Председатель банка «Ллойд Бланкфейн», сменивший на этом посту Хэнка Полсона, ушедшего на повышение в офис министра финансов, заработал в текущем году бонус в размере 56 миллионов долларов, правда, до уплаты налогов. Сам Полсон, уходя, обналичил все опционы, накопленные им за тридцать лет успешной карьеры в банке, став богаче на несколько сот миллионов. Такие заработки, с одной стороны, могли показаться совершенно заоблачными. Но если сравнить их с многомиллиардной чистой прибылью банка за уходящий год, заработанной сотрудниками и руководством «Голдман», как всегда, почти «из воздуха», то эти цифры уже не казались абсурдными. За неполный год у руля Бланкфейн уже успел стать одной из самых заметных фигур на Уолл-стрит.
— Поздравляю всех с еще одним великолепным годом банка «Голдман Сакс»! Надеюсь, что все или, по крайней мере, большинство из вас довольны и нашими общими, и вашими личными результатами. Мы помогаем ведущим компаниям Америки и мира расти, привлекая для них капитал. Вместе с ними мы создаем стоимость их бизнеса, даем возможность лучшим талантам в разных сферах деятельности работать на общественное благо нашей нации.
За полночь многие сотрудники разъехались по домам, и лишь некоторые, как правило неженатые, все еще общались друг с другом, образовав небольшие теплые компании в разных частях офиса, выглядящего столь непривычно с новогодними украшениями и горами из коробок подарков возле каждого стола.
— Сколько у тебя было в конверте утром?
— Полтора. Охренительно! Только очень жаль отдавать половину этих денег на налоги Дяде Сэму. Останется только семьсот пятьдесят тысяч. Тоже неплохо: отдам часть кредита за квартиру, куплю себе «Астон Мартин» за сто пятьдесят штук, но на все остальное наличности, кстати, не так уж и много.
— У меня две с половиной. Почти в два раза больше, чем в прошлом году.
— Везет. Но ты был на самом «золотом дне». Весь год занимался упаковкой ипотечных бумаг.
— Да, просто гениальная идея руководства, если разобраться. Берем лучшие кредиты, самых надежных заемщиков, с высшим рейтингом ААА. Затем добавляем кредиты второго уровня — ЗВ, тоже в целом нормальные, но уже похуже. А потом заливаем все сверху субстандартными займами. Так, для объема портфеля. Вообще-то субстандарт — это полное дерьмо, если называть вещи своими именами. Почти никакие из них не будут возвращены. Но в данном случае это неважно. Потом я звоню в крупную страховую компанию, дешево покупаю у них CDS (гарантии от дефолта) на весь долговой портфель. Кстати, помнишь Блайт Мастерс из JP Morgan? Ну, такая распальцованная, стервозная, дорого одетая. Не поверишь, но она сама когда-то давно эти CDS-ки и придумала. Затем обращаюсь со своим продуктом в рейтинговое агентство. Они все у нас давно прикормлены и, как правило, делают все, что нам от них нужно. Денек смотрят для проформы бумаги и цифры, проверяют гарантию и затем ставят рейтинг ААА на весь пакет долгов. После чего мы его за отличные деньги продаем куда-нибудь в Лондон или Азию. И у нас их с руками отрывают!
— То есть вы смешиваете в пропорции один к трем дорогое вино, подкисшую брагу и сливную воду из унитаза и потом продаете все вместе кому-то, как будто все это — дорогое вино?
— Ну, или, иначе говоря, мы создаем стоимость для наших акционеров и удовлетворяем запросы трейдеров в наших компаниях-клиентах по всему миру, которые потом уже и сами проворачивают с этими пакетами долгов такие всевозможные фокусы, что просто закачаешься. Сейчас время такое. Надо делать миллионы из воздуха, или будешь глотать пыль, лежа в кювете. Кстати, на 42-й улице открыли суперский ночной клуб. Крутая публика, отличная музыка. Такие девочки-модели там сидят у барной стойки, просто закачаешься. За ночь просят три штуки, но можно под утро некоторых уломать и за одну. Трендовое место. Просто так туда хрен зайдешь. Но у меня там знакомый диджей, так что фейсконтроль пройдем. Поехали туда, развлечемся как следует, обмоем премии.
— Класс! Уже вызываю такси…
— Тетя, пожалуйста, не говори так.
— Нет, дорогая, это правда. Мне некуда идти, не на что жить, негде ночевать, и меня завтра выкинут из этой больницы, потому что они оказали мне по закону бесплатную экстренную помощь, а на стационарное лечение нужна медицинская страховка.
— Умоляю, лежи только спокойно, мы что-нибудь придумаем.
Химена со слезами в глазах прижимала вялую руку Марии Лурдес к своей груди. Ее тетя, еще недавно такая сильная и мужественная, бессильно лежала на больничной койке с кислородной маской на лице. Мария больше года прожила в своем новом доме — в жизни он оказался вовсе не таким замечательным, как выглядел на том рекламном проспекте. Крыша уже на момент сдачи оказалась слегка ржавая и сразу начала протекать из-за сильных зимних дождей. Вида из окон не было вообще — только серые стены таких же домов вокруг, стоящих почти впритык. За коммунальные услуги, хотя Мария по привычке абсолютно на всем экономила, приходили счета на триста долларов в месяц, что было для нее ощутимой суммой. Все свои очень скромные сбережения — пять тысяч долларов, отложенные на черный день, — она вложила в покупку самой дешевой мебели. Ей трудно было найти работу поблизости, и пришлось в кредит еще купить недорогую машину, которую она в силу возраста боялась водить, хотя и получила права. Но страшное случилось неделю назад. Ей позвонили из банка и напомнили, что со второго года она была обязана платить ипотечные проценты. Ей нужно уплатить единовременно со всеми надбавками около пятнадцати тысяч долларов. Для нее это была немыслимая сумма. Она приехала в офис в банк, где слезно просила отодвинуть первый платеж еще хотя бы на полгода, но получила резкий отказ. Тогда ей пришло в голову проверить расчет суммы. Оказалось, что проценты начислялись на стоимость дома на момент покупки. Но ведь с тех пор, с весны 2007-го, стоимость недвижимости во Флориде полетела вниз, словно снежный ком! Теперь точно такой же дом стоил бы минимум в полтора раза дешевле! Она предложила пересчитать сумму взноса от нынешней, упавшей цены дома, но ей снова резко отказали. Даже пришел солидный юрист и ткнул пальцем в какое-то место в договоре. После двух бессонных ночей Мария Лурдес позвонила в банк и сообщила, что она отказывается от дома. Следующим утром ее разбудил звонок судебных приставов. Чтобы упаковать все необходимые вещи, ей дали всего полчаса, не оказав никакой помощи. Вечером того же дня с Лурдес прямо на работе произошел сердечный приступ.
Выхода и вообще какой-либо надежды на то, что в ее жизни теперь хоть что-то снова образуется, уже практически не было. Через пару дней ее увезли в грязную дешевую ночлежку для нищих пожилых людей на юге Флориды. Химена, тоже отказавшаяся от своего дорогого кондоминиума, сменив его на скромную квартирку в бедном, отдаленном пригороде Джексонвилла, могла навещать тетю лишь изредка.
Ползучий финансовый кризис в США длился уже почти год. После более чем двукратного роста за предыдущие три года цены на недвижимость рухнули вниз, причем со скоростью, казавшейся удивительной. Всего за два-три месяца индекс стоимости жилья упал в полтора раза по сравнению с недавним пиком. А затем произошло нечто еще худшее. Домовладельцы отказывались продавать свои дома по внезапно снизившимся ценам, полагая, что вскоре они вырастут обратно. У покупателей домов не было ни достаточно денег, ни желания платить за дома больше, чем они фактически стоили на рынке. Объем сделок купли-продажи недвижимости сократился в несколько раз. Рынок жилья США впал в настоящую кому, потеряв всякую ликвидность — большие деньги разом ушли из него. И именно это стало причиной перерастания американского ипотечного кризиса во всемирный финансовый. Но почему произошел столь внезапный отток триллионов?
Самое распространенное объяснение, которое можно найти в любом исследовании, заключается в том, что цены на дома взлетели слишком высоко, и у американских потребителей больше не было денег столь дорого покупать их, то есть произошла естественная рыночная коррекция. Это объяснение в корне неверно уже потому, что у американских потребителей точно так же и не было денег на покупку недвижимости, когда они ее скупали невиданными темпами. Система раздавала им огромные, почти бесплатные кредиты практически без всяких ограничений. В 2007-м владельцы ФРС решили, что они сняли уже сливки с раздувшихся пузырей недвижимости и акций и теперь самое время для еще более сказочно доходной игры на понижение их стоимости. Учетная ставка ФРС за год поднялась в шесть раз, чего никогда не было за всю столетнюю историю Системы: с одного до шести процентов. Аттракцион невиданной щедрости раздачи бесплатных денег закончился, хотя мало кто в эйфории того времени вовремя обратил на это внимание. Второй величайший рукотворный «кризис века» после Великой депрессии начался.
Первой крупной жертвой кризиса в марте 2008-го стал мощный инвестиционный банк Bear Sterns, особенно усердствовавший в операциях по купле-продаже ипотечных облигаций, разорившись на этом. Его тут же поглотил гигант JP Morgan, получивший на эту сделку кредит по специальной, почти нулевой ставке от Системы, — в обход всех правил. Таким образом, первый удар кризиса Уолл-стрит отразила довольно легко. Летом 2008-го рухнул банк Washington Mutual, и это уже была очень мутная история. Название банка соотносилось не со столицей США, а со штатом Вашингтон, находившимся на противоположном конце страны, со столицей в Сиэтле. Это был очень уважаемый, коммерческий, неинвестиционный банк со столетней историей, в нем хранили депозиты миллионы людей, живущих по всему Западному побережью, что делало его одним из самых лакомых кусков в банковском мире Америки. В какой-то момент у него возникли трудности с ликвидностью, и в ту же неделю его долги скупил все тот же JP Morgan, вскоре поглотивший его, не спросив ничьего разрешения, что было списано на «особые обстоятельства» кризиса.