От тех, кто настолько нацелен на освобождение, чтобы посвятить этому стремлению всю жизнь, правильный образ жизни требует вступления в монашескую общину и соблюдения ее правил. От мирянина в этом случае требуется придерживаться видов деятельности, способствующих жизни, а не разрушающих ее. Опять-таки Будда не ограничился обобщениями. Он открыто перечислил профессии тех времен, которые считал несовместимыми с духовной значимостью. Некоторые из них очевидны: торговец наркотиками и ядами, работорговец, проститутка. Если бы во всем мире так же относились к другим профессиям из списка, этот подход был бы поистине революционным – речь идет о мяснике, пивоваре, оружейнике, сборщике налогов (в то время барышничество было обычным делом). Одна профессия из списка продолжает озадачивать. Почему Будда счел заслуживающим осуждения ремесло караванщика?
Недвусмысленные наставления Будды насчет работы предназначались для того, чтобы помочь его современникам сделать выбор между занятиями, способствующими и препятствующими духовному прогрессу, однако некоторые буддисты полагают: проповедуй он сегодня, он уделил бы меньше внимания конкретным занятиям и больше – опасному забвению людей о том, что зарабатывание денег – не цель жизни, а средство для нее.
6. Правильное усилие. Будда придавал большое значение силе воли. Достижение цели требует огромного напряжения; необходимо развивать добродетели, обуздывать страсти, избавляться от разрушительных состояний разума и духа, чтобы у сострадания и отрешенности появился шанс. «“Он ограбил меня, он избил меня, он оскорбил меня” – в душе тех, кто так думает, никогда не угаснет ненависть». Но единственный способ рассеять эти калечащие чувства, и, в сущности, единственный способ избавиться от пут любого рода, – тот, который Уильям Джеймс назвал «медленным и будничным усилием воли». «Те, кто следует Пути, – говорил Будда, – могут брать пример с вола, который бредет по глубокой грязи и везет тяжелый груз. Он устал, но его взгляд, устремленный вперед, остается твердым, пока он не выберется из грязи, и только тогда он делает передышку. О ученики, помните, что страсти и грехи – не более чем вязкая грязь, и что избегнуть горестей можно только думая о Пути старательно и неуклонно»[78]. Пассивного желания – волеизъявления низшего уровня, простого желания, не сопровождающегося ни усилиями, ни действиями ради его достижения, – недостаточно.
Обсуждая правильное усилие, позднее Будда прибавляет некоторые соображения насчет времени. Те, кто в отсутствие опыта устремляется к покорению своей первой вершины, зачастую раздражаются темпом, который задает их бывалый наставник и который кажется им до нелепости медленным, но в конечном итоге сдержанный темп оказывается оправданным. Будда уверен в размеренном усилии в большей мере, чем в быстром рывке. При слишком сильном натяжении струна лопнет; взлетевший слишком резко самолет потерпит аварию. Китайский автор книги Дао дэ цзин выразил ту же мысль в другом сравнении: «Тот, кто делает самые длинные шаги, не обязательно уходит дальше всех».
Запад убедился в том, как важны последние две ступени Восьмеричного пути для понимания человеческого разума и его работы: в США действуют несколько центров медитации, обслуживая несоразмерное множество специалистов по психиатрии, преданных исключительно своей практике, – об этом мы подробно поговорим далее.
7. Правильное памятование. Ни один учитель не приписывает разуму больше влияния на жизнь, чем это делал Будда. Наиболее любимый из всех буддистских текстов, Дхаммапада, начинается словами: «Все, что мы есть, – это итог того, что мы думаем». В отношении будущего в нас вселяется уверенность, что «всеми вещами управляет осознанность»[79].
Среди западных философов в оценке потенциала разума к Будде близок Спиноза. Высказывание Спинозы: «Понять что-либо значит освободиться от его бремени» – вплотную подходит к обобщению его этики в целом. Будда согласился бы с ним. Если бы мы могли по-настоящему понять жизнь, если бы могли как следует понять себя, мы никогда не сталкивались бы с проблемами. Гуманистическая психология исходит из того же допущения. В условиях «действия осознания опыта, – пишет Карл Роджерс, – поведению человека следует доверять, ибо в такие моменты человеческий организм сознает свою хрупкость и чуткость по отношению к другим». Будда возлагал вину на невежество, а не на греховность. Или, точнее, поскольку грех – наша вина, он вызван более фундаментальным невежеством, вернее, невежеством нашей истинной природы.
Для того чтобы постепенно преодолевать это невежество, Будда советует непрестанный самоанализ, от перспективы которого впору зачахнуть, однако он считал его необходимым, так как верил, что свобода – освобождение от бессознательного существования робота – достигается путем самоосознания. Потому и настаивал на необходимости для нас к стремлению глубоко понять себя, ежеминутном изучении всего, что существует, «как оно есть». Неуклонно сосредотачивая внимание на наших мыслях и чувствах, мы заметим, что они появляются в пределах нашего сознания и покидают его, и никоим образом не являются нашей неотъемлемой составляющей. Нам следует оставаться свидетелем всего происходящего, не реагируя на него, особенно на наши настроения и эмоции, не осуждая некоторые из них и не цепляясь за другие. Рекомендуется и много других видов практики, в том числе такие: искателю надлежит посредством разума управлять чувствами и порывами вместо того, чтобы поддаваться им. На внушающих страх и отвращение образах следует медитировать до тех пор, пока не пройдет неприязнь к ним. Весь мир должен быть пронизан мыслями о милосердной доброте.
Из состояния половинчатой бдительности, образующего сознание среднестатистического человека, эта седьмая ступень приводит искателя к неуклонному осознанию каждого совершаемого действия и каждого элемента, всплывающего в потоке сознания. Адепт осознает момент засыпания, а также на каком этапе цикла дыхания оно произошло – на выдохе или вдохе. Безусловно, для этого требуется практика. Вдобавок к продолжительной работе ради этой цели, необходимо особо выделять время, чтобы беспрепятственно углубляться в себя. Периоды полной удаленности от всех дел ради этой цели следует предусмотреть в расписании.
Вот что писал один наблюдатель с Запада о монахах в Таиланде, практикующих эту седьмую ступень:
Один из них ежедневно часами медленно вышагивает по территории вата, всецело сосредоточенный на мельчайших подробностях каждого действия, связанного с каждым шагом. Этот прием привносится во все физические действия повседневной жизни до единого, до тех пор, пока, в теории, сознающий разум не приучится следовать каждому шагу, которым сопровождается возникновение чувства, ощущения или мысли. Пятидесятилетний монах медитирует на маленьком кладбище при вате, потому что там его не тревожат. Он сидит один, скрестив ноги, неподвижный, с открытыми глазами, на протяжении долгих часов, даже под проливным дождем в полночь или в обжигающе жаркий полдень. Обычная продолжительность его пребывания там – два-три часа[80].
Посредством этой практики человек приходит к ряду озарений: (1) Каждая эмоция, мысль или образ сопровождаются телесным ощущением, и наоборот. (2) В том, что возникает в разуме, распознаются навязчивые мотивы, приходит понимание, каким образом эти мотивы составляют наши страдания (дуккха). Для одних людей это пестование давних обид, для других – поглощенность страстными желаниями и жалостью к себе, для третьих – просто чувство растерянности. При продолжительной практике настойчивое и цепкое влияние этих мотивов ослабевает. (3) Все ментальные и физические состояния непрестанно меняются, ни одно из них не является неизменным и долговечным. Даже физическая боль – это ряд отдельных ощущений, которые могут внезапно измениться. (4) Медитирующий осознает, как мало мы управляем собственным разумом и физическими ощущениями, и в какой незначительной степени мы обычно осознаем наши реакции. (5) И самое важное, человек начинает сознавать, что никто не стоит за ментальными и физическими событиями, дирижируя ими. Когда способность к микровниманию развивается, становится ясно, что само сознание отнюдь не непрерывно. Подобно свету электрической лампочки, оно включается и отключается так быстро, что кажется неизменным, в то время как на самом деле не является таковым. Благодаря этим озарениям вера в обособленное самодостаточное «я» начинает рассеиваться.
8. Правильное сосредоточение. К нему относятся в основном методики, с которыми мы уже сталкивались при обсуждении раджа-йоги в индуизме, они ведут преимущественно к той же цели.
В поздние годы жизни Будда говорил ученикам, что первые мысли об освобождении явились к нему еще до ухода из дома, когда он, будучи мальчишкой и сидя однажды в прохладной тени яблони, глубоко задумался и обнаружил, что достиг того, что впоследствии назвал первым уровнем погруженности в размышления. Так он получил первое смутное предвкушение освобождения и сказал себе: «Это и есть путь к просветлению». Именно стремление вернуться туда и углубить свой опыт наряду с разочарованием в привычных наградах мирской жизни привело его к решению всецело посвятить собственную жизнь духовным исканиям. Итогом, как мы уже видели, стала не просто новая житейская философия. Произошло перерождение: превращение в существо иного рода, воспринимающее мир по-новому. Если мы не видим этого, мы не в состоянии вообразить влияние буддизма на человеческую историю. С Буддой под деревом Бодхи произошло нечто, как нечто происходило с тех пор с каждым буддистом, проявлявшим упорство на последней ступени Восьмеричного пути. Подобно фотоаппарату, разум был недостаточно сфокусирован, однако его настроили. Благодаря «искоренению заблуждений, страстей и враждебности», этих трех отрав, мы видим, что все обстоит совсем не так, как мы предполагали. В сущности, предположения любого рода рассеялись, заменившись непосредственным восприятием. Разум покоится в своем истинном состоянии.