Готово.
Пора отключиться от Сердца. Пора вернуться к простой человеческой жизни.
И я не могу.
Мои пальцы словно вплавились в пульсирующую субстанцию, мысли пропитаны её энергией. Я чувствую каждый атом каждого существа в каждом уголке вселенной. Всё, что есть, всё, что было, всё, что может быть — доступно мне.
Сила наполняет каждую клеточку моего тела, пьянящая, безграничная. Один жест — и мёртвые миры расцветут заново. Одна мысль — и войны прекратятся. Одно желание — и я буду жить вечно.
Разве не этого я хотел? Разве не для этого сражался — чтобы мир стал лучше?
И тут же понимаю — нет. Я сражался за свободу. За право каждого разумного существа выбирать свой путь. А с такой силой… я стану новым чудовищем. Может быть, благонамеренным. Поначалу. А через сотню, через тысячу лет — кто я? Такой же безумный параноидальный деспот, одержимый контролем?
Уилием воли, которое кажется невозможным, разжимаю пальцы. Один за другим. Медленно. Мучительно. Словно отрываю от себя кусок плоти.
Я снова стою посреди дворца павшего тирана.
Я снова просто обычный человек.
«…Ты сделал выбор…»
— Спасибо, — говорю Эштаривану, чувствуя, как связь между нами истончается, — за то, что сопротивлялся всё это время.
«…Не забывай… с великой силой…»
— … Приходит великая ответственность? — усмехаюсь невольно.
«…Нет… с великой силой приходит великое одиночество… береги тех, кто рядом…»
Сердце Мироздания продолжает пульсировать на постаменте.
Чувствую странную лёгкость и пустоту. Мои параметры, способности, класс — всё исчезло вместе с арканой.
— Готово, — выдыхаю, опускаясь на колени.
Силы внезапно покидают меня. Лёшка помогает мне подняться:
С каждым мигом чувствую, как с плеч словно падают невидимые грузы — тяжесть бесконечной борьбы, ответственность за судьбы миров, горечь потерь. Всё позади. Впереди — только дорога домой. Внезапно меня охватывает странное, почти забытое чувство — лёгкость. Обычная человеческая лёгкость, которую испытывают выжившие после катастрофы. По телу пробегает нервная дрожь, которая неожиданно превращается в смешок. Лёшка смотрит на меня с беспокойством, но я не могу остановиться — напряжение последних лет находит выход в этом смехе, нелепом и неуместном, но таком живом и настоящем. Может быть, именно так и выглядит настоящая свобода?
— Ты в порядке?
— Да, просто… слишком много для одного дня, — улыбаюсь во все 32 зуба. — Давай выбираться отсюда.
— А… как мы это сделаем? — замерев посреди коридора, спрашивает он.
— Чёрт, об этом я не подумал.
— Ты издеваешься⁈ — заводится с пол-оборота Лёха. — Здесь же нет Телепортариума!
— Ох чёрт! Вот это попали… — со всей тщательностью изображаю смятение, и на миг чувствую юношеский задор, которого так давно не ощущал.
— Ты!.. Ты!!
— Похоже… — я скорбно качаю головой, — придётся тащить жребий, чью ногу мы будем есть первой…
Сощурившись, брат окидывает меня долгим взглядом:
— Ты всё-таки издеваешься надо мной, да?
— Ну а ты как думал! — я начинаю ржать. — Конечно я позаботился об обратном билете. Пока был подключён, создал Телепортариум прямо во дворце.
— Господи, — тяжело вздыхает братишка, — и этот человек прожил не одну сотню лет на белом свете… Ума, как у ребёнка!
— Просто тебя очень легко разыграть, — говорю взъерошив его волосы.
Когда мы идём по пустынному коридору обратно в тронный зал, в голове крутится странная мысль — как всё это далеко от конюшни в Небраске, где начался мой путь. Кто бы мог подумать, что парень, чистивший стойла на ранчо, в итоге окажется в подобном месте?..
Я вспоминаю свои первые неуклюжие сражения с монстрами, встречу с Нако и Таем, знакомство с Горгоной, смерть Накомис, битвы на Полигоне… Всё это сформировало меня, привело сюда. Но что теперь? Без способностей, без параметров, без класса… Кто я?
Егор Стрельцов? Да.
Человек, который теперь может выбирать свой путь сам, без указки Сопряжения, Ультхаков или Предтеч.
Стрелок Гилеада? Да!
Я не перестану быть им до самой смерти. Аркана могла исчезнуть. Чудовища могли испариться, но на свете всегда найдутся долбаные упыри, которых остановит только девять грамм свинца.
И эта мысль приносит странное удовлетворение.
Когда мы возвращаемся в тронный зал, Иерофант всё так же неподвижно стоит у порога, словно время для неё остановилось. Её кристаллическое тело мерцает тусклым светом. Встретившись со мной взглядом, она медленно опускается на колени, а затем прикладывает ладонь к груди — странный жест признательности.
— Я чувствую, что ты сделал, — голос её дрожит. — Ты не только спас нас, но и дал шанс на искупление всем, даже мне… особенно мне. — Она поднимает голову, и в её лице я вижу то, чего никогда прежде не замечал — надежду. — Клянусь своей жизнью, я буду голосом тех, кто помнит цену ошибок.
— Поднимись, — устало говорю я. — И больше никогда не вставай на колени, — протягиваю ей раскрытую ладонь, и Шэндалия с благодарностью принимает её. — Однажды он уже отнял у всех нас свободу. Так давай ценить её по-настоящему… Больше мы не служим ни одной живой душе.
Задумавшись на миг, дева кивает.
Молча мы шагаем по обезлюдевшему дворцы.
— Не жалеешь, что отказался от арканы? — тихо спрашивает Алексей.
— Нет. Думаю, это к лучшему. Хватит с нас сверхспособностей и параметров. Пора вспомнить, каково это — быть просто человеком.
Он обнимает меня за плечи:
— Да? Ну ладно. Тогда пойдём домой, брат. Ушастая наверняка тебя заждалась.
Киваю, чувствуя, как в груди разливается тепло. Впервые за много лет я думаю о будущем без тревоги.
— Да, — говорю, хлопая брата по лопатке. — Пора домой.
Эпилог 1
Вечерний сумрак медленно обволакивает кладбище Фритауна, окутывая ряды надгробий мягким, золотистым светом. Ветер лениво колышет ветви молодых деревьев, посаженных уже после восстановления города. Запах влажной земли и увядающих полевых цветов наполняет воздух, смешиваясь с горьковатым ароматом опавшей листвы.
Молодой на вид мужчина стоит у простого, но красивого надгробия из светлого камня. Солнце, клонящееся к закату, бросает на его лицо причудливые тени, скрадывая черты. Но стоит ему поднять взгляд от могильной плиты, как глаза выдают его истинный возраст.
Ведь в них отражаются ушедшие века.
В его взоре тени прошлого и мудрость, рождённая долгой жизнью, полной борьбы и потерь. Он видели катаклизмы и войны, хоронил друзей, возлюбленную и врагов. Порой в его глазах вспыхивают искры юношеского задора, но чаще их заволакивает дымка тоски — печать человека, отягощённого грузом прожитых лет.
Сейчас взгляд мужчины прикован к имени на надгробии. Губы беззвучно шевелятся, повторяя его раз за разом, словно в попытке удержать образ умершей в памяти. Рука бережно касается холодного камня, пальцы очерчивают высеченные буквы.
На нем выбито лишь одно слово — «Накомис». Вот он опускается на одно колено и кладёт маленький букет полевых цветов к основанию надгробия.
Вновь он проводит ладонью по шершавой поверхности камня, словно касаясь щеки старого друга.
— Знаешь, Нако, — голос его звучит негромко, но отчётливо, — я берёг эту историю, чтобы рассказать тебе, когда всё закончится. Теперь, наконец, могу.
Он облизывает пересохшие губы
— Я прожил семь жизней. Семь полных циклов. Суммарно больше тысячи лет. И все они вели к одной точке — к смерти верховного яйцеголового ублюдка.
Незнакомец делает глубокий вдох. Мышцы на его лице слегка подрагивают, но он сохраняет контроль, словно следуя давнему принципу. Не показывать слабость — даже наедине с могилой.
— После моей первой смерти меня отбросило к моменту зачистки Сан Агустина. Помнишь то Испытание с морскими тварями? Я спас Алехандро от предательства Ехидны. Думал, что делаю правильно, сохраняя ему жизнь. Какая горькая ирония… — рассказчик невесело усмехается, поправляя ворот куртки. — Во время Второго Этапа он объединил свой клан с Консорциумом наперекор Санта Муэрте и убил её. Мне пришлось прикончить его и чуть ли не половину его клана… — он хмурится.
Ветер усиливается, принося запах дождя. Мужчина смотрит на темнеющее небо, затем снова на надгробие.
— Во второй жизни моё понимание происходящего стало чуть больше. Мне стала известна правда. Император солгал, когда говорил, что знает о звездолётах на Атарии. Один из учеников Эриндора, двойной агент Кар’Танара, слил ему информацию о нашем с Мечтателем разговоре. Вот откуда тот узнал о них, — пальцы незнакомца сжимаются в кулак, костяшки белеют. — Я убил предателя, надеясь сохранить корабли, но Сопряжение всё равно их засекло. Электромагнитный импульс превратил их в бесполезный металлолом, как и в первый раз. В конце концов, я даже не добрался до тронного зала. Мою первую попытку «всё исправить» можно считать полным провалом, — горько усмехается он, отводя взгляд.
После долгой паузы продолжает:
— Третья жизнь была самой долгой. Я жил, чтобы учиться, прокачивать каждый параметр и каждую способность до предела возможного, чтобы расширить арсенал своих умений… — Его глаза затуманиваются от воспоминаний. — Увы, даже с максимально возможной силой я проиграл. Император оказался сильнее. Гораздо сильнее.
Капли дождя начинают падать на землю. Мужчина не обращает на них внимания, его одежда и волосы постепенно намокают.
— Четвёртая попытка была… отчаянной. Я вызвал на дуэль Иерофанта, подозревая, что она, как и Император, тоже имеет ранг Коллапсара, — хриплый смех вырывается из его груди, он качает головой, отбрасывая мокрые волосы с лица. — Я оказался прав, но толку-то. Она прикончила меня, особо даже не напрягаясь.
Теперь дождь усиливается, но рассказчик словно не замечает его.
— Пятая жизнь, Нако… за неё мне стыдно больше всего, — его голос снижается до шёпота. — Я заключил сделку с Иерофантом, отдав свою мораль взамен на знание всех умений Кар’Танара, всех его слабых мест. Думал, что это поможет мне прикончить выродка. Но цена… — он резко выдыхает. — Мне стало плевать на всё, что творится во вселенной. Я даже на планету его не отправился. Не видел смысла… Жил без совести, без принципов. Делал то, о чём сейчас вспоминать не хочу, — слова даются ему с трудом, каждое — как острый камень, царапающий горло. — В конце Тай убил меня, и я благодарен ему за это. Он всегда знал, где проходит черта.