– Нечего тут решать, – сказал Артемьев. – Снова мы сели в лужу с этой самодеятель-ностью. Нужно звонить в Управление и требовать, чтобы высылали спецназ.
– Вот они-то точно разбираться не станут, кто перед ними: мальчишки или уголовники. У спецназа есть дурная привычка: сначала стрелять, а потом уже думать.
– Да что ты заладил!.. – сорвался вдруг Артемьев на крик. "Разбираться не станут", "дурная привычка"! Почему ты за идиотов нас держишь?!
– Прекратить истерику! – гаркнул Зак, и когда Артемьев замолчал, высказал своё мне-ние по вопросу: – Я тоже против привлечения спецназа. После того, что здесь произошло, они всех в капусту порубят. Одного вида горящего "джипа" им будет более чем достаточно, чтобы довести себя до нужного градуса.
– Вы все сошли с ума, – заявил Артемьев. – Я с вами даже разговаривать не хочу. И не буду.
– Это ты зря, капитан, – сказал Зак. – Две головы хорошо, а три лучше.
– Вы влезли в это дело, запутались, а теперь просто не хотите признавать свои ошибки. Даже после этой бойни, даже после всего… Этот дурацкий меч… Туман… Вызов Стрельцова… Сплошная череда ошибок. Которых вы признавать не желаете!
– То есть ты отказываешься принимать участие во всех наших дальнейших действиях? – резко спросил Князев.
Вопрос, заданный в лоб, сбил настрой Артемьева.
– Нет, но…
– Тогда сиди и молчи. Всё, что ты хочешь высказать мне, ты выскажешь потом. Сейчас нужно разбираться, с чем мы остались.
Артемьев притих. Железная, цельнометаллическая уверенность Князева в том, что все-гда можно найти выход из самого безвыходного положения, действовала на Кирилла безотказ-но.
– Рекомендую проверить сначала периметр, – сказал Зак, пересаживаясь к Ефиму на соседнее кресло. – Может быть, туман где-то там поредел.
– Хорошо.
Князев прогнал быстрый тест и запустил опрос камер, расположенных на периферии уча-стка.
– Нет. По-прежнему, ничего не видно…
– Погодите, – сказал Артемьев. – Вы ничего не слышите?
– А что мы должны слышать?
– Со стороны "чёрного" хода кто-то приближается. Звук слышите?..
Уточнить, что Кирилл имеет в виду, Князев не успел.
– Это я, – прозвучал в динамиках ломкий юношеский голос. – Володя. Впустите меня, пожалуйста…
– Не открывать! – остановил Князев рванувшегося к двери Зака.
Ефим отстучал что-то на клавиатуре, и картинка на экране сменилась. Теперь снова ра-ботали пальчиковые камеры, обозначенные на схеме под цифрами "семь" и "восемь". Сергей Фёдорович замер, понимая, что едва не совершил непоправимой ошибки.
Ефим нажал насколько раз на левую кнопку "мыши", поворачивая седьмую камеру ("верхний уровень") слева направо.
– Это не обмен, – сказал он, напряжённо вглядываясь в экран. – Но и не побег. Со-мневаюсь, что Володе удалось бежать при том, что он единственный козырь в руках Скобли-ка.
– Что же тогда? – спросил Сергей Фёдорович, глядя на дверь, за которой стоял Володя.
– Похоже на провокацию, – сказал Князев. – Они ждут, что мы впустим Володю, и сра-зу начнут атаковать. Возможно, Володе приказано выманить нас таким образом.
– Он честный парень! – заявил Зак безапелляционно. – Он бы не согласился участво-вать в провокации.
– Это вы так считаете, – сказал Артемьев; он тоже стоял лицом к двери, держа её под прицелом газового пистолета. – Володя не первый месяц в секте – откуда вы знаете степень его подчинённости Скоблику?
– Он может быть сколь угодно почитать этого… Скоблика, – сказал Сергей Фёдорович, – но на откровенную подлость не пойдёт.
– Его могли вынудить, – напомнил Князев. – Могли сказать, что иначе взорвут дом, от-равят нас газами, пригонят пресловутый танк…
– Ясно же, что не пригонят.
– Теперь уже неясно, – "успокоил" Ефим.
– Чёрт знает что, – пробурчал Зак. – Но мы собираемся его впустить или нет?
– Что там видно? – поинтересовался Артемьев, косясь на монитор.
– В том-то и дело, что ничего, – ответил Князев. – Володя присел на ступеньках.
– А другие?
– Других нет. Это-то меня и беспокоит.
– Володю надо впустить! – сказал Зак громко. – Что хотите делайте, но мы должны его впустить!
– Что хотим, мы делать не будем. Надо делать то, что нам подсказывает здравый смысл, а не нежные чувства, которые, как известно, врут.
– Если мы не впустим Володю, то какого хрена мы вообще здесь сидим? Какого хрена мы вообще всё это затеяли?
– Володю мы, конечно, впустим, – сказал Князев медленно. – Только нужно соответст-вующим образом подготовиться. На случай внезапной атаки. Какие будут предложения?
– Предлагаю такую диспозицию, – сразу сказал Зак. – Капитан открывает дверь. И не отпускает её во что бы то ни стало. Я стою с газовым пистолетом напротив проёма и втягиваю Володю. Вы, Ефим Алексеевич, страхуете меня слева, тоже с газовым пистолетом. Согласны? Решение нужно принимать быстро.
– Попробуем, – сказал Князев. – Только сначала нужно привлечь внимание Володи и открыть внешнюю дверь.
– Правильно. Давайте.
Артемьев повернул ключ и взялся за ручку внутренней двери. Зак отложил трость и про-ковылял с пистолетом на исходную позицию. Ефим включил микрофон.
– Володя, – заговорил он быстро. – Сейчас я открою внешнюю дверь. Не теряя ни се-кунды, заходи внутрь – мы тебя ждём.
Володя на экране встал и подошёл, как было сказано, к двери "чёрного" хода. Ефим на-жал на кнопку и развернулся на каблуках.
В ту же секунду Артемьев открыл внутреннюю дверь, но войти в неё Володе не дали. От-куда-то сверху – с крыши, что ли? – выскочили трое тощих и затянутых в чёрное силуэта; в руках у них сверкали мечи.
– Ах вы, з-з-заразы! – заревел Зак.
Он выстрелил из пистолета, но газовый заряд ушёл вверх над головами, а трое в чёрном уже напирали на внутреннюю дверь, которую удерживал один Артемьев. А Князев стоял столб столбом, демонстрируя всему миру неспособность интеллектуалов к решительным действиям в самую критическую минуту.
Положение спас Зак. Он взрыкнул, как проголодавшийся хищник, и вдруг задрал правую больную ногу и со всей силы ударил ею в грудь первого из нападавших, практически уже про-лезшего в щель. Тот вякнул и обвалился кулём. Второму удар ноги пришёлся сбоку по рёбрам, и он, взвизгнув, отскочил куда-то назад. Третий оказался проворнее, он сделал вращательное движение мечом, но остановить это Сергея Фёдоровича не могло и третий из нападавших от-летел от двери и упал на траву. За всей этой свалкой тел Сергей Фёдорович увидел тянущего к нему руки Володю. Зак ухватил племянника за рукав и потащил к себе. Для устойчивости он попытался поставить правую ногу на пол, но что-то помешало ему, и он повалился туда сам – спиной вперёд.
Со стороны сгоревшего сарая поспешала подмога, но бегущим было не успеть, потому что, увидев Володю внутри, Артемьев немедленно захлопнул дверь. И не забыл повернуть ключ. После этого он перевёл дыхание и стёр со лба выступивший пот.
– Вот чёрт!
Артемьев оглянулся на Князева. Тот стоял бледный, а рукав рубашки его быстро темнел. Из предплечья у Князева торчала стальная звёздочка причудливой формы и с остро заточен-ными лучами.
Зак матерился, лёжа на полу. Артемьев опустил глаза и отшатнулся, ожидая фонтана крови из перерубленной ноги.
– А я и подумать не мог, – сказал Артемьев, с некоторой дистанции разглядывая сре-занный вчистую протез. – Я думал у вас, Сергей Фёдорович, просто нога повреждена – но чтобы вот так.
– Да ничего, – ответил Зак; он сидел на кровати, вытянув искалеченную ногу и водрузив её на приставленный стул, – я, в общем, привык. Если бы ещё не боли эти… фантомные…
– Какие боли? – заинтересованно переспросил Князев.
Кровь у него остановили быстро, наложили повязку. Он к тому же проглотил таблетку но-вого препарата под экзотическим названием "Ципробай" и уверял, что уж теперь точно всё бу-дет в порядке.
– Стопа у меня болит периодически, – пожаловался Сергей Фёдорович. Отсутст-вующая стопа. Врачи говорят, что такое случается. Редко, но случается. Конечности нет, а боли есть. Невропатолог вообще заявил, что на моём случае можно смело докторскую сделать. Об этих самых фантомных болях.
– Ну и как? – спросил Артемьев. – Сделал?
– Нет, не сделал. Ленивый он и сам это знает.
– Что-то наши ребятишки притихли, – заметил Князев.
– Они ушли, – сказал до того тихо сидевший в углу Володя.
– Как?!
Все разом повернулись к нему.
– Они ушли, – Володя вздохнул, глядя в пол. – Ушли совсем.
– Почему ты так решил, Владимир? – спросил Зак.
– Наставник… Лев Васильевич… он не один там был. С ним… "монах" был, и он…
Володя замолчал, переводя дыхание, и Князев, воспользовавшись паузой, быстро уточ-нил:
– Монах? Ты его знаешь?
– Нет, – Володя покачал головой. – Первый раз видел.
– Откуда же ты знаешь, что он монах? Он был одет, как монах?
– Не знаю… он мне напомнил одного… другого монаха… брата Мефодия… – Володя тихо улыбнулся чему-то своему. – Он, правда, не матерился, но… вёл себя… и говор у него такой характерный…
– Так что же сделал этот "монах"? – поднажал нетерпеливый Артемьев.
– Они меня отправляли сюда… к вам… и как бы инструктировали перед дорогой… И "мо-нах" сказал… Льву Васильевичу… что, мол, это его, Льва Васильевича, последний шанс… И что если это тоже сорвётся, то нужно будет уходить. Чем скорее, тем лучше…
– Где мой портсигар? – Князев огляделся, нашёл искомое на столе, рядом с "мышкой" и, словно законченный наркоман, вцепился в него заметно дрожащими пальцами.
Даже без лупы было видно, насколько Князев возбуждён. Он быстро прикурил, затянулся и спросил Володю:
– А что-нибудь ещё этот "монах" говорил?
– Говорил. Но я не помню.
– А ты постарайся вспомнить!
– Не давите на него, Ефим Алексеевич, – предостерёг Зак. – Парень ещё в шоке.
– Я не в шоке, – заступился Володя. – И я всё понимаю… Но они ушли, потому что этот "монах" был главным… Наставник… Лев Васильевич… он перед ним… с ним… держался… как-то услужливо… и смотрел на него… Если "монах" сказал, нужно уходить, они ушли.