— Можно еще вопрос? — спросил будущий эсер Аргунов, промолчавший все совещание.
— Конечно, эээ… Андрей Александрович, задавайте, — милостиво разрешил ему император.
— А почему нас собрали именно здесь, — задал он довольно неожиданный вопрос, — в Камероновой галерее?
— Все просто, Андрей Александрович, — улыбнулся царь, — с ней связаны некоторые приятные моменты из моей молодости… плюс в настоящее время Царское село является текущей резиденцией царской фамилии — только и всего. К тому же это очень красивое и атмосферное место, способствующее миру и успокоению…
На этом все вопросы у собравшихся кончились, и они дружно вышли из зала второго этажа, а Александр подошел к Ульянову и сел на соседний стул.
— Вы ведь брат Александра Ульянова, — сходу начал он диалог, — печально известного по событиям девятилетней давности.
— Да, это так, Александр Александрович, — ответил Ульянов.
— Если вас устроит такой ход, то я могу принести самые глубокие извинения за то, что произошло в начале 87 года…
— Мне сложно однозначно отреагировать на ваши слова, ваше величество, — осторожно отвечал тот, — но хорошо, я принимаю ваши извинения.
— Вы ведь, если ошибаюсь, — продолжил царь, — сейчас содержитесь в Крестах и ожидаете решения суда, так?
— Верно, Александр Александрович, меня арестовали за подрывную деятельность против государства.
— И вам, как я узнал из справки полицейского департамента, грозит ссылка на несколько лет в Сибирь… так вот, могу сообщить вам, что смягчение репрессивной политики государства начнется с вас, Владимир Ильич. Сегодня же подпишу указ о вашей амнистии, если вы лично пообещаете мне не заниматься более подрывной деятельностью. Могу также предложить вам место в департаменте статистики — вы же, кажется, пишете сейчас какой-то труд о развитии экономики России, так на этом новом месте службы у вас будут абсолютно все статистические данные из первоисточника.
— Заманчивое предложение, — честно ответил Ульянов, — но мне надо подумать, вот так сходу я не готов ответить ни да, ни нет…
— Думайте, Владимир Ильич, — царь встал со своего места, — даю вам три дня. А сейчас пойдемте к прессе, она уже заждалась нас…
Семья
Через неделю после совещания в Камероновой галерее царь решил устроить еще одно маленькое собрание, но уже в тесном семейном кругу. На него пришли все три единоутробных сына Александра — старший Николай, средний Георгий и младший Михаил.
— Было у отца три сына, — такой цитатой из сказки Ершова начал император беседу.
— Старший умный был детина, — подхватил Николай, но отец не поддержал его порыва.
— Далее цитировать не будем, — сурово сжал он губы, — я собрал вас с тем, чтобы поручить работу в новых направлениях… которые задала нам жизнь.
— Папа, — ответил Георгий, — а что это было в Камероновой галерее? Слухи в обществе ходят самые невероятные…
— Попытка установить мир и спокойствие в стране, — сказал Александр, — более ничего… насколько она окажется успешной, эта попытка, мы увидим в ближайшие полгода. Но сейчас речь совсем не об этом. Я хочу поручить каждому из вас одно из направлений деятельности, если конечно у вас не возникнут возражения…
— Сначала хотелось бы ознакомиться с этими направлениями, — подал голос младший сын Михаил, — пока возражать не на что.
— Логично, — усмехнулся царь, — ну тогда слушайте. Тебе, Никки, я хочу доверить российское сельское хозяйство — не секрет же, что оно у нас в разы менее продуктивное, чем в той же Германии или Соединенных Штатах. А хотелось бы, чтобы оно вышло хотя бы на половинный уровень от них. Страна у нас большая и обильная, но голод случается регулярно, а это безобразие. Должность я тебе соответствующую выправлю — будешь министром сельского хозяйства в Кабинете министров. Как тебе такое предложение?
— Интересно, — ответил Николай без особенного, впрочем, блеска в глазах, — постараюсь справиться… надо, наверно, будет изучить передовой опыт Германии и Штатов в этом направлении, да?
— Конечно, можешь отправляться в эти страны за получением необходимых сведений хоть завтра. Теперь ты, Жорж, — посмотрел он на среднего сына, — тебя я запланировал на место министра по делам национальностей…
— Я согласен, — без особенных размышлений ответил Георгий, — тема очень интересная, национальностей у нас много, проблем с ними не меньше, можно погрузиться в работу с головой.
— В первую очередь я бы тебя попросил разобраться с еврейским вопросом, — продолжил Александр, — по моим прикидкам, евреи самая активная нация в отношении поставки кадров в нашу нелегальную оппозицию. Надо бы как-то изменить эту прискорбную практику… да и с чертой оседлости тоже хорошо бы что сделать. Второй важный вопрос это поляки — тут уж я не знаю, что тебе посоветовать, решай по обстановке…
— Я все понял, папа, — кивнул Георгий, — решу по обстановке вопросы и по евреям, и по полякам.
— Идем далее, — посмотрел царь на младшего Михаила, — насчет поручения тебе я думал дольше всего. И вот что надумал — будешь министром образования… с грамотностью в стране беда, а нам очень скоро понадобятся образованные рабочие и солдаты — надо решать проблему.
— А заодно и медициной займись, это близкая область к образованию. Особое внимание надо обратить тут на родовспоможение, ведь половина детей в деревнях сейчас умирает в возрасте до года, куда это годится?
— Я все понял, папа, — ответил ему Михаил, — займусь и тем, и этим… но для начала неплохо бы какие-то знания получить. А то ведь как я буду командовать врачами, не зная ничего из их профессии…
— Хорошо, — подумав, согласился Александр, — ты, наверно, прав — ускоренный курс обучения тебе не помешает… я все устрою, — а затем царь обратился сразу ко всем троим, — ну что, сынки, цели намечены, задачи определены — за работу!. Если что-то будет не получаться, всегда готов помочь словом и делом.
Радио
У императора не получилось поговорить с Александром Поповым во время Нижегородской Выставки, потому что тот в это время был в длительной зарубежной поездке, Берлин-Париж-Лондон-Чикаго. А когда он вернулся, царь пригласил его на аудиенцию в Царское село, это уже был сентябрь 1896 года.
— Это высокая честь для меня, — начал с реверансов Попов, — быть представленным главе императорского дома, ваше величество.
— Давайте без этих витиеватостей, Александр Степанович. — поморщился царь, — и будем говорить просто, как два законопослушных гражданина. Почему я вас пригласил…
Александр опять встал со своего кресла, удержал жестом собеседника, готового тоже подняться, и начал прохаживаться вдоль длинной стороны своего кабинета.
— Наслышан о вашей деятельности в области электро- и радиотехники и хотел бы лично познакомиться с последними достижениями в этих сферах… расскажите вкратце, чего вы добились и над чем сейчас работаете. И заодно про свою заграничную поездку поведайте, с кем встречались, что видели, чему научились.
— Мне очень приятен, — пробормотал Попов, — такой интерес к моим делам у столь высокопоставленной особы… давайте сначала я про поездку расскажу. В Германии у меня были встречи с представителями двух электротехнических компаний, АЕГ и Сименс-Гальске…
— Слышал, как же, — тут же перебил его царь, — и про господина Сименса слышал, и про Иоганна Гальске, у них очень современное производство. А вот про АЕГ первый раз от вас узнал — кто это?
— Расшифровывается это название как Альгемайне Электризетатс Гезефтшафт, Всеобщая электрическая компания. Основатель ее инженер Эмиль Ратенау, начинал он с того, что получил патенты Эдисона на электрические лампочки… кстати, у них сейчас работает русский изобретатель Доливо-Добровольский, — Попов сел на своего конька и готов был выдавать требуемые сведения хоть до вечера.
— Нехорошо это, когда отечественные изобретатели переезжают работать в другие страны, — задумчиво произнес Александр, — надо будет поработать над его возвращением. Но мы отвлеклись — продолжайте свой рассказ о поездке.
— Париж с Лондоном я наверно опущу, — сказал Попов, — а вот на Америке можно остановиться подробнее. В Чикаго я посетил местный университет, факультет естественных наук, а еще завод Дженерал Электрик и познакомился с очень любопытным инженером Николой Теслой.
— Давайте по порядку, — призвал его царь, — что такое Дженерал Электрик?
— Всеобщая компания электричества, — расшифровал Попов, — да, звучит почти так же, как и АЕГ, с небольшой перестановкой. Очень крупная и богатая фирма, основанная все тем же Томасом Эдисоном. Начинала с производства осветительных лампочек, но сейчас линейка производимых ей товаров очень широка…
— А кто такой Никола Тесла? — продолжил интересоваться царь, — судя по имени, он из славян, да?
— Совершенно верно, — кивнул Попов, — он серб, родился в Хорватии, но очень скоро переехал сначала во Францию, потом в Америку. Очень талантливый человек, я, если честно, многих его мыслей просто не понял…
— Хорошо, — царь уселся обратно в свое кресло, — с этим понятно… расскажите теперь, где вы сейчас трудитесь и над чем?
— Директором Нижегородской электростанции числюсь, Александр Александрович, — ответил тот, — но если честно, все дела по пуску и наладке я там уже сделал, а рутинная работа по поддержанию рабочего режима меня не сильно привлекает.
— Этот вопрос мы решим в ближайшее время, — решительно отвечал царь, — со своей стороны обещаю, что у вас будут все условия для изобретательской деятельности до конца этого месяца. Далее, — он вытащил из тумбочки стола две фотографии и разложил их перед Поповым, — что вы скажете относительно этого?
На фото были воспроизведены схемы радиоприемника и радиопередатчика примерно из середины двадцатого века.
— Это очень необычно, — пробормотал Попов, — откуда у вас такие чертежи, если не секрет?
— Секрет, — отрезал царь, — давайте об источнике говорить не будем. Это вот приемник радиоволн, а это передатчик, — показал он последовательно на оба фото. — Вы спросите про элементы, из которых они состоят, да?