Любой из нас ну чем не чародей?
Из преисподней наверх уголь мечем
Мы топливо отнимем у чертей
Свои котлы топить им будет нечем…
По всей видимости разговор с Гунтом дал толчок для нового вспоминания. Этой ночью Васе опять снился сон, в котором его звали Андреем, и что бес, получивший «взятку» от ангела Копьеносца пропустил его во «второе прачечное отделение». Впрочем, место, в которое он попал, иначе как прачечной и не назовешь.
Помещение с низким мокрым потолком с набухающими каплями от чрезмерной перегретой влаги, на глаз казалось бесконечным, как вширь, так и вглубь, все уставлено рядами очень старых на вид корыт. Андрей подумал, что именно такое корыто просил заменить старик золотую рыбку в Пушкинской сказке. Разве только здешние корыта трещин не имели.
Перед каждым корытом прачка или прачник, не поймешь, все выглядели бесполыми, все безостановочно стирали какое-то тряпье. Вода в корытах была горячей, от нее шел густой пар. Андрей присмотрелся и увидел, что под каждым корытом разведен огонь как под котлом. Мелкие черти с рожками сновали меж ног прачников, поцокивая копытцами, следили, чтоб огонь под корытами не потух.
Никто не отвлекался, никто не останавливался. Стирка шла беспрерывно, и Андрей догадывался, что не просто непрерывно, а вечно. Меж рядами прачников прохаживались бесы покрупнее, грозные, злые, с плетьми в трехпалых руках. Плети гуляли по спинам стирающих, выбивая из них плотные взвеси из воды, пота, крови, пара и дыма. Получая удар плетью, прачник не переставал стирать и даже головы не поднимал. Вздрагивал, глушил как мог протяжный стон, и продолжал шоркать в горячей воде серое тряпье.
Один из бесов надсмотрщиков с плетью, едва заметным движением руки указал Андрею следовать за собой. Андрей пошел безропотно. Впрочем, шел недалеко. Его поставили перед таким же корытом, как и остальных.
- Стирай, - коротко бросил надсмотрщик и небрежным движением хлестнул Андрею плетью по спине.
Андрея ожгло острой болью, но он уже начал понимать, как следует себя здесь вести. Перехватил на выдохе рвущийся крик боли, погрузил руки в горячую воду, нащупал какую-то тряпку и начал ее стирать. Так началась его вечность во втором прачечном отделении. Такое же царило здесь безвременье, как и в желтых дюнах.
Кроме следящих за огнем под корытами мелких чертей и надсмотрщиков-бесов в прачечной был еще один вид существ – приемщики. Те, кто забирал и пересчитывал выстиранное тряпье. Ростом они были даже чуть выше бесов надсмотрщиков, только очень худые. С одним из приемщиков Андрею удавалось перекинуться несколькими словами и даже задать какой-нибудь вопрос.
Этот приемщик позволял называть себя труднопроизносимым именем, что-то вроде: Йотойрх. Впрочем, Андрей не знал, действительно ли это имя. Возможно так называлась его должность или даже раса. Этот Йотойрх единственный, кто выказывал хоть какую-то толику сочувствия. Когда он впервые пришел принимать кипу стиранных тряпок, Андрей начал забывать, как здесь очутился, ему все трудней становилось бороться с ощущением, будто он находится здесь всегда. Приемщик глянул на него с пониманием:
- Ты пока еще держишься, бывший человек, - в его голосе угадывалась похвала, - Тебе еще повезло, что ты стираешь тряпье, а не тебя в этом корыте стирают. Хвала всемилостивому Равновесию. В предыдущем цикле времен ты варился бы в крутом кипяточке.
- А предыдущий цикл – это когда было? – Андрей с большим трудом отвел взгляд от стираемых тряпок и поднял его на приемщика.
- Никогда. Здесь время счета не имеет. Скажу только, в предыдущем цикле здесь было первое прачечное отделение, - приемщик хмыкнул, подхватил стопку чистого тряпья и пошел. Уже отойдя несколько шагов, он обернулся, - Можешь звать меня Йотойрх. И да, твое имя меня не интересует.
Так и повелось, что каждый раз, когда Йотойрх подходил, чтоб забрать стиранные тряпки, Андрей его о чем-нибудь спрашивал. Приемщик отвечал не всегда, а если отвечал, то коротко. Это можно было назвать растянутым в вечность разговором, где каждый вопрос-ответ перемежался по ощущению Андрея бесконечной или, если точнее, безвременной стиркой. И все же эти вопросы-ответы как редкие бусинки-маячки на бесконечной нити позволяли Андрею сохранить непрерывность своего сознания, не «отстираться» самому, не забыть свое «Я».
- А скажи, Йотойрх, - обратился Андрей, когда приемщик пришел забирать стиранное тряпье во второй раз, - Здесь черти, бесы… ты вот тоже… Я в аду? Отбываю наказание за грехи?
- Первое отделение действительно располагалось в нижнем плане, которое ты мог бы назвать адом. Здесь - скорее чистилище. Техническое пространство. Здесь происходит чистка… В твоем случае – стирка, - со своеобычной ухмылкой Йотойрх подхватил стопку тряпья и ушел.
- А скажи, Йотойрх…- так начинать свой вопрос стало для Андрея чем-то вроде обряда, - Что за тряпье мы все стираем?
- Это не тряпье.
- Но что-то я отстирываю…
- Отстирываешь… - подтвердил бес и добавил, - …грязь.
- А откуда берется грязь? - Андрей подумал, что смог подобрать вопрос, от которого бес отвертеться не сможет.
- Тонет, - радостно сообщил тот.
- Куда тонет?
- Сюда, само собой.
- А откуда она тонет?
- Из верхних миров, само собой…
Вася проснулся со светом, а Гунт к тому времени был уже на ногах. Гета накормила их легким завтраком и Гунт повел Васю «в поле», хотя никакой работы так и не начал. У Васи сложилось мнение, что просто он хотел показать свое хозяйство. Наверное, решил для себя неосознанно, что лихая пиратская доля, забрав у него родного сына смилостивилась и отдала на замену Васю. Бред, конечно, но сердцу-то не прикажешь. Вася догадывался, но разочаровывать Гунта не хотел пока, ему самому приятно было хоть ненадолго почувствовать себя в семейном кругу, пусть даже и не в своем.
С поля они пошли в сельскую «управу» ставить «забор».
- Без «забора» здесь никак, - пояснил Гунт, распахивая дверь учреждения, - Ты не переживай, у меня тут свояк сидит. Осложнений не будет.
Он небрежно кивнул сидящему в приемной писарю, заодно поправив припрятанную за пазухой глиняную бутылку, и решительно постучался в кабинетную дверь. Не дожидаясь ответа, Гунт вошел внутрь, кивнув Васе, чтоб не отставал.
- Здоров будь, Руд, - запустив Васю, Гунт прикрыл дверь и выставил на письменный стол бутылку с настоем.
- В честь чего это? – сидящий за столом в серой имперской форме Руд сумрачно покосился на бутылку.
- Так вот же, радость у меня. Сын вернулся, - Гунт хлопнул Васю по спине, заставляя сделать шаг вперед, - Вася, ты столбом-то не стой, тут свои все, - и снова повернулся к Руду, - Надо «забор» ему ставить. Возраст обязывает.
- М-да, - Руд побарабанил пальцами по столешнице. Разделять Гунтову радость он не спешил, - Так сына твоего вроде Валтом звали?
- Был Валт, теперь Вася, - Гунт развел руки в стороны, - Не все ли равно?
- Ну, - Руд поскреб шею под тесным форменным воротником, и, решившись, наконец, сгреб со стола бутыль, - Мне в общем без разницы. Вася так Вася…
Руд достал нифрильный прибор и поставил Васе на внутреннюю сторону запястья «штрих-кодовый забор».
- Там в приемной в «имперке» закрепись. Если сам не умеешь, попроси писаря. Поможет, - сказал Руд, закончив ставить знак, и добавил, обращаясь уже скорее к Гунту с долей оправдания, - Новое положение вышло. Сейчас всем надо скрепку иметь.
- В смысле? – не понял Вася, - Что значит в «имперке скрепку» …?
- Ох, - Руд покачал укоризненно головой и переглянулся с Гунтом, не осуждающе, а снисходительно эдак с улыбочкой даже, - Меньше, парень, по морю бы мотался, так и знал бы. Имперский учетный строй, сокращенно именуется Имперские Уста, а еще короче – имперка. Удобная кстати штука. Можешь с кем угодно связаться, будь он хоть на другом краю империи.
От услышанного Вася загорелся надеждой. Где искать товарищей он не имел ни малейшего представления, а тут такая возможность! Скомкано поблагодарив Руда, он выскочил из кабинета в приемную. На вопрос: «где тут у вас имперка?» - писарь указал на стоящую в углу деревянную тумбу с установленным сверху затейливым нифрильным прибором.
Вася немедля подошел к тумбе и засветил прибор. По ограниченному функционалу он оказался даже не компьютером допотопным, а скорее терминалом наподобие платежного с монохромной зелено-белой картинкой. Первым делом «имперка» потребовала приложить запястье со знаком забора. Вася приложил, имперка тут же тревожно замаячила сообщением, что Вася является незакрепленным пользователем.
Спрашивать разрешения, хочет ли Вася закрепиться в имперской базе данных, имперка само собой не стала. На то она и «имперка». Только выдала сообщение, что мол «проводится закрепление, не отнимайте запястье от прибора». Уже через несколько секунд вылезло новое сообщение: «вы успешно закрепились в учетном строе «Имперские уста», просмотрите живую картинку».
После этого имперка прогнала перед Васей явно рекламный ролик о преимуществах проживания в городе, довольно умело уместив в коротком показе все признаки веселой и праздной жизни. А в конце подбавила медку, сообщив о постоянном проведении всеобщей бесплатной лотереи, выигрыш в которой, позволяет жить совсем уж припеваючи.
Вася с трудом дотерпел до окончания показа «живой картинки» и впился глазами во всплывшее меню. Выбрал «связаться с жителем империи» и пробежал взглядом по выпавшему «фильтру»: укажите цифровой порядок вызываемого жителя – мимо, выберите область – не то, выберите город – названий городов он не знал, выберите время или место закрепления. Вася посмотрел на экранный календарь и установил фильтр отбора только тех, кто закрепился в имперке не ранее вчерашнего дня.
Промотав довольно длинный список Вася нашел в нем одного единственного пользователя с именем Аким. Хотя ни одной Ольхи, ни одного Макара в списке не было, Вася от радости готов был сплясать. Он отправил Акиму, прошедшему закрепление, судя по сведениям имперки в городе Ланке, послание: «Акима. Сообщи подробно, где находишься, что знаешь про Макарку и Ольху. Сиди на месте. Сам тебя найду. Вася».