ницы со сложным коктейлем препаратов для поддержания деятельности почек. Состояние больного оценивалось как средней тяжести: ему также предписывались строгая диета и ограничение двигательной активности.
Войдя в палату-изолятор, Митчелл сразу отметил про себя бледный, болезненный вид пациента. Казалось, что ему уже было за пятьдесят, хотя на самом деле — лишь чуть больше сорока. Он сидел, опершись спиной на спинку кровати, и взгляд его больших усталых глаз почти ничего не выражал. У него была седая бородка, совсем короткая, от локтя тянулся тонкий проводок к капельнице. Увидев гостя, которого он не ждал, он не удивился, очевидно, приняв того за врача, и что-то негромко спросил по-арабски. В ответ Митчелл показал ему удостоверение агента ФБР. Глаза араба сверкнули, и он хрипло спросил по-английски, с сильным акцентом:
— Что вам надо?
— Поговорить. Просто поговорить как друзья, а может быть, даже и бывшие коллеги.
Митчелл сообщил «катарцу», что ФБР известно о планах крупной палестинской террористической организации в ближайшее время совершить в Вашингтоне и Нью-Йорке масштабный теракт, возможно, с использованием угнанных самолетов. По данным Митчелла, целями террористов могли стать башни Всемирного торгового центра и правительственные здания.
Человек усмехнулся:
— Вы заслуживаете этого. Я рад, что наши братья идут по этому верному пути. Но я не знаю, кто это может быть. У Арафата, если это он и действует без поддержки извне, вряд ли что-то получится.
— Мы знаем, что вы не знаете. И как раз в этом-то все и дело. В случае если эта страшная трагедия, несмотря на все наши усилия, все же произойдет, мы не сможем обвинить в ней Палестину. Это будет означать, что мы встали открыто и полностью на сторону Израиля в ближневосточном конфликте. Мы сразу станем главными врагами всего арабского мира, а цена нефти улетит в космос. Нам нужно, чтобы ответственность за эти теракты вместо палестинцев взял на себя кто-то другой.
— Воистину, вы — шайтаны. Предлагаете мне — мне! — играть в ваших интересах? Вы — люди без принципов и такими же считаете и всех остальных. Идите прочь.
— Напротив, согласившись, вы спасете арабский мир от пожара страшной войны, возможно — атомной, в которой могут погибнуть миллионы. Сделайте это ради ваших же братьев по вере.
Араб усмехнулся:
— А если нет, вы на меня прямо здесь наденете наручники?
— Разумеется, нет. Арабские Эмираты — суверенная, процветающая страна, и ее эмиры не хотят международных скандалов. И потом, у меня ведь даже нет юридических доказательств, что вы — не тот, за кого себя выдаете.
Митчелл открыл портфель, вынул оттуда какой-то пузырек, затем не торопясь подошел к стойке капельницы и приоткрыл ее крышку.
— Если я сейчас добавлю сюда несколько капель, завтра у вас произойдет инфаркт по естественным причинам. Вы, конечно, можете успеть вынуть из вены иглу, но я постараюсь, чтобы этого не произошло. На всякий случай у меня с собой также есть шприц для подкожных инъекций. Усама, вы очень плохи, и вашей кончине никто не удивится, а я спокойно успею сесть на самолет до этого момента. Время моего визита заканчивается, и я хочу услышать ответ прямо сейчас.
Большие глаза смотрели на американца с ненавистью, не мигая, несколько мгновений. Затем пациент отвернул голову в другую сторону и едва заметно кивнул.
— Шукран. Выздоравливайте. Теперь вас будут охранять как зеницу ока.
Выходя из палаты, Митчелл с гордостью думал о том, как лет через пятнадцать, при выходе на пенсию, он получит право рассказать внукам о медали, которой его завтра тайно наградят.
Ресторан Windows of the World, расположенный на 107-м этаже северной башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, был не только самым высоким рестораном Западного полушария, но и одним из самых модных заведений мегаполиса, «который никогда не спит». Столы здесь резервировали за месяц, цены в меню казались заоблачными, но при этом вовсе не отпугивали посетителей. Отпраздновать в «Окнах» свой юбилей или свадьбу считалось не только престижным, но также и показателем высокого вкуса. Дресс-код ресторана всегда был предельно строг: джентльмены обязаны носить смокинги или как минимум дорогие костюмы; дамы одевались в модные вечерние платья. Почти каждый вечер здесь можно было увидеть знаменитостей: заезжих голливудских звезд, богатейших банкиров с соседней Уолл-стрит, известных бейсболистов команды «Янкиз». Простые люди могли также без проблем посетить этот ресторан, но в утреннее время, когда здесь сервировали изысканные и не очень дорогие завтраки.
Двое людей завтракали в этом ресторане каждое утро, примерно в половине девятого, уже несколько лет. Пожилой джентльмен, внешне как две капли воды похожий на главных дельцов с Уолл-стрит, и в компании с ним его дочка — молодая и ухоженная девушка. Этого человека звали Ларри Сильверстайн, и на самом деле он никогда не был банкиром. С ранней молодости и уже много лет по шестнадцать часов в сутки как одержимый он занимался сделками купли-продажи и аренды первоклассной нью-йоркской офисной недвижимости. К концу девяностых он стал игроком номер один на этом рынке, а его состояние составляло несколько миллиардов долларов. О Ларри говорили, что у него есть необыкновенное «шестое чувство», хотя на самом деле его секрет заключался не столько в интуиции, сколько в обширнейших связях, особенно в высшем еврейском банковском кругу, а также в мэрии города. Почти все самое важное в этом бизнесе Ларри знал раньше, чем большинство конкурентов. Любимым его детищем было лицо великого города: две прекрасные башни Всемирного торгового центра. Их формальным собственником являлся один из муниципалитетов Нью-Йорка, но Ларри арендовал башни-близнецы и землю под ними на 99 лет с почти безграничными полномочиями (он имел право даже снести обе башни), являясь их фактическим владельцем. С завтрака в ресторане на вершине северной башни в компании дочери начинался каждый его рабочий день. В конце июля у Ларри была приватная встреча с мэром Нью-Йорка Руди Джулиани. Новость, которую он узнал, была невероятной. Разумеется, теперь надо было действовать, и как можно расторопнее.
В это утро его гостями за завтраком были четверо представителей крупнейших страховых компаний Америки. Сделка, которую они обсуждали, была одной из самых масштабных в истории страхового бизнеса. Ларри Сильверстайн хотел застраховать башни ВТЦ от террористических актов на сумму 3,6 миллиарда долларов. Эта сделка казалась страховщикам странной по нескольким причинам. Во-первых, рыночная стоимость зданий оценивалась на тот момент в два раза меньше, а любое имущество крайне редко страховалось на стоимость выше его оценки. Во-вторых, страховщики хотели получить первоначальный взнос по этой сделке в размере ста пятидесяти миллионов долларов. Ларри предлагал заплатить сразу пятнадцать миллионов, а все остальное перенести на октябрь текущего года, ссылаясь на свои кратковременные трудности с ликвидностью. Страховщики сильно сомневались в этой сделке и старались вызвать клиента на откровенность.
— Вы же лучше всех знаете, что в коммерческом смысле башни ВТЦ — это чемодан без ручки. С момента их постройки они так и не окупились. Это их «грязный маленький секрет», как говорят в таких случаях.
— Да, все тридцать лет часть офисов в небоскребах стояли незанятыми либо сдавались по очень низким ставкам. А в первые два года после их постройки, как раз в разгар нефтяного кризиса семидесятых, офисы башен вообще были не заняты, их тогда называли «всемирный пустой центр». Людям нравилось любоваться их величественной красотой со стороны, подниматься на обзорную площадку, ужинать вот в этом ресторане. Но работать — категорически нет. В прошлом многие люди жаловались, что в офисах ВТЦ их преследуют непонятные страхи — словно они у всех на виду, как мишень. Но, к счастью, все меняется. В последние годы доходы от башен стали устойчиво расти. Я ожидаю, что стоимость зданий ВТЦ уже в ближайшие два-три года вырастет в несколько раз.
— Да бросьте. Гораздо вероятнее, что через несколько лет их просто снесут. Вы же знаете, что их стены покрыты канцерогенным асбестом. Если дышать им в офисе каждый день, через несколько лет вероятность рака легких становится на порядок выше, чем даже у заядлого курильщика. Кроме того, оседающая с них пыль опасно загрязняет атмосферу Нижнего Манхэттена.
— Не желаете ли сигару? Если серьезно, я считаю, что вред асбеста преувеличен так же, как когда-то раздули кампанию против холодильников с фреоном. Впрочем, если это вас так уж сильно беспокоит, то давайте пропишем в контракте, что уже в следующем году я буду обязан провести капитальный ремонт зданий, заменив в стенах асбест чем-то безвредным. Я готов даже на это.
Это заявление было сенсацией. Замена асбеста в башнях ВТЦ стоила сотни миллионов долларов и была крайне трудной технически. Но в то же время это значило, что их владелец настроен очень серьезно. Общение за столом резко оживилось. Теперь страховым компаниям действительно казалось, что сделка — надежная и очень привлекательная. Они даже на волне энтузиазма разрешили оставить пункт о мизерном первоначальном взносе с уплатой остальной суммы позже.
И Ларри, и боссы страховых гигантов спускались на скоростных лифтах ВТЦ в прекрасном настроении. Но триумфатором в этой «страховой сделке века» на самом деле был лишь он.
Уже утром 12 сентября, на следующий день после трагедии, полный, объемистый пакет документов на возмещение семи миллиардов долларов (Ларри трактовал атаку двух башен как два разных страховых случая) уже лежал в офисах страховых компаний. Мало кто задумывался в суматохе тех дней, как его сотрудники успели столь оперативно подготовить все необходимые документы.
Накануне, 11 сентября, в половине девятого утра, в первый раз за многие месяцы Ларри и его дочь не пришли завтракать в ресторан наверху северной башни. Ларри внезапно почувствовал недомогание и с утра отправился к врачу, а его дочь уехала на раннюю деловую встречу в другой части города. Слепая судьба «чудом» спасла семью владельца ВТЦ от неминуемой гибели.