В сопровождении Эйкрофта они вышли из здания управы и поспешили к вертолетам. На выходе Флетчер остановил капитан Матерсон, он уже полностью оправился от потрясения, и его речь была вполне разумной и логичной:
— Керл, ты прости меня за срыв, понимаю, я вел себя недостойно для офицера и мужчины. В подобной ситуации оказался впервые, вот и сорвался.
— Ничего, бывает, Брюс, — полковник Флетчер ободряюще похлопала юриста по плечу и походкой уставшей женщины двинулась вслед за генералом и гостями американцев…
Часть IIБой с тенью
Чтобы победить, нужно чувствовать себя на войне, как дома.
Глава 1Как гуляли — веселились, посчитали — прослезились
Американская военная база в Косове совсем не походила на базу югославской армии, которую довелось видеть Родиону Крутову. Впрочем, «Ярова Застава» строилась исходя из концепции доктрины обороны югославского государства, и основные ее коммуникации скрывались в горной толще, способной защитить даже от ядерного удара. И совсем другое дело военная доктрина США, рассчитанная на наступательные действия войск. Два месяца назад дюжина сверхмощных бульдозеров утюжила гору до тех пор, пока не превратила ее в холм с идеально ровной вершиной, на которой, кроме военного городка, нашлось место для механизированной тяжелой дивизии. А также для нескольких артиллерийских дивизионов и крупного аэродрома, где, кроме эскадрильи транспортных самолетов, также разместились шесть звеньев вертолетов различного назначения.
База была настолько огромной, что по ней по трем маршрутам ходили автобусы. Кроме военных объектов, здесь же располагалось множество вспомогательных: кухни, столовые, склады, всевозможные спортзалы, а также офицерская гостиница, в которой и достался номер люкс «русскому гостю».
С момента прибытия на эту базу Родион только успел принять наскоро душ, после чего рухнул в постель и проспал целые сутки. Возможно, это только в кино герой с легкостью уничтожает когорты врагов, потом белозубо улыбается вспышкам фотокамер и, наконец, проводит бурную ночь с обворожительной красоткой. В жизни же все совсем по-другому, боевые действия не на жизнь, а на смерть требуют максимума отдачи физических и психологических сил. Борьба за жизнь вгоняет человека в то состояние, при котором он действует, как боевая машина, не знающая усталости. И совсем другое дело отдых в полной безопасности, уж здесь организм полностью получит обратно выданную в кредит энергию.
Проснулся Родион Крутов от громких речевок, которые орали под окном пробегающие по плацу подразделения джи-ай. По широкой асфальтированной дорожке, грохоча высокими ботинками на шнуровке, бегали ровные квадраты солдатских подразделений, облаченных в темно-зеленые майки, камуфляжные штаны и такие же кепки. Издалека они походили на солдатиков из какой-нибудь милитаристической компьютерной игрушки.
Родион Крутов, приняв контрастный душ, побрился, почистил зубы и, стоя у окна, наблюдал за утренней зарядкой джи-ай.
Полковник провел рукой по нежной махре банного халата, который был положен к комплекту услуг, предоставляемых офицерской гостиницей. Горячая вода в душе, дорогие шампуни, кремы для бритья. Хрустящая постель, кондиционер, обеспечивающий в помещении благоприятный микроклимат. Все это выглядело роскошно и комфортно, причем роскошь была чрезмерной и неестественной для армии.
Такого полковник не видел ни в сербской армии, ни тем более в российской. Неожиданно на ум пришла аналитическая статья из какого-то военного журнала. «Основная масса рядового и сержантского состава армии США — это представители цветных народностей, латиноамериканцы и афроамериканцы, жители низших слоев населения, для которых служба в армии по контракту дает шанс вырваться из нищенствующих трущоб. И, как правило, представители белого населения вербуются в армию для обеспечения в будущем возможности учиться в высшем учебном заведении…»
«Ну да, служба в армии для них — это всего лишь возможность заработать на будущее. Как нефтяники на морских буровых», — почему-то с неприязнью подумал Крутов. Он вспомнил рассказ товарища командира мотострелкового батальона, которому довелось участвовать в новогоднем штурме чеченской столицы. Батальон был укомплектован из различных подразделений дивизии и на семьдесят процентов состоял из молодых солдат, которые до этого успели сделать по три выстрела перед присягой.
Уже на второй день батальон попал в окружение и четверо суток отбивал атаки озверевших афганских моджахедов… Через два года в далеком сибирском гарнизоне на праздновании Нового года в прошлом комбат, а теперь начальник штаба мотострелковой дивизии за «рюмкой чая» сказал: «Эти сопливые мальчишки, если в первые два дня не гибли, на третий становились настоящими солдатами. Ни в чем не уступавшими „духам“. Меня дважды ранили, офицеров и прапорщиков перебили в первый день, оборона держалась на сержантах-срочниках и этих безусых пацанах».
Следом полковнику на память пришел другой случай из программы центральных новостей. «После высадки американских солдат в Афганистане и боестолкновений с талибами некоторые джи-ай стали расторгать контракты с Пентагоном. Причина: им предоставляют на десерт всего лишь двадцать сортов мороженого, в то время как в контракте указано тридцать пять. Адвокаты доказали нарушение прав нанимаемой стороны».
«Роскошь изнеживает солдат, разъедает дисциплину, как ржавчина железо», — отходя от окна, подумал Родион Крутов, вспомнив, что произошло на югославской военной базе, когда на нее напали косовские сепаратисты.
Неожиданно в дверь постучали.
— Come in, — по-английски произнес Крутов. Дверь распахнулась, и в комнату вошел стюард в белой форменной куртке, держа перед собой небольшой поднос, накрытый хлопчатобумажной салфеткой.
— Доброе утро, сэр, — с порога поздоровался стюард. — Ваш завтрак.
— Спасибо. — Родион неожиданно вспомнил, что в подобных случаях официанту положено давать «на чай». Но стюарда уже и след простыл.
Под салфеткой оказался кофейный набор — большой кофейник, сахарница, сливочница и чашка с блюдцем. Кроме того, хорошо подсушенные тосты, ветчина, сыр, масло, джем. Все было в достаточном количестве, чтобы взрослый мужчина смог утолить голод.
Рядом с кофейником лежал большой конверт с незаклеенным язычком. Вскрыв конверт, Крутов извлек наружу прямоугольник из плотной глянцевой бумаги, на котором ровным почерком было выведено:
«Господин Крутов. Имею честь пригласить вас на Торжественный обед с офицерами нашей базы, который состоится в семнадцать часов по местному времени».
Внизу стояла красочная подпись начальника базы: «Дивизионный генерал армии США Дуглас Эйкрофт».
— Солидно, — сунув приглашение обратно в конверт, хмыкнул Родион, и только сейчас он вдруг ощутил, насколько голоден.
Усевшись за стол, он быстро соорудил бутерброд из тостов, масла и ветчины. Затем налил полную чашку черного кофе, добавил сахара и сливок и с аппетитом принялся за еду. Ел по-солдатски быстро, уже через четверть часа на столе остался лишь сахар и немного сливок.
Насытившись, полковник промокнул губы салфеткой и вдруг подумал, что на званый обед ему не в чем идти. После батальных путешествий по балканским горам от его костюма остались лишь лохмотья, которые к тому же были утилизированы гостиничной прислугой. А в банном халате идти на офицерский прием полковник считал верхом бестактности.
— Делать нечего, — вздохнул Родион Андреевич, взяв со стола телефонный справочник военной базы. Вскоре он обнаружил номера знакомых ему людей — полковника Флетчер и капитана Матерсона. Звонить военному юристу, который не скрывал своей антипатии к представителю России, Крутов не стал. А набрал номер Каролины Флетчер.
— Здравствуй, Керл, это Родион Крутов, — представился полковник.
— Хелло, Род, рада вас слышать, — донесся из динамика оживленный голос молодой женщины, назвавшей Родиона сокращенно на американский лад. — Какие-то проблемы?
— Да, проблемы, — подтвердил ее догадку Крутов.
— Слушаю вас внимательно, — голос заметно напрягся.
— Керл, дело в том, что я остался неглиже. Другими словами, мне нужна верхняя одежда.
— Это не проблема, Род, — американка с облегчением выдохнула. — При базе работает супермаркет. Я им сейчас позвоню, и они пришлют своего человека, с вас снимут мерки и выяснят, что еще нужно. За деньги не беспокойтесь, вы — гость и находитесь под покровительством армии США.
Все прозвучало совершенно беспафосно, Каролина говорила, что думала, как ее учили с первого курса военно-воздушной академии Колорадо-Спрингс.
«Сказал бы мне кто еще десять лет назад, что доживу до фразы „Вы находитесь под покровительством армии США“, наверняка шутнику своротил бы челюсть», — подумал Кругов, а вслух сказал:
— Спасибо, Керл.
— Рада помочь, и до встречи на обеде, — ответила женщина.
В пять часов состоялся торжественный обед в честь русского офицера, а на следующий день утром Родион и Керл проснулись в одной кровати. Каролину срочно вызвали в штаб, и Крутову пришлось завтракать одному.
Войдя в кабинет командующего базой, Каролина увидела, кроме самого генерала Эйкрофта, капитана Матерсона и израильского наблюдателя Моше Кацца. Их лица были крайне напряжены, что вызвало в душе молодой женщины тревожное предчувствие. Кроме этой троицы, в кабинете находился еще один человек, мужчина лет сорока пяти с невзрачным лицом с глубоко посаженными цепкими глазами неопределенного цвета. Он был в недорогом светло-коричневом костюме и выглядел, как самый обычный мелкий клерк, которыми в Штатах кишмя кишат офисы и различные конторы.
— Знакомьтесь, полковник Флетчер, а это Джеймс Гучас, — проговорил Дуглас Эйкрофт, указывая на незнакомца, — представитель ЦРУ на Балканах.
— Говорите проще, генерал, называя мою должность, — развязно произнес Гучас. Приблизившись к Каролине, он в знак приветствия пожал женщине руку и добавил: — Я — главный резидент и прибыл сюда с неприятной новостью. В составе, взорванном в туннеле на австрийской границе, ваших ракет не оказалось…