взрывом. Его помощники осматривали тела, и показывали Муе каменные осколки, извлечённые из тел.
От Казиуса уже трижды приезжали гонцы, требовавшие подробного доклада, но пока сообщить магу было нечего. Да, кто-то убил всех ночью и отрубил им головы. А место как-то заколдовал. И когда сюда прибыл командир корпуса, магия сработала, уничтожив сразу более полусотни солдат. Что за магия, тэнеберийцы пока не знали. И последний гонец принёс следующий приказ:
– Богоподобный король Казиус в гневе, так как армия простояла больше полдня и за сегодня не продвинулась ни на лье! – немного гнусавя, читал глашатай привезённую грамоту, – Потому две тысячи гвардейцев выдвинутся вперёд, а ещё три тысячи вместе с магами пойдут следом. Его Величество, хочет, чтобы дорога сегодня же была разведана на пять лье вперёд! Основные силы сразу же двинутся следом.