Язон вздрогнул при мысли, что через несколько мгновений он услышит рев посадочных двигателей и…
Но об этом приходилось только мечтать. Первый сигнал он послал двенадцать часов назад, и голубую мечту о немедленном освобождении пришлось отложить на неопределенное время. Лучшее, что он мог сделать, это постараться создать себе более или менее оптимальные условия для жизни и ждать, ждать… Возможно, что ни один корабль и не завернет в это захолустье.
— Я обдумал твои просьбы, — сказал Хертуг, неохотно отрываясь от драгоценного ящика. — Ты получишь личные помещения, одного-двух рабов, достаточно пищи, а по святым дням вино и пиво.
— А что-нибудь покрепче?
— Ты не можешь и представить ничего лучше! Вина Перссонов с виноградных полей на склонах горы Мальвиллви славятся как крепчайшие!
— Они станут еще крепче и знаменитее, когда я перегоню их через перегонный куб. Пока я здесь, мне многое предстоит сделать. Например, я построю ватерклозет, покуда еще не заработал ревматизм из-за дыр в ваших сортирах. Но в первую очередь я сконструирую станок для изготовления денег. Их потребуется много. Мои изобретения несколько дороговаты, поэтому лучше заранее запастись деньгами. Надеюсь, у тебя нет никаких религиозных табу на обогащение?
— Нет! — с готовностью ответил Хертуг.
— Тогда на сегодня хватит. С разрешения твоего величества я желал бы отоспаться в отведенных мне хоромах. После чего подготовлю список…
— И не забудь эту штуку, которая делает деньги!
— Во главе списка!
Кандалы с Язона сняли, но четыре телохранителя следовали за ним, дыша в затылок ненавистным запахом креноджей.
— Ты знаешь, где моя новая квартира? — спросил Язон у командира охранников, угрюмого великана по имени Бенит.
— Хм, — только и промычал Бенит.
Они поднялись по извилистой каменной лестнице на верхние этажи, потом снова спустились вниз в темный зал и подошли к двери, у которой стоял еще один охранник.
Бенит, сняв с пояса тяжелый ключ, отпер замок.
— Вот, — сказал он и ткнул в дверь грязным пальцем.
— Да-а… — протянул Язон, заглядывая внутрь и видя прикованных к стене Майка и Айджейл. — От них будет мало толку, если их оставить в качестве интерьера.
Так же невозмутимо Бенит вытащил из кармана ключ поменьше, протянул его Язону и закрыл за собой дверь.
— Я знала: ты сделаешь так, что они не причинят тебе вреда, — сказала Айджейл, когда Язон снимал с нее железный ошейник. — Но мне все равно было страшно.
Майк надменно молчал до тех пор, пока Язон и Айджейл не отправились осматривать остальные помещения.
— Вы забыли освободить меня! — крикнул он.
— Неужели? Я рад, что вы обратили на это внимание. Скажите, Майк, как легче всего избавиться от хлопот?
— Вы хотите меня оскорбить?
— Я говорю то, что думаю. Из-за вас я потерял престижную работу у дзертаноджей и меня снова заковали в цепи. Но, бежав от них, я все же прихватил с собой и вас. И чем вы отплатили мне за мое великодушие? Позволили Снарби продать нас в рабство. Запомните, Майк, что нынешнего своего благополучия я добился без вашего участия.
— Я поступал по совести.
— Вы ошибаетесь.
— Язон динАльт, вы мелочный и мстительный человек!
— Вот тут вы совершенно правы. И поэтому останетесь прикованным к стене, — Язон взял Айджейл за руку и повел ее в глубь помещения. — Итак, что же мы видим? — вслух стал рассуждать он. — Вход ведет сразу в главную комнату, что, видимо, соответствует последнему крику моды. Всевозможные разновидности изумительной по красоте плесени… Прекрасное место для производства сыра, но не для меня, — Язон распахнул дверь в соседнюю комнату. — Вот это уже несколько лучше. Окна — на юг. Вид на море. Отлично! Остается разработать технологию изготовления стекла. Битый рог вместо непродуваемых прозрачных стекол мне не подходит. А, вот и очаг. Мы разведем огонь…
— Креноджи! — Айджейл всплеснула руками и подбежала к стоящей в темной нише большой корзине. Язона передернуло, а она принялась перебирать корни. — Не очень старые, десять, пятнадцать дней… Для супа — что надо.
— Именно по ним так истомился мой бедный больной желудок, — пробурчал Язон.
За стеной взревел Майк. Но Язон разжег камин, согрелся как следует и лишь потом пошел взглянуть, чем недоволен правдоискатель.
— Это преступление! — орал тот, гремя цепями.
— А что вы хотели от преступника, каковым я являюсь в ваших глазах? — сказал Язон и развернулся, чтобы выйти.
— Вы не можете так меня оставить! Подождите, не оставляйте меня! Мы ведь цивилизованные люди. Освободите, я больше так не буду. Я не причиню вам никакого беспокойства! Даю слово!
— Отрадно слышать, старина Майк! Но дело в том, что во мне не осталось к вам ни капли добрых чувств. Я приспособился к местному этосу и теперь верю вам лишь до тех пор, пока вижу вас. Хотя и это слишком много.
И все же Язон достал ключ и освободил Майка.
— Ошейник! Вы забыли снять ошейник!
— Не может быть! — на губах Язона сверкнула недобрая ухмылка. — Я никогда ничего не забываю, Майк Сэймон. Вы — мой раб. А будучи рабом вы, как ни старайтесь, не сможете причинить особых неприятностей.
В голосе Майка послышалась ярость.
— Я так и знал. Вы — собака, а не цивилизованный человек. Я беру назад свое слово и отказываюсь вам помогать в чем бы то ни было. Вы — зло, и я буду бороться с вами.
Язон занес было кулак, но неожиданно рассмеялся.
— Вы не перестаете удивлять меня, Майк. Вы — единственный в своем роде. Вы — уникум. Чтобы нормальный человек был столь глух к фактам, логике и тому, что называется здравым смыслом?! Поразительно! Знаете, я даже рад, что мы вступили в фазу открытой борьбы. Теперь уж я постоянно буду настороже. А чтобы вы, не дай Бог, не забыли свои слова, я стану обращаться с вами, как с рабом. Возьмите кувшин и отправляйтесь за водой. Быстро!
Майк, скрипя зубами от гнева, вышел из комнаты, а Язон вернулся к Айджейл и супу из креноджей.
Утолив голод, Язон пристроился у камина и смотрел, как Айджейл зашивала толстой иглой рваные шкуры. Где-то за стеной слышалось ворчание Майка.
Было поздно. Язон устал, но ему надо было еще составить список всевозможных чудес для Хертуга.
Вдруг лязгнули замки, распахнулась дверь и в сопровождении солдата, сжимающего в руке факел, на пороге появился Бенит.
— Идем, — сказал он и указал Язону на дверь.
— Куда?
— Идем, — повторил Бенит и вытащил из-за пояса короткий меч.
— Я начинаю тебя ненавидеть, — промолвил Язон, неохотно поднимаясь с кресла.
Он отбросил шкуры и побрел за Бенитом. Охранника у дверей не было. «Где же он?» — подумал Язон и повернулся. Дверь за ним захлопнулась, а острие меча проткнуло одежду и обожгло спину.
— Попытаешься бежать или заговорить — умрешь, — прозвучал над самым ухом шепот Бенита.
Язон обдумал его слова и решил не сопротивляться. Нет, он не испугался, он знал, что смог бы справиться и с десятью такими бенитами, просто вновь его природное любопытство толкало на новые приключения. У Язона возникло подозрение, что происходящее совершается без ведома Хертуга. Он решил выяснить, чем все закончится и тут же пожалел об этом.
Ему связали руки, сунули в рот вонючий кляп и приставили к груди острое лезвие меча. Сопротивление стало невозможным, и Язон покорно последовал за похитителями.
По крутой лестнице они взобрались на плоскую черепичную крышу, где мокрый снег облепил их с головы до ног. Солдат погасил факел. Темная ночь поглотила очертания предметов, и Язон, споткнувшись о парапет, чуть не свалился вниз. Солдат вовремя удержал его. Быстро и ловко Язона обвязали веревкой под мышками и стали спускать с крыши. Язон то и дело ударялся головой о стену, проклиная Бенита на чем свет стоит, а оказавшись по пояс в ледяной воде, утроил поток проклятий.
Вдруг цепкие сильные руки подхватили его и бросили в лодку.
Последним спустился Бенит. Скрипнули уключины, и они поплыли в неизвестном направлении.
Связанный Язон лежал на дне лодки. Никто не обращал на него внимания, и если бы он не откатился в сторону и не прижался к борту, его наверняка затоптали бы насмерть. Из глубины своего наблюдательного пункта разглядеть что-нибудь было невозможно. Только когда где-то вверху появилось слабое мерцание факелов, он понял, что они проплывают через морские ворота. Значит, он похищен соперничающим кланом. Этот факт его мало обрадовал.
Лодку пришвартовали к причалу. Язона вытащили из нее и поволокли по мокрым каменным плитам. Бенит исчез, очевидно, отправился за своими тридцатью сребрениками, а новые охранники молчали, как немые…
Наконец его развязали, вынули кляп, втолкнули в огромную залу и бесшумно затворили за ним дверь.
Перед Язоном открылась картина, от вида которой кровь в жилах должна была заледенеть, а волосы встать дыбом. Но он только рассмеялся и осмотрелся в поисках стула.
Не найдя ничего подходящего, он снял со стола коптящую лампу, выполненную в форме змеи, и взгромоздился на стол.
— Встань, смертный! Сидеть перед Мастрегулами — смерть!
Их было семеро, стоящих на помосте. Все они были одеты в длинные балахоны, опирались на метровые широкие мечи и на всех были ужасающие маски. Лампы причудливых форм нещадно чадили перед ними, а воздух был насыщен сероводородом.
— А я буду сидеть, — невозмутимо ответил Язон, устраиваясь поудобней. — Или вы похитили меня с целью предать костру? Чем скорее до вас дойдет, что эти опереточные кошмары меня нимало не трогают, тем скорее мы сможем поговорить о деле.
— Молчи! Смерть перед тобой!
— Дерьмо. И все ваши угрозы того же качества. Поэтому давайте перейдем к сути. До вас дошли определенные слухи, и они вас заинтриговали. Кародж, экзотическое устройство в храме, наверное, что-нибудь еще… Настолько заманчиво, что вы решили похитить меня. Маленькие аппсальские хитрости, тридцать сребреников, и я здесь…
— Ты знаешь, кто перед тобой? — завопило одно чучело визгливым старческим голосом.