санньясин «живет, отождествляя себя с вечным «Я» и не видит более ничего». «Падет или уцелеет его тело, заботит его не более, чем корову – судьба гирлянды, повешенной кем-то ей на шею; ибо умения его разума теперь пребывают в покое в священной силе, сущности блаженства»[34].
Жизнь неразумного – затяжная борьба с незваным гостем-смертью, неравный бой, в котором возраст отчаянно оттягивают посредством ухищрений и отрицания ущерба, нанесенного временем. Когда ослабевает жар страсти, неразумный старается вновь раздуть его с помощью все более сильнодействующих афродизиаков. Если ему приходится сдаться и отпустить, он делает это скрепя сердце и с жалостью к себе, ибо не воспринимает неизбежное как естественное и вместе с тем как благо. Ему непонятна суть мудрой мысли Тагора о том, что истина является как поработитель лишь к тем, кто утратил искусство принимать ее как друга.
Положения в жизни
Люди разные – мы в третий раз возвращаемся к этому фундаментальному постулату индуизма. Мы уже проследили его значение для разных путей, которыми людям надлежит следовать к Богу, и для различных укладов жизни, уместных на тех или иных этапах человеческой стези. Теперь мы подходим к тому, что этот постулат означает для положения, которое отдельно взятый человек должен занимать в общественном устройстве.
Эта мысль подводит нас к индуистской концепции кастовости. Это самый известный аспект индуизма – и ни в чем другом внешний мир не осуждает индуизм так решительно. В кастах есть и смысл, и его искажение. И в рассуждениях об этом предмете все зависит от нашей способности отделять одно от другого.
Как именно возникли касты – один из туманных вопросов истории. Главную роль здесь, безусловно, играет тот факт, что во II тысячелетии до нашей эры в Индию мигрировало множество ариев, имеющих другой язык, культуру и характерные особенности внешнего облика (рослые, светлокожие, голубоглазые, с прямыми волосами). Столкновение различий позволило кастовой системе расцвести – а может, даже и появиться. Возможно, нам никогда не удастся определить, в какой степени этнические различия, цвет кожи, ремесленные гильдии, хранящие профессиональные тайны, санитарно-профилактические ограничения между группами с разной иммунной системой, а также магическо-религиозные запреты, касающиеся загрязнения и очищения, внесли свой вклад в сложившееся явление. Так или иначе, в итоге создалось общество, разделенное на четыре группы: провидцы, управляющие, производители и слуги.
Отметим сразу же искажения, которые появились со временем, пусть даже их истоки и неизвестны. Начнем с того, что появилась пятая группа – парии, или неприкасаемые. Даже когда речь идет об этой категории, следует помнить, что есть смягчающие обстоятельства. Имея дело с низшей из своих социальных групп, Индия, в отличие от большинства цивилизаций, не впала в рабство; парии, которые на четвертом этапе жизни отказались от мира ради Бога, ставились вне социальной классификации и почитались даже высшей из каст, брахманами (браминами)[35]; многие религиозные реформаторы – от Будды до Даянанды и Ганди – стремились изъять неприкасаемость из кастовой системы; в современной конституции Индии она объявлена вне закона. И все же участь парии на протяжении истории Индии была горька и ее следует рассматривать как основное искажение, которому подверглась кастовая система. Второе нарушение заключается в появлении внутри каст обилия малых каст – таковых в настоящее время насчитывается более трех тысяч. В-третьих, запрет на межкастовые браки и разделение представителями разных каст пищи друг с другом привел к значительному осложнению социального взаимодействия. В-четвертых, в системе появились привилегии, высшие касты получили преимущества за счет низших. И, наконец, принадлежность к касте стала наследственной. Каждый оставался в той же касте, в которой родился.
При таких доводах против кастовой системы вызывает удивление то, что есть современные индийцы, всесторонне знакомые с западными альтернативами и тем не менее защищающие касты – справедливости ради следует упомянуть, что не во всей их совокупности, особенно появившейся со временем, а в базовой форме[36]. Какие же вечные ценности может содержать подобная система?
Что в этом случае требуется, так это понимание, что в соответствии с тем, как они могут наилучшим образом внести свой вклад в общество и развить собственный потенциал, люди делятся на четыре группы. (1) Первая группа в Индии называется брахманы, или провидцы. Мыслящие, наделенные страстным стремлением постигать и глубоким интуитивным пониманием ценностей, которые особенно много значат в человеческой жизни, они являются интеллектуальными и духовными лидерами цивилизации. В их сферу деятельности попадают функции, которые в более специализированном западном обществе распределены между философами, художниками, религиозными лидерами и учителями; то, что относится к разуму и духу, служит им исходным материалом. (2) Вторая группа, кшатрии, рождены управлять[37], наделены способностью организовывать людей и деятельность так, чтобы извлекать всю возможную пользу из доступных людских талантов. (3) Третьи находят свое призвание в производстве; это ремесленники и земледельцы, искусные в создании материальных вещей, от которых зависит жизнь. Их называют вайшьи. (4) И, наконец, шудр можно охарактеризовать как последователей или слуг. Еще одно определение для них – неквалифицированные работники. Желая построить карьеру, эти люди посвящают себя длительному периоду ученичества и подготовки, или же открывают свое дело, становятся его основателями. Продолжительность устойчивого внимания у них сравнительно невелика, поэтому они не готовы многим жертвовать так, чтобы нынешние достижения заложили фундамент будущих наград. Однако под надзором они способны к упорному труду и преданной службе. Такие люди остаются в большем выигрыше и чувствуют себя более довольными, когда работают на других, а не на себя. Нам, с нашими демократическими и эгалитарными настроениями, не нравится признавать существование этих людей, на что ортодоксальный индуизм отвечает: суть не в том, что вам это не нравится, а в том, что такие люди на самом деле есть.
Мало кто из современных индуистов защищает то, как далеко со временем зашла Индия ради сохранения границ между кастами. Введенные в ней запреты на межкастовые браки, прием пищи и другие виды социальных контактов сделали ее, по иронической оценке одного из ее первых премьер-министров, «наименее толерантной страной с точки зрения общественного устройства и в то же время наиболее толерантной в сфере идей». Однако даже здесь за ненавистным распространением кроется некий смысл: к примеру, запреты на питье представителей разных каст из одного источника особенно явно свидетельствуют о возможной причастности различий в иммунитете к болезням. Однако главенствующие причины гораздо шире. Если не разделить неравных тем или иным образом, слабым придется конкурировать с сильными во всем и повсюду, не имея никаких шансов хоть в чем-нибудь преуспеть. Между кастами не было равенства, но в рамках каждой касты права каждого защищались надежнее, чем если бы ему пришлось сражаться в одиночку в большом мире. Каждая каста была самоуправляющейся, провинившегося обязательно осуждали равные ему. Внутри каждой касты существовало равенство, возможности и социальное страхование.
Неравенство между самими кастами предназначалось в качестве полагающейся компенсации за оказанные услуги. Благополучие общества требовало, чтобы некоторые люди ценой значительного самопожертвования брали на себя обязанности, намного превосходящие среднестатистические. В то время как большинство молодых людей рано вступают в брак и вовлекаются в работу, некоторым приходится откладывать эти источники удовлетворения чуть ли не на десятилетие, готовясь к ответственному призванию. Наемный работник, покидающий место работы в пять часов, на остаток дня свободен; работодатель вынужден брать с собой домой предпринимательские тревоги, от которых никуда не деться, и зачастую еще работу на дом. Вопрос заключается отчасти в том, готовы ли работодатели нести ответственность, не получая дополнительной компенсации, но вместе с тем и в том, просить ли их об этом. Индия никогда не путала демократию с равенством. Справедливость определялась как состояние, в котором привилегии пропорциональны обязанностям. Следовательно, в заработной плате и социальной власти главенство по праву принадлежит управляющим, второй касте; в почестях и психологической власти – брахманам. Но лишь потому (в идеале), что их ответственность пропорционально больше. Прямо противоположным европейскому учению образом, согласно которому монарх непогрешим, ортодоксальные индуистские взгляды вплотную подходят к убеждению, что непогрешимы шудры, низшая каста: ее представителей воспринимают как детей, от которых не следует ожидать многого. Классическая теория права делает оговорку, что за одну и ту же провинность «наказание для вайшьи [производителя] должно быть вдвое строже, чем для шудры, наказание кшатрия [управляющего] – еще вдвое строже, а брахмана – строже еще в два или даже в четыре раза»[38]. В Индии от низшей касты не требуют соблюдения многих этических принципов и самоотверженности, которых ждут от высших каст. Вдовы шудр вправе опять выходить замуж, запреты на мясо и спиртное для шудр менее жестки.
Выражаясь современным языком, идеальная кастовая система выглядит примерно так: снизу на социальной лестнице находятся те, кто занят рутинной работой – прислуга, заводские рабочие, батраки, все, кто способен мириться с неизменным кругом обязанностей, но, обладая слабой самодисциплиной, вынужден трудиться от звонка до звонка и не склонен отказываться от сиюминутного вознаграждения ради долгосрочной выгоды. Выше располагаются технические специалисты. Если в доиндустриальных сообществах они были ремесленниками, то в индустриальную эпоху стали людьми, которые разбираются в машинах, чинят их, поддерживают в рабочем состоянии. Далее следуют управленцы. В политической сфере к ним относятся партийные деятели и избранные представители; в военной – офицеры и представители командования; в промышленной – предприниматели, руководители, члены правлений, главные должностные лица.