ь, он будто и так страдает, что шеф не поехал, теперь надо будет просить, чтоб его подарок перевезла через границу гид.
«Вот кому шеф безразличен, так это Нике, – думала Олечка. – Она все утро усиленно вешалась на шею Дмитрию, новому кадровику, еще вчера она даже не замечала его, а сегодня как с цепи сорвалась. Бедный Семен, он, наверное, вчера подумал, что у них что-то могло случиться, вон даже голову помыл, а сейчас сидит угрюмый и только успевает бегать с Виолеттой курить на палубу. Жалко его, такая, как Ника, проглотит и не подавится».
Семен заметил на себе взгляд Ольги, улыбнулся и подошел. Оглядываясь по сторонам, будто боясь, что их подслушают, спросил почти шепотом:
– Олечка, а что там с шефом?
– Сегодня утром звонила Катерине, она сказала: состояние стабильное. Это хороший знак, но в сознание он пока не приходил.
– Понятно, – так же оглядываясь, произнес Семен и ушел.
«Странный он какой-то», – подумала Олечка, глядя в окно на проплывающую мимо недостроенную набережную Благовещенска. Со стороны реки она смотрелась еще красивее. Олечка погрузилась опять в свои невеселые думы.
Юрий курил на палубе теплохода и думал. Плохо, очень плохо, что Курчатовой не было в комнате во время пожара. Оооочень плохо, тогда сразу все проблемы были бы решены. «Юра, как ты можешь так думать», – возразила ему в мыслях мама.
Мама, самый родной и близкий человек, самый солнечный, самый порядочный и добрый. Юра не ценил ее при жизни, раздражался, как ему казалось, на надоедливые и глупые высказывания. Когда же ее не стало, мир Юры рухнул. Вот именно тогда пришло понимание, что всю жизнь Юрочка был маменькиным сынком. Два года назад, холодным ноябрьским утром, Юра – хотя нет – Юрий Григорьевич, тридцати восьми лет от роду, оказался один на всем белом свете. Странно, но именно сейчас этот солидный человек все бы отдал за один ее звонок. От воспоминаний о маме на глазах выступили слезы. Время не лечит, ее нет уже два года, а сердце каждый раз от воспоминаний рвется на части от горя.
– Юрий, вы плачете?
Как он просмотрел? Возле него стояла и пожирала его своими огромными глазищами Татьяна Морозова.
В офис эта блондинка пришла недавно, всего неделю назад, Юрий еще не успел к ней присмотреться. Девушка не была красавицей в полном понимании этого слова, но внутренний свет, что лился из ее глаз, облагораживал простенькое лицо. Объемы у блондинки были что надо, как Юрий любил, но его сейчас поразила не грудь, как это бывало обычно, его поразил ее взгляд. Взгляд человека, который знает, что такое горе, и понимает, как ему больно, без слов.
– Да нет, что вы, – попытался нелепо оправдаться он. – Ветер надул в глаза.
– Ну да, – понимающе кивнула Татьяна, проявляя такт. – Юрий, вы рады этой поездке? – почему-то невпопад спросила она.
– Да, конечно, – как-то неуверенно ответил он. – А почему вы спрашиваете?
– Просто у меня какое-то чувство, что беда вместе с нами поехала: сначала шеф, потом пожар, ужас, и почему-то мне кажется, что это не все.
– Глупости, вы просто по-женски надумываете. Пойдемте в кают-компанию – на палубе дует.
Белла сидела на корабле, и ей казалось, что все над ней хихикают. Еще на завтраке Виолетта в свойственной ей манере пошутила:
– Белла Сергеевна, вы? – как бы удивляясь ее приходу. – А мы ночью уже с вами попрощались навсегда, девульки наши плакали все навзрыд. Не скрою, даже я прослезилась. Если бы не ваше моральное падение, даже не представляю, что было бы.
И все расхохотались. А Валерий Леонидович, вставая из-за стола, похлопал Беллу по плечу и по-отечески сказал:
– Везучая ты, Курчатова!
Поездка до Китая длилась от силы минут десять, но причаливали уже совсем в другом настроении. Предвкушение путешествия, новых впечатлений сделало свое дело – люди начали улыбаться.
На таможне странно и непривычно пахло – как объяснила потом Капуня, это был запах китайского табака. Китайцы курят – и курят много, предложить при встрече сигарету – это хороший тон, знак уважения к человеку. Но сигареты китайского производства имеют табак своего происхождения, поэтому и запах стоял своеобразный.
На таможенном переходе народу, несмотря на пятницу, было немного. Бизнес-зала здесь не было, проходили вместе с другими туристами. Единственное преимущество – для групп выделили отдельную стойку. Китайские пограничники работали быстрее отечественных красавиц; казалось, что им все равно, кто вы и зачем здесь. После выхода из здания таможенного поста Китая, на пути к автобусу, их атаковали китайцы, они почти все говорили на ломаном русском и, стараясь перекричать друг друга, предлагали разные товары или услуги.
– Гостиница надо, очень дешево?
– Шуба надо, часы надо?
– Фрукты надо?
– Телефон надо?
– Такси пять юаней город надо?
– Друзья, не обращаем внимание, проходим в автобус! – кричал Александров.
Проезжая по городу, все прилипли к окнам: город просто красовался вывесками на русском языке. Это были рестораны «У Маши», «У Саши», «У Вани», был и гордый ресторан «Путин», что всех позабавило. Также это были гостиницы или бани – как сказала Капуня, у них это одно и то же: они в банях спят в отдельных, как в гостинице, номерах, моются и делают массаж. Баня «Тянь И», гостиница «Эдем», сауна «Шан Мао», а также множество магазинов. От неправильности написанного в автобусе потихоньку начинался дикий ржач.
– Смотрите, смотрите, – кричал Семен, чего за ним в принципе не водилось: парень обычно был очень сдержан. – Ресторан «Золотая струя», а дальше парикмахерская и называется «Извините, данное слово в словаре не обнаружено».
– Это что, смотрите, на кафешке написано «вы придите мы пиво вам подарите», или вон «добропожаливатьвозвратяться».
Хохотали все и от души делились друг с другом своими наблюдениями.
– А вот, смотрите, – смеялась Белла, – «аптека оптово розничный водка вино пластырь виагра сухофрукты дешево сердито верность подлинник, идите на прямую к хозяину не обратите внимание на того который вам предлагает помощь что деньги не тратить не со мной».
– Капитолина Ивановна, а мы тоже поедем в такую же лачугу кушать, на которой написано «мясо свежий особый овощи прошлись»? – как всегда думая исключительно о еде, ворчливо спросил Валерий.
– Эти маленькие, как вы говорите, лачуги русские называют чафаньками от китайского слова «чафан» – кушать. Там некрасиво, зато вкусно, и можно очень дешево поесть, но мы с вами поедем в большой ресторан, не переживайте.
Ресторан назывался «Синь Юй», он был большой и красивый. При входе гостей встречали официанты и так называемое живое меню: это аквариумы, полные рыб и всякой другой морской живности. Разрубленная акула лежала на льду, рядом красовались мидии и гребешки, в углу стояла печь, в которой гордо висели на крюках утки, одни уже похожие на пекинские, другие пока нет. Всех провели во второй зал и посадили за огромный круглый стол. Потолок в зале был прозрачным, и дальневосточное солнце грело растущие посреди зала пальмы, а по задней стене успокаивающе лилась вода в виде стильного водопада. Вся группа была под впечатлением, за столом их ждали двое китайцев, один был старый, другой молодой.
– Знакомитесь, – представил пожилого китайца Александров. – Это Ли Джун, наш китайский друг, а это группа из московского офиса BRELLO.
Александров перечислял всех поочередно, китаец подходил и жал руки каждому, а молодой – он оказался переводчиком – переводил ему все.
– Сядешь рядом со старым китайцем, чтоб слушать, что они говорят, – проходя мимо Капы, шепнул ей Дмитрий.
Стол был накрыт шикарно, глаза разбегались от разнообразия блюд, а в середине стола красовалась большая двухлитровая бутылка, внутри в прозрачной жидкости, как живая, плавала змея.
– Друзья, – продолжал быть тамадой Александров, – предлагаю попробовать китайскую водку со змеей, а дамам на выбор есть цветное пиво – желтое, зеленое и черное – или также китайское вино, но хочу сразу предупредить: лучше пиво – вино у китайцев очень «не очень», и это я еще приукрасил.
Когда у всех было налито, слово взял старый китаец:
– Мы приветствуем вас на доброжелательной китайской земле, – вторил ему уже по-русски переводчик.
– Добро пожаловать, – закончил свою речь китаец, произнеся эту фразу уже на ломаном русском.
И началось веселье, люди пили, ели, смеялись, как будто все забыли о страхах и неприятностях. Виолетта сидела рядом с Беллой, выпитое сделало их почти подругами.
– Ну и как наш новый кадровик? – с намеком спросила она Беллу.
– Да ну тебя, я напилась и спала одетая, а он спал в кресле, – немного слукавила Белла. – Знаешь, пиво делает свое дело, мне необходимо в дамскую комнату, ты со мной?
– Нет, я пью водку, и мне она нравится, правда пахнет, как самогон в деревне, но мягкая. Сходи одна, да не бери ты с собой сумку, я посмотрю.
Только Белла скрылась из виду, Виолетта стала серьезна, пододвинула сумку поближе, засунула туда руку и начала шарить в ней.
– Виолетта, ты что творишь? – увидев это, возмутилась Олечка.
– Что ты вопишь, просто сигареты у меня закончились, думала, может, у нее есть. Семен, не угостите даму сигареткой?
Белла была навеселе, зашла в кабинку и закрыла на щеколду, туалет был чистый, большой и комфортный. Бока кабинок не доходили до потолка. От зеленого пива мысли в голове были легкие и какие-то уж очень добрые. Она всех любила и всем все прощала. Вот только Ника ее бесила даже в этом состоянии нирваны. Надо же, эта икона русской красоты сегодня как сдурела, не отлипала от Дмитрия, а после того, как Белла проснулась в его объятиях, это просто покушение на ее собственность. «Вот подойду сейчас к Нике и все ей выскажу или Дмитрию Ивановичу», – почему-то именно так официально она про себя его назвала.
С намерением выйти и всех разнести Белла стала открывать защелку, но она не сдвигалась с места. Пять минут Белла надеялась, что она справится, на шестой пришла спасительная мысль позвонить, на седьмой она поняла, что телефон остался в сумке, и началась паника.