– Ну вы уже наговорились? – спросил он, осушив кружку. – Обсудили текущее положение? Может, теперь дадим слово моей госпоже?
– Все в порядке, Бриндон, – заметила Халла. – Мне нужно получше обдумать то, что я хочу сказать.
У Алахана снова появилось то же самое виноватое выражение во взгляде, но Вульфрик хлопнул его по плечу – и он улыбнулся.
– Халла, прошу тебя, – произнес Вульфрик. – У нас ведь одни цели.
Воительница медленно, не глядя на них, наполнила кружку. Рядом пристроился Кроу, наливая себе очередную порцию хмельного напитка.
– Это твой зал, твой город, твоя земля, – прошептал ей жрец.
Халла вернулась на свое место и наконец подняла взгляд на Алахана. Он тоже смотрел ей прямо в глаза, но хмуро и неуверенно.
– Это мой замок. Мой город. Моя земля. Мы можем воевать плечом к плечу при защите Тиргартена. Но ты пока еще только вождь Фредериксэнда, а не всего Фьорлана.
– Халла… – умоляюще произнес Вульфрик.
– И ты, и я – мы оба хотим убить Рулага и освободить Фьорлан, – сказала Летняя Волчица, не отводя взгляда от Алахана. – Но я не знаю этого человека и не готова присягнуть ему на верность, пока не буду до конца в нем уверена.
Халла спала в кровати, настоящей кровати с пуховой периной, зарывшись в мягкие пухлые подушки, а перина обнимала ее, словно старый друг, и усталая воительница провалилась в мирный сон без сновидений, наслаждаясь каждой его секундой. А когда она проснулась, ей не стало холодно от морозного утреннего ветра – он просто еще раз напомнил ей, что она вернулась домой. Продуваемые всеми ветрами двери и древний камень замка хранили множество воспоминаний, и женщине казалось, будто с тех пор, как она ушла из дома, прошел не жалкий год, а целая вечность. Ностальгия и страшная усталость действовали лучше любого снотворного. Она даже почти не вспоминала о молодом вожде… почти.
Если бы Халле дали, она проспала бы еще целые сутки. Она бы забыла обо всем, даже о Фьорлане, и уплыла в мирное забытье в теплой постели. Но реальность ей не позволила. Никто не стучался в дверь, не будил ее ото сна. Просто беспокойные мысли скреблись на задворках сознания, напоминая, что под ее руководством все еще находятся сотни людей. Даже больше – под ее управлением целый город. Но делает ли это ее вождем?
Раннее пробуждение, ледяной ветер и невеселые мысли – не самое удачное начало дня. Хотя выспалась она отменно.
Летняя Волчица немного помедлила, внимательно рассматривая себя, перед тем как одеться. За год у нее появилось немало новых шрамов. Глубокая рана на плече, полученная при штурме Медвежьей Пасти, уродливый шрам на предплечье из Ро Хейла и множество царапин и порезов от бесконечных сражений и странствий. Руки загрубели, покрылись мозолями, от кончиков пальцев отходила омертвевшая кожа. Два круглых шрама на груди остались от укуса ледяного паука, и они только недавно окончательно зажили. Когда-то гладкая и девственно чистая, теперь кожа Халлы словно хранила летопись войны и страданий. Женщина никогда не считала себя красавицей и почти не обращала внимания на внешность, и теперь тело соответствовало ее разуму: сильное, покрытое шрамами. Длинные рыжие волосы она слишком долго стягивала в хвост, и сейчас ей непривычно было видеть, как они рассыпаются по плечам. Еще более странным казалось, что они наконец стали чистыми.
Ей выправили доспехи и наточили топор, а она переоделась в чистую одежду из льняного полотна и в теплые меха и даже стала почти похожа на женщину. Халла улыбнулась этой мысли. «Словно женщина, но не совсем».
Халла вышла из комнаты, и коридор встретил ее внезапным порывом ледяного ветра. Коридоры и лестницы ее замка – старейшего на землях людей – отчаянно нуждались в ремонте и уходе.
Летняя Волчица быстрым шагом направилась в большой зал, где никогда не гас огонь в очагах. Тепло от него расходилось дальше по замку, но только в ближайшие комнаты, а спальни находились довольно далеко от главного зала, и в них неплохо было бы установить свои камины. Последние несколько ступенек Халла преодолела бегом, плотнее запахнувшись в меховой плащ.
– Халла! – с удивлением воскликнул Трикен Ледяной Клык. Он в одиночестве сидел посреди зала, а перед ним на столе лежал его боевой топор.
– Ты уже проснулся или засиделся тут с вечера? – спросила она, расположившись рядом с ближайшим очагом, чтобы согреть заледеневшие руки.
Оружейник потер глаза и, похоже, попытался собраться с мыслями.
– Я рано поднялся, госпожа… очень уж много дел. Куча ублюдков требует моего внимания. Им нужны еда, жилье – чего только им не нужно…
Халла встала, потирая ладони. Утреннее солнце ярко сияло через высокие окна, отбрасывая тени на бочки с медовухой.
– Через день-два они освоятся, – ответила она. – Если, конечно, Рулаг будет так великодушен, что даст нам эти два дня.
Трикен встал, выпятив грудь – из-за пышной рыжей шевелюры он выглядел почти комично.
– Не беспокойтесь, госпожа. – Он отвел взгляд. – Я скорбел, узнав о смерти Алефа. Я любил его. Все жители города его любили.
Ей приятно было слышать такие слова об отце. Трикен состоял при нем оружейником и знал его гораздо лучше, чем большинство жителей. Летняя Волчица благодарно кивнула и подошла ближе к нему. Он так и не поднял на нее взгляд.
– Все изменилось, Халла. Мне кажется, мы на грани… я чувствую, будто к нам что-то приближается… смерть или хуже смерти.
– Так и есть, – ответила воительница. – Но в нашей власти с ней справиться. И мы можем победить, отвоевать себе свободу и новую жизнь. Посмотри на меня, Трикен.
Он поднял на нее покрасневшие глаза.
– Сегодня же утром мы проверим защиту города. Не будешь ли ты так любезен разбудить Вульфрика и Падающее Облако?
– Слушаюсь, госпожа, – ответил оружейник с робкой улыбкой.
Из боковых проходов выглянули слуги, услышав голос хозяйки. Они радостно перешептывались о ее возвращении в замок, но не решались войти в главный зал. Слуги замка – в основном юноши и молодые девушки – прятались за дверями и в темных углах, перебегали между боковыми проходами и спрашивали друг у друга, что еще нужно сделать.
– Можете заходить! – крикнула Халла. – Нужно подбросить дров в огонь. И я с удовольствием позавтракала бы!
Летняя Волчица опустилась на старое кресло в дальнем конце зала, где обычно сидел ее отец, и стала размышлять о будущем. Ей хотелось услышать от кого-нибудь хороший совет. Или оказаться во власти вдохновения. С тех пор как Рулаг с помощью кракенов потопил флот драккаров, ее единственной целью было вернуться в Тиргартен, и она мало задумывалась о том, что будет делать после возвращения.
Она положила руки на колени и молча сидела в кресле, пока главный зал Летнего Волка постепенно пробуждался к жизни. Весело занялось пламя очагов, разгоняя ночной холод, и на столах появился обильный завтрак. Через несколько минут в зале собрались все ее соратники – командиры отрядов и главные защитники города. Поделившись на группы, они молча ели, почти не пересекаясь между собой, и в зале повисла неловкая тишина. Халла сидела в центре зала. Она съела совсем немного – больше наблюдала за своими соратниками. Некоторые быстро нашли общий язык, например выходцы из Нижнего Каста Рорг и Тимон, но только Вульфрик и Алахан сидели вместе.
Когда с едой было покончено и слуги унесли посуду, у защитников Тиргартена не осталось поводов хранить молчание, и Халла глубоко вздохнула. Она поднялась с отцовского кресла и прошла в центр зала.
– Рулаг Предатель может напасть в любой день, – сказала она. – Если нам улыбнется удача, то у нас будет еще около недели на укрепление обороны города. У нас достаточно людей и троллей, надо разместить их как можно эффективнее, потому что даже при самом лучшем раскладе противник будет в десять раз превосходить нас числом. Но у нас есть стены. – Она нахмурилась и кивнула. – Трикен, Рексель, давайте-ка покинем этот теплый зал и посмотрим на город. Вульфрик, вы с лордом Слезой тоже можете присоединиться к нам.
Она повернулась и распахнула створки огромных деревянных дверей, и в мирное тепло большого зала ворвался снежный вихрь. Большинство воинов, все еще ожидая приказов, остались на своих местах, однако некоторые уже нетерпеливо мялись за ее спиной, желая поскорее внести свой вклад в защиту города. Халла прошла через Высокую Крепость к верхнему пролету Ступеней Калалла. Перед ней простирался город из серого камня, построенный на огромной скале древними обитателями Фьорлана. За тысячу лет он ни разу не сдался врагам. Но никогда еще у него не было так мало защитников.
Летняя Волчица остановилась у перил, и порыв ветра разметал ее волосы. По обеим сторонам от нее стояли Трикен и Падающее Облако, но они молчали и ждали, что она заговорит первой.
– Сколько у нас людей? – спросила Халла.
– У нас было около шести сотен опытных воинов, – ответил Трикен, – и еще четыре-пять сотен тех, у кого нет ни выучки, ни опыта, но они хотят сражаться. И куча стариков. Они либо почти ничего не видят, либо едва держатся на ногах. И ты привела еще тысячу.
– И двенадцать троллей, – добавил Падающее Облако. – К ним можно причислить Рорга с его берсерками. Они почти такие же неуправляемые.
– Где ты разместил троллей?
Трикен и Рексель переглянулись. Они познакомились только вчера, но сразу стали работать вместе, ведь на них лежала общая ответственность за организацию армии Халлы.
– Где они? – повторила она.
– Они окопались за городскими стенами, – ответил Трикен. – Никогда не видел ничего подобного. Вырыли когтями огромные норы, залезли в них, а сверху забросали себя снегом. Если не знать заранее, что они там, в жизни не догадаешься. Замаскироваться им помогали берсерки Рорга.
Халла заметила, что Тимон Мясник, странный приятель Алахана, вышел вместе с ними из зала и сейчас стоял рядом с Вульфриком.
– Тимон, подойди сюда, – сказала она, и берсерк поспешно ринулся к перилам. – Ты что-нибудь знаешь о троллях?