К числу основных личностных характеристик судьи, как и следователя, христианские источники относят качества нравственного порядка: мудрость, богобоязненность, бескорыстие. Эти качества дополняются свойствами самоограничения потребностей, контроля чувств и эмоций, справедливости и милости. Выражаясь современной терминологией, все это сложно определяемые на нормативном уровне характеристики, в том числе веры и верности, добропорядочности и позитивности: «Действуйте в страхе Господнем, с верностью и чистым сердцем» (2 Пар. 19, 9), осмотрительно, без неправды, лицеприятия и мздоимства (2 Пар. 19, 7); «…что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Флп. 4,8) [442] . «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6,24).
Древние говорили: «Когда добрый человек проповедует ложное учение, оно становится истинным; когда дурной человек проповедует истинное учение, оно становится ложным». Не может быть этих качеств больше или меньше – либо они есть, либо нет. К тому же хорошего много не бывает, а правда никогда никого не предает. Правдивость всегда характеризовалась как первое требование нравственности: «Чтобы очиститься от своих грехов, человечеству нужно только объявить их тем, чем они являются на самом деле» [443] .
Правоведы вне времени призваны показывать образец соблюдения юридических норм: «готовясь быть хранителями законов, научитесь, прежде всего, сами почитать оные: ибо закон, нарушаемый блюстителями оного, не имеет святости в глазах народа» [444] .
Между тем юридические реалии сегодняшнего дня зачастую таковы, что все хотят, чтобы правда и право были на их стороне, но мало кто хочет быть на стороне правды. В этой связи духовно-нравственная составляющая подготовки современных юристов заслуживает легитимизации на уровне законодательного императива. Трудно не согласиться с тем, что «порядка без порядочности не бывает [445] . При этом надо также заметить, что живой природе (вне социума) вообще неизвестны понятия правды, добра, справедливости, как и духовности, совести и многих других. От этого законы природы не являются менее объективными или необходимыми [446] . Но отход человека от только ему свойственных характеристик по Ф. Достоевскому «вырождает» в нем человека, а по Д. Гранину «расчеловечивает» Россию [447] , тянет ее вниз, на место «Около но ля» [448] . Попутно заметим, что во все времена поэт в России был «больше, чем поэт», а подлинная литература оставалась человековедением, но никак не «человекоедением», «самоедением» и «человеконенавидением».
Строгие требования к моральному облику судьи, которые сродни требованиям к священнослужителю, а также вытекающие из них обязательства перед Богом, продиктованы, как отмечалось, особой ответственностью судьи за судьбы людей и страны. Защита законов рассматривалась в контексте защиты жизни страны и одновременно – своей жизни: «…все слова закона сего…не пустое для вас, но это жизнь ваша» (Втор. 32, 46–47).
Отсюда и особая ответственность судьи за его собственное законоотступничество. Судья, с которым Господь вступает в особый союз, подлежит наиболее строгому наказанию за свое отступничество: кому больше дано, с того больше спросится. Помимо отступничества к числу недопустимых для судьи человеческих пороков христианство относит непослушание, обман, гордыню, жадность, зависть, желание присвоить чужое. Так, «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (Лука 14, 11). В Книге пророка Исайи мы встречаем осуждение не только неправедных судей, но одновременно и лиц, злоупотребляющих законодательной властью и законом: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения» (Ис. 10, 1). «Горе тем, которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного» (Ис. 5, 23). Подобные осуждения содержатся и в других книгах. «Строящий дом свой на чужие деньги – то же, что собирающий камни для своей могилы», – говорит Сирах (Сир. 21, 9). Он указывает на отдаленные, но гибельные последствия совершения корыстных действий, связанных с хищениями и притеснением: «Убивает ближнего, кто отнимает у него пропитание, и проливает кровь, кто лишает наемника платы» (Сир. 34, 22). Святитель Тихон Задонский выделял четыре фактора, которые особенно препятствуют отправлению правосудия (в широком смысле): «страсть лихомания, страх человеческий, любовь плотская и ненависть врагов» [449] .
Законоотступничество судьи, его отход от праведности и принципов правосудия, превратность, корысть и обман максимально строго карались и по светским древнеисторическим источникам, например по Законам ХII таблиц [450] .
Далее заметим, что в христианстве, как и в юриспруденции, используется принцип дополнительности, посредством которого базовые нравственные качества кандидата в судьи взаимодействуют с рядом иных характеристик, внешних и внутренних, т. е. объективных и субъективных, общих и специальных, расположенных в определенной иерархии по степени значимости. К числу таких характеристик, но все же на втором месте после моральных качеств, относятся социально-демографические сведения о лице, его авторитетность, знание законов, людей и их бытия, т. е. жизненный опыт и, следовательно, житейская и правовая мудрость, разумность, в том числе в части толкования законов и усмотрения при их применении. «Мудрость разумного – знание пути своего…» (Притч. 14, 8). При этом указанные характеристики не увязываются с какими-либо цензами: возрастным, имущественным, гендерным и т. п. Для исполнения должности судьи не устанавливалось предельных возрастных и половых ограничений (Библия упоминает одну из первых женщин-судей – Девору).
Рассматриваемое положение и сегодня значимо в контексте обеспечения возможности равного доступа граждан к реализации ими судебной власти, к формированию судейских кадров из народа, из лучших представителей различных социальных слоев. Христианство (Суд. 8, 23) не признает легитимности лишь тех судей, которым судебная власть досталась по наследству.
При том, что первые судьи были из самых разных слоев общества, имели различную судьбу, всех их объединяет общее: они не сами брали на себя эту ответственную миссию, а Бог давал им испить ту чашу, которую суждено было испить в служении судьи страны. Выражаясь современным языком, существовал особый, высший порядок отбора и назначения кандидатов на должности судей.
С известной долей условности можно сказать, что все эти требования как распространялись, так и распространяются на кандидатов на любые властные должности, в особенности на юридические. В качестве таковых они анализируются в богословских и светских исследованиях, например, применительно к следователям, адвокатам и т. п. [451] . В их основе – позиция, сформулированная Архиерейским собором Русской православной церкви в 2000 году: «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах» [452] .
В то же время в качестве примера конкретных библейских ограничительных характеристик представителя власти можно привести следующий ценз: «…не можешь поставить над собою иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17, 15). При этом родство «по плоти» (т. е. племенной фактор, «среда братьев своих») отходит на второй план по сравнению с братством по духу (Рим. 2, 28–29).
Из рассмотренного положения можно вывести такие характеристики судьи, как гражданство и патриотизм, т. е. служение своему народу и государству, поддержание внутреннего (социального) мира. Христианство, провозглашающее и на деле осуществляющее братство народов, не подавляет истинного патриотизма, а берет его под свою охрану: «Бог хотя от одной крови произвел весь род человеческий, но попустил всем народам ходить своими путями» (Деян. 17, 26; 14, 16). В современных условиях эта функция правосудия защиты личности, общества и государства от внутренних угроз исследуется доктриной юридической безопасности в качестве составной части безопасности человека, у истоков которой стоял А. А. Тер-Акопов. Имеющие отношение к теме положения о юридической безопасности рассматриваются в последующих параграфах.
Для достижения образа совершенного, т. е. праведного, судьи христианство налагает на него определенные обязанности, которые условно можно разделить на внутренние (отчасти психологические) и внешние (в известной мере социально-профилактические). Так называемый внутренний аспект состоит в работе судьи над собой, «чтобы не быть искушенным» (Галл. 6, 1), чтобы видеть, что творит, и заключается в следующем.
Во-первых, судья выступает носителем веры и верности, «рабом праведности». В данном контексте речь идет о «рабе Божьем» как синониме понятия праведного человека, т. е. не раба человеческого, не раба греха. Следовательно, в нем должен быть «Дух Господень», чтобы быть судьей собственной души, быть в согласии с совестью [453] , которая и ныне не приносит дохода [454] . Тогда и Господь спасет от врагов во все дни судьи (Суд. 2, 18) и тем свободнее будет защищать свое дело (Гал. 6, 1).
Во-вторых, и это вытекает из предыдущего положения, судья должен быть пристрастен к себе, самосовершенствоваться, накапливать и проявлять опыт, разумность, терпимость, изучать закон. Мудрые слова «вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата своего» (Мф. 7, 5), равно как и положение о «смягчении ожесточения» [455] , характеризуя в целом межличностные от ношения, имеют первостепенное значение применительно к качествам судьи. Чем выше человек поднимается, не обязательно только по ступеням лестницы (лествицы) праведности, духовного возрастания, тем больше он видит. Судья, как врач и учитель, не могут осуществлять свою профессиональную деятельность только на старом багаже (знаний, умений, навыков и т. п.) [456] .
Внешний (социальный) аспект деятельности судьи также складывается из нескольких взаимосвязанных компонентов.
Прежде всего, судья выступает в роли воспитателя, поучающего членов общества, объясняющего людям законы и их смысл. Просветительская функция судьи тесно связана с двумя другими «божествен