– Так точно!
– Теперь, значит, ты, Вячеслав. Твоё дело – сыщики. Кто у нас сейчас на ставке?
– Пирогов и Улитин.
– Вот, поднимай обоих, инструктируй, отчёт дяди Вани им в зубы и вперёд. Пусть хоть из-под земли достанут эту суку! Вопросы?
– Вопросов нет, – сказал за обоих Зимагор.
– И помните, – добавил Лысый Гера им как напутствие, – у нас трое суток. И ни секун-ды больше!
Иван Прохорович Терешков (между своими – дядя Ваня) был человеком старой закалки, то есть от халтуры никогда не отказывался. А в силу специфики своей основной профессии не привык выбирать, в какое время суток и в какую погоду за выполнение этой самой халтуры браться.
Тридцать лет и восемь месяцев Иван Прохорович проработал экспертом-криминалистом городского управления внутренних дел. Платили там немного, как, впрочем, и везде на гос-бюджетных должностях, и многие (большинство!) с тем мирились. Однако не таков был Иван Прохорович.
Имел он одну пагубную страсть, а именно – являлся заядлым филателистом. А удо-вольствие это, как скоро выясняет для себя каждый, собравший почтовых марок на средних размеров кляссер, весьма дорогостоящее. Разорительное занятие. И требующее как минимум одного левого приработка. Новые времена в лучшую сторону финансовое положение дяди Ва-ни не изменили: деньги обесценивались, стоимость марок, наоборот, непомерно выросла, а всё вместе это опускало зарплату на какой-то совершенно низменный уровень. В связи с чем про-цент времени, которое дядя Ваня тратил на "предпринимательскую" деятельность, по отноше-нию к общему количеству рабочего времени заметно вырос.
На Лысого Геру Иван Прохорович работал уже больше года. Консультации и мелкие ус-луги: идентифицировать отпечатки, дать заключение по пеплу, грязи, пепси-коле, мясу (в том числе и человеческому) – дядя Ваня был специалистом широкого профиля. Однако с на-столько крупным делом на этой весьма интересной службе дядя Ваня сталкивался впервые. А то, что дело крупное, он понимал – куда ж деваться? И понимал, что от его первого взгляда на предмет обсуждения зависит очень многое, а вернее – всё. Потому что указанным предме-том сегодня были не окурки с губной помадой и не гипсовые слепки с отпечатками протекторов – сегодня это были два трупа, и хотя дядя Ваня точно не знал (не сказал ему никто), что за люди это были, однако марка автомобиля, где они находились, и общая суета вокруг рослых парнишек в штатском, подталкивали к определенного рода выводам.
– Всем отойти от машины! – прежде всего приказал дядя Ваня.
Зимагор кивнул, и вся эта свора, у которой под мышками явно чесалось, кидая на Ивана Прохоровича подозрительные взгляды, отошла в сторону, собираясь в кучки и перешептыва-ясь.
– Наследили, сволочи, – сказал дядя Ваня Зимагору. – Да и дождь. Не ручаюсь.
– Ты, дядь Вань, не ручайся, – отвечал Зимагор. – Ты дело делай.
– Потом не пеняйте, – подстраховался дядя Ваня, прежде чем приступить к работе.
Он подошёл к синему "вольво".
– Свет!
Подпитываемый движком одного из автомобилей, загорелся переносной прожектор.
– Всем соблюдать тишину… Ну с богом, – дядя Ваня включил диктофон.
– Протокол осмотра места происшествия, – начал Иван Прохорович. – Дата осмотра – двенадцатое августа одна тысяча девятьсот девяносто шестого года. Время начала осмотра – два часа пятнадцать минут по московскому времени. Температура окружающего воздуха – семнадцать градусов выше нуля по шкале Цельсия. Влажность – повышенная. Ме-сто происшествия находится в лесу, в тридцати метрах юго-восточнее отметки "15" пригород-ного шоссе номер четыре, район Угодья, город Ветрогорск. На месте происшествия обнаружен автомобиль марки "вольво" синего цвета, номерной знак – В954ТЕ128rus. Автомобиль по внешнему осмотру новый, видимых повреждений не имеет. Двигатель автомобиля не работает. Фары погашены. Трава вокруг автомобиля вытоптана; идентифицировать отпечатки не пред-ставляется возможным…
Дядя Ваня нажал кнопку "Пауза" на диктофоне и повернулся к Зимагору:
– Вокруг кто-нибудь смотрел?
– Пока ещё нет.
– Шансов мало, – задумчиво сказал дядя Ваня. – Дождь, лес. Но ты пошукай. Запряги вон салаг; только если что найдут, пускай позовут – руками не трогают.
Зимагор отправился отдавать соответствующие распоряжения, а дядя Ваня продолжил осмотр:
– У автомобиля приоткрыта задняя дверца с правой стороны. Отпечатки пальцев на дверной ручке не обнаружены. Внутренний свет салона включен. Внутри салона, на зад-нем сиденье находятся тела двух мужчин. Номер первый – мужчина лет сорока, рост около ста семидесяти, полный, короткая стрижка, особых примет не имеет, одет в костюм-тройку. Номер второй мужчина лет сорока пяти, рост приблизительно сто восемьдесят пять – сто девяносто, сухощавый, одет в вельветовые чёрные брюки и коричневый шерстяной джем-пер, особые приметы – на запястье левой руки различима татуировка в виде карты, туз кре-стей… – дядя Ваня перевел дыхание, отхаркнулся на траву; теперь самое важное. – Положе-ние тел. Номер первый сидит, наклонившись вперёд, голова упирается в спинку переднего си-денья, рот и глаза открыты, правая рука опущена, висит перпендикулярно туловищу, левая – находится на коленях. На горле номера первого глубокая рана; это разрез, нанесённый острым предметом – по всей видимости, клинком с лезвием длиной до десяти-двенадцати сантимет-ров. На правой скуле номера первого видна свежая ссадина. Других повреждений при внешнем осмотре тела не обнаружено. На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что но-мер первый скончался на месте от нанесённого ему ножевого ранения в горло…
Вернулся, шагая широко, Зимагор:
– Ну, что у нас тут?
– Зарезали ваших авторитетов, – отвечал дядя Ваня, снова останавливая диктофон. – Как бычков на бойне.
– Это я вижу сам, – сказал Зимагор хмуро. – Улики-то какие-нибудь есть? Чем зареза-ли? Долго ли резали?
– Может, тебе ещё сказать, кто зарезал? – не без поддевки осведомился дядя Ваня.
– Если прямо так скажешь, мы тебе "Розовую Гвиану" достанем, – на полном серьёзе пообещал Зимагор.
– Ну-ну, – дядя Ваня скептически хмыкнул. – Достал один такой. Ладно, хватит тре-паться. Работать мешаешь.
Зимагор кивнул и отошёл в сторону, засмолил очередную папиросу. Дядя Ваня включил диктофон:
– Номер второй занимает полусидящее положение, опирается спиной на дверцу авто-мобиля с левой стороны. Голова номера второго откинута, глаза прикрыты. Правая но-га вытянута вдоль дивана, левая нога согнута в колене. Правая рука лежит на диване свобод-но, левая вывернута, подоткнута под тело… Теперь повреждения. На теле номера второ-го заметны многочисленные порезы. Две раны на лице: глубокая – на правой щеке, и верти-кально рассечены губы… – дядя Ваня наклонился вглубь салона, напрягая зрение, но тел пока не касаясь. – Далее, – продолжил он надиктовывать пленку, – четыре длинных пореза: про-дольные – сверху на бедре правой ноги, сверху на голени; поперечные – на животе, в облас-ти пуповины, и у предплечья правой руки. И ещё пятое – по всей видимости, смертельное – глубокое проникающее ранение слева на груди…
Ведя осмотр, дядя Ваня оставил за скобками обилие пролитой в салоне крови. Это как бы само собой разумелось, а описывать положение каждой капли было бы пустой тра-той времени и плёнки. Но именно обилие крови – везде, на одежде авторитетов, на диване, на автомобильных стеклах, на полу – отвлекло его внимание от весьма важной детали, штриш-ка, который объяснял многое о случившемся здесь четыре часа назад. А когда дядя Ваня всё-таки эту деталь заметил, то не смог сдержать возгласа, немедленно зафиксированного на магнитофонную ленту:
– Ого-го! Эй ты, Эдичка, иди-ка сюда.
Зимагор поспешил на зов.
– Говоришь, без оружия они пришли? – спросил его дядя Ваня строго.
– Такая была договоренность, – кивнул Зимагор, потом понял и подобрался. – Где?!
– Вон там смотри, у вашего длинного под рукой.
Дядя Ваня отстранился, предоставляя Зимагору возможность заглянуть в салон. Тот на-клонился, прищурясь. И увидел. Правая рука Клеста (или "номера второго", как назвал его дядя Ваня в своем протоколе осмотра места происшествия) не просто "свободно лежала на диване", но и сжимала, сведённая смертной судорогой короткую и острую, как жало, заточку.
Зимагор присвистнул.
– Это новость! – высказался он. – Подстраховался Клёст, надо же. Не доверял Шику. Подстраховался. Я возьму её, дядя Вань?
– Не суетись, – Иван Прохорович поморщился. – А то суетился один такой.
Он присел над своим саквояжем, оставленным здесь же на траве и извлёк из него пару тонких резиновых перчаток. Неспешно натянул перчатки на руки, затем перегнулся, стараясь не задеть скрючившегося Шика, и взял пальцами заточку. И тут на глазах с полным вниманием наблюдавшего за процессом Зимагора произошло нечто невероятное и страш-ное одновременно. Рука Клеста развалилась на части. Точнее, кисть этой руки легко и свобод-но отделились от запястья, словно и не составляла с ним только что единого целого.
– Так, – сказал дядя Ваня, ничем не выдав своих чувств по поводу происшедшего, если таковые и были. – Рука рассечена наискось от длинной косточки мизинца до косточки запя-стья над большим пальцем… А тут что у нас?..
Горький комок при виде этого обрубка человеческой плоти подкатил Зимагору к горлу, но взгляда он не отвёл: подполковник госбезопасности я или кто?
Дядя Ваня тем временем разглядывал кисть и зажатую в ней заточку.
– Смотри, Эдик, – обратился он к Зимагору. – Видишь, здесь рукоять. И срезана по концу чисто. Без трухи. Такое ни ножом, ни палашом не сделать. Повесомее клинок был. Но и не мачете – режуще-колющее оружие имело место. Меч – почти наверняка.
– Меч? – Зимагор отвел наконец взгляд от окровавленной кисти. – К чему такая экзо-тика?
Дядя Ваня пожал плечами:
– Убийцу спросишь. Ну что ж, картина прояснилась. Я думаю, выглядело это так. Кто-то – скорее всего, одиночка подкрался со стороны вон тех кустов, рывком распахнул дверцу и нанёс удар мечом снизу вверх и слева направо по горлу номера первого. Таким образом номер второй получил резерв времени, чтобы отпрыгнуть к противоположной дверце и дос-тать заточку. Это ему удалось, и вообще он доставил нападавшему массу проблем. Только этим можно объяснить количество режущих ран, нанесенных второму. Ну а затем вы-пад, последний удар под сердце.