ь вернулась на рынки, но цена на нее при этом не опустилась: к этому времени мир полностью изменил отношение к черному золоту, осознав его ценность и невосполнимость никакими другими источниками энергии. Полученные многомиллиардные сверхприбыли король Фейсал не проматывал, купаясь в роскоши, как сделали бы многие его родственники, а вкладывал в развитие страны: строил в пустыне новые города, закупал оборудование, а также был самым крупным в мире благотворителем. Его смерть оказалась нелепой и трагичной, разразившись как гром среди ясного неба. Один из его племянников, вернувшийся с учебы в Америке, на одном из приемов подошел поцеловать любимого дядю, затем вынул пистолет и трижды выстрелил ему в голову. Последними словами Фейсала была просьба пощадить племянника, но его все равно обезглавили, хотя формально — не за убийство, а за то, что в его доме нашли целый склад наркотиков. В начале 1980-х страну возглавил новый король — Фахд, очередной по старшинству наследник Аль Сауда — и к тому же еще и первый на престоле сын от его главной, любимой жены. По характеру Фахд был вовсе не столь бесстрашен и благороден, как его предшественники: скорее, это был человек хоть и блестяще образованный, но предельно закрытый и постоянно во всем сомневавшийся. К тому же он имел навязчивую, почти болезненную страсть к роскоши. Легенды о золотой сантехнике саудовских шейхов во многом берут начало именно в его правление. Парадоксально, но как раз в эпоху Фахда ситуация вокруг нефти и королевства в целом к праздности в роскоши вовсе не располагала — наоборот, она оказалась самой сложной и опасной с начала правления семьи Саудов, и причин тому было множество.
Февраль в Саудовской Аравии — наименее жаркий, но вовсе не самый комфортный месяц в году. В феврале по всей Аравии особенно жестоко дуют острые, колючие ветры, несущие по пустыне несметное количество песка. Каждый бедуин с детства знает, какой страшной бывает песчаная буря. Песка в этих суховеях столько, что невозможно разглядеть даже свою вытянутую руку, а сила ветра способна сбить с ног, оглушить, ослепить самого сильного коня или верблюда. Каждый бедуин знал и то, что, если такая буря застает его посреди пустыни, от нее есть лишь одно спасение: лечь на песок, закрыв ладонями лицо и уши, и время от времени отряхиваться, чтобы над тобой не выросла новая песчаная дюна. Чтобы выжить, надо было ждать — минуты, часы, а порой и дни. Горячий нрав бедуина всегда удивительно уживался с его умением ждать — иногда без воды и еды приходилось лежать на песке двое-трое суток, пока буря не стихала. Помимо этой напасти в конце зимы внешние агрессоры были наиболее активны, полагая, что в это нежаркое время захватить пустыню легче всего. Февраль для Аравии был тревожным месяцем.
Эр-Рияд, означающий по-арабски «сады», в Средние века и в самом деле был крупным оазисом, лежавшим в сердце аравийской пустыни. Столетиями через него проходили главные караванные пути полуострова, а также находились самые оживленные рынки. Аль Сауд сделал Эр-Рияд столицей, но до его смерти тот оставался все таким же небольшим средневековым восточным торговым городом. Все изменилось при его наследниках: сюда перенесли министерства и офисы крупных компаний, за которыми потянулись и люди. Всего за одно поколение население столицы выросло почти в двадцать раз, достигнув к середине восьмидесятых отметки в три миллиона человек. Такой наплыв не мог не сказаться на природе — довольно быстро некогда великий оазис превратился в обычную пустыню с редкими островками засыхающих пальм, но в современном мире — с небоскребами, водопроводом и кондиционерами — это уже не имело никакого значения. Весь Старый город в Эр-Рияде словно был отстроен в тон желто-серой пустыне — его старинные крепости, дворцы и музеи, впрочем, так же как и новые многоэтажки, были возведены из камня желтого цвета. Место резиденции королевской семьи около Эр-Рияда не раз менялось, каждый раз оставаясь тайной за семью печатями: весь периметр резиденций монархов был окружен кольцами охраны как минимум за километр, а в XXI-м веке их фото из космоса на картах Google были намеренно стерты. Зато было более чем хорошо известно здание, где вот уже полтора века заседало саудовское правительство, — в особо торжественных случаях в него пускали даже западных журналистов. Это был грандиозный замок пустыни, с башнями из массивного желтого камня — бывшая крепость Каср-Аль-Хукм.
Прибывшие на совещание с королем министры и особо приближенные персоны (почти все — Саудиты) приветствовали сиятельного короля Фахда, почтительно склонив голову. Делегация вошла во дворец через королевские ворота с северной стороны. Первый внутренний двор с бассейном был как всегда окружен церемониальной охраной — высокими мужчинами в белых одеждах и платках в красную клетку со старинными кинжалами на поясах. При виде короля они выполнили несколько движений, похожих на танцевальные, и застыли в позе покорности, как того требовал этикет. Дальше вел длинный коридор с высоким потолком, по обеим сторонам увешанный большими коврами старинной ручной работы, который переходил в следующий двор, с мраморными колоннами и хрустальными люстрами. Одна из дверей вела в обязательную в любом здании Аравии роскошную комнату для молитв. Посреди нее стояла изящная купель, куда по тонкому извилистому желобу стекала чистейшая родниковая вода — это было место для омовения монарха перед намазом. Другой небольшой зал назывался комнатой коронаций — именно здесь в присутствии всего нескольких человек, в мистической атмосфере, проводилась строго закрытая церемония передачи королевской власти. Наконец, сразу за третьим роскошным прямоугольным залом находился королевский меджлис — комната, где монарх, сидя по бедуинской традиции на полу, выслушивал министров и принимал важные государственные решения. Так было и в этот раз — король Фахд, обожавший все западное и современное, в глазах своих подданных, наоборот, во всем подчеркнуто старался выглядеть ревнивым хранителем саудовских традиций. Предметом чрезвычайного заседания правительства был предстоявший визит короля в Вашингтон на встречу с президентом США в Белом доме.
По обе стороны от монарха восседали два его самых близких друга и соратника. Одним был принц Мохаммед бин Абдулла, его двоюродный брат, благородных кровей, но не претендовавший на трон, в том числе поэтому пользовавшийся особым доверием Фахда. Другой — большая редкость в элите — и вовсе не был Саудом, хотя его клан, пожалуй, самый доверенный и приближенный к королевскому. Этот человек был талантливым бизнесменом, владел главной строительной компанией страны, которая без конкурса получала государственные подряды почти на все — от роскошных дворцов Саудитов до возведения нефтеперегонных заводов, офисных небоскребов, школ и больниц. Конечно, львиная доля прибыли возвращалась монарху. Если бы эта компания была публичной, то ее владелец, долларовый миллиардер, занимал бы весьма высокое место в мировом списке Форбс. Но дела корпорации велись строго приватно, ее отчетность никогда и нигде не публиковалась, поэтому фамилия Салема бен Ладена остальному миру ровным счетом ни о чем не говорила.
Король Фахд предложил выслушать доклад Ахмеда Ямани — министра нефтяной промышленности, любимца короля Фейсала, назначившего его на этот высокий пост, когда тому было всего тридцать. Ямани был умен, решителен, выглядел представительно, был всегда одет в сшитые на заказ костюмы: его подчеркнутый западный лоск импонировал Фахду. Ямани говорил тихим голосом, но настолько веско, что даже короли редко перебивали его. Его любимой поговоркой было «если вы думаете только о настоящем, значит, вы — в большой беде». Король Фейсал при жизни наградил его сказочным состоянием, и лишь немногие запомнили странный факт, что застрелившего короля племянника привел на тот злополучный прием именно Ямани. Отчет министра был как всегда емким, заняв не больше десяти минут. Ситуация и так ясна. Цикл рекордно высоких цен на нефть окончился в 1982 году. Развитые страны к этому моменту успешно внедрили энергосберегающие технологии, а большинство их граждан пересели на малолитражные автомобили. С другой стороны, многие страны, ранее не игравшие роли на нефтяном рынке, показали бурный рост добычи. В результате нефти в мире вдруг снова стало слишком много. Саудовская Аравия ответила на это единственным, чем могла, — снизила добычу. Вместо семи миллионов баррелей в день она теперь добывала меньше двух. Это позволило еще три года поддерживать цены, но главные барыши с рынка теперь снимали другие производители нефти — прежде всего Советский Союз, с его все более отсталой, неэффективной экономикой и дряхлеющими руководителями. За счет высоких цен на нефть, державшихся искусственно благодаря снижению добычи Саудовской Аравии, Советы по-прежнему могли производить тысячи новых танков и ракет. Если бы дело продолжалось так еще пару лет, то Саудитам для поддержания цен пришлось бы совсем прекратить добычу нефти, что было бы, разумеется, полным нонсенсом. Свой доклад Ямани закончил кратким резюме:
— Штаты будут требовать от вас, великий Хранитель двух святынь, увеличить добычу нефти, чтобы обрушить цены. Это будет настоящий удар под дых Советам. Они его заслужили.
Король Фахд в ответ резко вспылил:
— А какой нам-то от этого прок? Бюджет королевства и так в последние годы трещит по швам. Народ вот-вот начнет проявлять недовольство. Это же элементарная арифметика. Допустим, мы увеличим добычу вдвое, это вызовет панику, и цена упадет в три раза. Таким образом, наши суммарные доходы уменьшатся еще сильнее! Американцы как всегда заставляют плясать всех под их музыку, а остальные при этом терпят убытки!
— Мы не знаем пока точно, насколько упадет цена. Если даже она снизится в разы, то, скорее всего, ненадолго. Через год-два рынок нащупает новую точку равновесия. За это время лишние новые производители сойдут со сцены, и рычаги власти над рынком нефти снова будут в наших руках.
— Надо все еще раз хорошо обдумать. Мы можем своими руками срубить сук, на котором все держится. Это особенно опасно сейчас, когда враги находятся у нашего порога.