В 8 часов вечера 7 марта я выехал из Москвы, через Саратов, Самару, сибирским путем. Я приехал 1 апреля во Владивосток. Я ехал в санитарном вагоне III класса; в Москве купили какой-то матрац, на котором я на лавке и спал ночью. Вагон был наполнен англичанами, ехавшими в Европу. Путешествие заполнялось наблюдением Сибири, чтением, дописыванием моей книжки «Новая Европа» и в значительной степени заботами о хлебе насущном; нужно было питаться в течение долгого пути, покупать все нужное в городах, где мы останавливались. Но путешествие по Сибири было лучше, чем по Европейской России. Были долгие остановки на станциях и помимо станций, вагоны, локомотивы и пути не были в порядке. Так, например, мы долго стояли на станции Амазар: нас заранее предупредили, что перед нами было столкновение поездов и что путь испорчен. В Иркутске мы стояли целый день, так что мы могли осмотреть город и сделать нужные покупки. Я всюду собирал современную литературу и вообще печатные произведения, а также и более старые вещи, поскольку их можно было достать. Само собой разумеется, что мы всюду покупали местные газеты и летучки. Кроме того, я получал от Клецанды, как мы сговорились, на некоторых станциях шифрованные и обыкновенные телеграммы. Английскую миссию сопровождал из Киева большевистский патруль из четырех солдат. Я имел возможность вести каждый день разговоры и споры с их начальником и разобрать весь социальный вопрос, а также и социализм – странные это были социалисты, еще более странными были они коммунистами.
Во Владивостоке у меня был целый день; я посетил и чешское общество «Палацкий» и был там среди соотечественников. Главным же образом я был на почте и на телеграфе. Различные бумаги были посланы в Европу с отъезжающими; телеграммы шли главным образом в Париж, Лондон и Америку. Во Владивостоке я получил от союзников некоторые сообщения, которыми я и дополнил то, что прочел в сибирских газетах, и то, что получил сам по телеграфу.
Для меня было самым важным относительно войска то, что бои с немцами у Бахмача были ликвидированы и что после перехода наших частей с Украины в Россию в Курске (16 марта) была впервые добровольно отдана часть оружия. 20 марта были закончены переговоры с большевиками о беспрепятственном проезде в Сибирь и во Владивосток. Это было уже раз сделано, сейчас же после прихода большевистского войска на Украину, с Муравьевым, но из осторожности мы снова начали эти же переговоры в Москве с Московским советом, дабы договор был исполнен и как бы ратифицирован. Комиссар Сталин телеграфировал 26 марта из Москвы местным советам, что чехословаки едут не как боевые единицы, но как частные граждане, известное количество имеющегося у них оружия им нужно для обороны против контрреволюционеров: «Совет народных комиссаров желает им помочь всеми силами на русской территории».
По дороге я читал сообщения о войне на Западе. Я читал о новом немецком наступлении, и, конечно, неуспехи французского и особенно английского оружия в большевистских газетах были тогда надлежащим образом использованы и преувеличены. Я бы мог рассказать много интересных подробностей и наблюдений из моего сибирского путешествия, наблюдений, касающихся не только России, но и моих английских спутников, но я пишу не записки о путешествии, а политическую работу.
На Дальнем Востоке(Токио. 6—20 апреля 1918 г.)
Из Владивостока я хотел ехать прямо пароходом в Америку, но вследствие разнообразных препятствий я должен был воспользоваться Маньчжурской железной дорогой и проехать всю Корею до моря к Фусану и оттуда пароходом в Японию. Я выехал 1 апреля через Харбин и Мукден. 6 апреля я приехал в Шимоносеки, 8 апреля я был в Токио и тем самым снова в Европе, так как можно было сейчас же завязать сношения с европейскими посольствами.
Америку представлял мистер Роланд Слетор Моррис, Англию – сэр Конингем Грин. Мистер Моррис просил меня составить меморандум для президента Вильсона о состоянии России и большевизма и сам мне задал с этой целью некоторые вопросы; я ответил кратким объяснением о необходимости продуманной политики европейских государств в России. Я привожу здесь текст краткого меморандума, который после моего описания русских дел не требует дальнейшего разъяснения, за исключением указания времени и положения вещей, когда я, таким образом, формулировал свои взгляды.
Личное. Тайно.
Написано 10 апреля 1918 года.
Токио.
1. Союзники должны были бы признать советскую власть (de facto; о признании de jure нет нужды и говорить); послание президента Вильсона на их московский съезд было шагом в этом направлении; если союзники будут с большевиками в хороших отношениях, то смогут иметь на них влияние. Немцы их признали, заключив с ними мир (знаю слабые стороны большевиков, но одновременно знаю и слабые стороны остальных партий – они не лучше и не способнее).
2. Монархическое движение слабо; союзники не смеют его поддерживать. Кадеты и социалисты-революционеры организуются против большевиков; я не ожидаю от этих партий значительного успеха. Союзники ожидали, что у Алексеева и Корнилова будет на Дону большой успех; я этому не верил и отказался с ними соединиться, хотя меня звали сами вожди. То же самое могу сказать о Семенове и иных.
3. Большевики удержат власть дольше, чем предполагали их противники: они умрут, как и все остальные партии, от политического дилетантизма – проклятие царизма в том, что он не научил народ работать, управлять; большевиков ослабил их неуспех в мирных переговорах, но, с другой стороны, они приобретают симпатии тем, что учатся работать, и потому, что остальные партии слабы.
4. Полагаю, что коалиционное правительство (социалистических партий и левых кадетов) могло бы за некоторое время добиться всеобщего согласия (большевики должны были бы тоже быть в правительстве).
5. Постоянное демократическое и республиканское правительство в России будет производить сильное давление на Пруссию и Австрию (посредством социалистов и демократов); вот причина, почему немцы и австрийцы настроены против большевиков.
6. Все малые народы на Востоке (финны, поляки, эстонцы, латыши, литовцы, чехи со словаками, румыны и т. д.) нуждаются в сильной России, иначе они будут вполне в руках немцев и австрийцев: союзники должны Россию поддерживать во что бы то ни стало и всевозможными средствами. Если немцы покорят Восток, то позднее покорят и Запад.
7. Способное правительство могло бы принудить украинцев, чтобы они удовлетворились автономной республикой, составляющей часть России; это и был первоначальный план самих украинцев, только позднее они объявили свою независимость, но независимая Украина будет в действительности немецкой или австрийской провинцией; немцы и австрийцы преследуют на Украине ту же политику, что и с Польшей.
8. Необходимо помнить, что юг России является богатой частью страны (плодородная почва, Донецкий бассейн. Черное море и т. д.), север же беден: русская политика будет направлена к югу.
9. У союзников должен быть общий план о России, как ее поддерживать.
10. Союзнические правительства не должны оставлять своих чиновников в России без директив; иными словами, отдельные правительства должны иметь ясный план о России.
11. Японцы, надеюсь, не будут против России; это благоприятствовало бы немцам и австрийцам; наоборот, японцы должны были бы воевать вместе с союзниками, разрыв между японцами и немцами увеличился бы.
12. Нигде в Сибири (от 15 марта до 2 апреля) я не видел вооруженных немецких или австрийских военнопленных; в Сибири анархия не больше, чем в России.
13. Союзники должны бороться в России с немцами и австрийцами:
а) Пусть образуется общество, скупающее хлеб (пшеницу и т. д.) и продающее его там, где это нужно: таким образом, немцы не смогут получить этот хлеб. Но русские (украинские и иные) крестьяне не будут продавать хлеб за деньги, потому что они с ними ничего не могут сделать, им нужны товары (сапоги, одежда, мыло, железо, инструменты и т. д.).
Так как у австрийцев и немцев нет товаров, то союзникам предоставляется удобный случай овладеть русским рынком.
План требует лишь энергии и организации: капитал, помещенный в эту торговлю, будет возвращен.
b) Немецкие и австрийские агенты бросятся в Россию; необходимо организовать противодействие (американские и остальные агенты должны привезти образцы, быть может, небольшую передвижную выставку избранных товаров, иллюстрированные каталоги и т. д.).
c) Немцы влияют на русскую печать не только через своих особых газетных агентов, но и через своих военнопленных, которые пишут в различнейшие газеты по всей стране (не только в больших городах).
Наши чешские пленные до известной степени работают против этого, но это все должно быть организовано.
d) Необходимо поддерживать железные дороги; без железных дорог не будет армии, не будет промышленности и т. д.
e) Немцы скупили русские бумаги, дабы в будущем овладеть русской промышленностью.
g) Известно, что немцы оказывают свое влияние на военнопленных, обрабатывая, например, украинских пленных для украинской армии; союзники могли бы оказывать влияние на немецких пленных, поскольку они остаются в России (печатью, особыми агитаторами и т. д.).
i) Мне удалось организовать в России из чешских и словацких пленных корпус на 50 000; я условился с французским правительством, что теперь переправим их во Францию. Союзники могут помочь транспортом этой армии: это прекрасные солдаты, как это они показали при возобновленном наступлении в июне прошлого года.
Мы можем организовать и другой корпус такого же размера: это должно быть сделано для того, чтобы наши пленные не возвращались в Австрию, где бы их послали против союзников на итальянский или французский фронт.
Союзники согласились дать нам необходимые средства. Во Франции у нас есть тоже небольшая армия, посланная частью из России, частью сформированная из беженцев; надеюсь, что создадим армию и в Италии.