очва была истощена многовековым возделыванием. Бирбанте сделал большой глоток из бутыли, отломил кусок хлеба и перочинным ножом отрезал толстый ломоть сыра. Хрустящий вкусный хлеб, острый сыр — простая крестьянская еда — напомнили ему о Тосканских холмах его детства. Италия никогда не изменится, овеянная вековой дремой теплых дней под мягкий перезвон колоколов тысяч церквей, подобный тому, что слышался в отдалении. Страна истинной веры, с долинами, лежащими, как линии судьбы, на длани Господней.
Натужно пыхтя и чихая, по дороге ехал старый автобус, поскрипывая на поворотах. Чтобы добавить шуму, водитель, скрючившийся за рулем, как паук, посигналил клаксоном. Клаксон издал пронзительный вой, взорвав тишину.
Возмущенный, Бирбанте потряс кулаком вслед удалявшемуся автобусу и мысленно проклял водителя. Только немного успокоив себя несколькими глотками вина, он осознал, что поддался своему гневу и проклял незнакомого беззащитного человека. От этой мысли ему стало не по себе. Он почувствовал, как на лбу выступила испарина, вызванная отнюдь не жарой. Достав тяжелые серебряные четки, он обратился к Богу с просьбой о прощении, молил Его отменить проклятия, ибо, произнесенные во гневе, они не должны осуществиться. Бирбанте просил Бога простить и его гнев, ибо человек слаб. Произнеся молитвы, он немного успокоился. Но он ощущал, что его работа, особенно последнее задание, отнимает у него веру. Вернувшись назад с Нарцисо, он попросит своих настоятелей об отпуске. Они пойдут ему навстречу, зная, в каких условиях ему приходится работать. Можно будет год провести в уединении в каком-нибудь монастыре высоко в горах.
Стрелка на циферблате упорно пыталась привлечь его внимание. Бирбанте, наконец, заметил ее движение. Занятый своими проблемами, он совсем забыл о работе. Вывод очевиден. Нужно отложить в сторону личные интересы, так же как и хлеб с вином. Воздержание и пост сослужат ему хорошую службу. Успокоившись, он тщательно настроил приборы и покосился на стрелку.
«Ты здесь, Нарцисо, совсем близко, и ты так же боишься справедливости Божьей, как и я. Мы оба в его руках, и я иду на помощь тебе».
Машина мгновенно завелась и быстро помчалась по дороге. Через некоторое время Бирбанте решил, что лучше сдерживать свой энтузиазм. Охота продолжалась так долго, что несколько минут не сыграют роли. Когда перед деревней дорога пошла между полями, он съехал на обочину и еще раз проверил показания приборов. Сильная, устойчивая реакция. «Я иду за тобой, Нарцисо». Ничто не изменилось в Чиамонте с тех пор, как он уехал отсюда. Только тени стали длиннее. Бирбанте медленно ехал по деревне, придерживаясь середины улицы, поглядывая на приборы. Когда он проедет мимо Нарцисо, стрелка сильно качнется. Тогда, наконец, беглец будет пойман. С Божьей помощью. Бирбанте коснулся креста под рубашкой. Стрелка не шелохнулась.
Дома остались позади, снова начались поля. Пыльные виноградники стеной подступали к дороге. Нарцисо, должно быть, укрылся подальше от города на уединенной ферме. С каждым мгновением сигнал становился все слабее и вскоре почти исчез. Но приборы по-прежнему указывали, что следует двигаться прямо. Бирбанте почувствовал страх и опустил ногу на акселератор. Нет, нужно разобраться, без паники. Он остановил машину и сделал более точные замеры. Ничего. Но сигнал должен быть. Растерявшись, он постучал по циферблату, будто надеясь таким образом получить требуемую информацию…
И вдруг Бирбанте засмеялся.
«Все очень просто, — он завел машину. — Автобус. Нарцисо получил предупреждение и сбежал на автобусе. Твое путешествие подходит к концу, Нарцисо».
«Альфа-ромео» устремился в погоню. Быстро и мощно несся он на прямых участках дороги, чуть соскальзывая на поворотах. Не прошло и минуты, как вдали в клубах пыли показался автобус. Бирбанте резко притормозил и поехал за автобусом, поглядывая на приборы. Будет нелегко вытащить человека из переполненного автобуса, но нужно постараться обойтись без лишнего шума.
Бирбанте не пришлось делать этого. За поворотом он так близко подъехал к автобусу, что смог разглядеть мешки и узлы, сваленные в его задней части. Циферблаты замигали, Бирбанте остановился. Нарцисо шел дальше пешком, удаляясь вправо от дороги. Сигнал, вызванный чувством страха, безошибочно указывал его местонахождение. Должно быть, он заметил машину, ехавшую за автобусом. Включив задний ход, Бирбанте тронулся с места. Он медленно доехал до развилки — каменистая дорога уходила в сторону через поле. «Здесь». Он повернул и двинулся по ней, не повышая скорости, но с таким расчетом, чтобы можно было догнать идущего пешком.
На вершине пологого холма, на камне у обочины, опершись на палку, сидел человек в потертых вельветовых штанах. Бирбанте остановился, чтобы спросить его, не проходил ли кто-нибудь по дороге. В этот момент человек повернул голову, и Бирбанте промолчал.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Бирбанте выключил двигатель и приборы.
— Вы — Нарцисо Лупори, — утвердительно сказал он.
Нарцисо кивнул. Его голубые глаза резко выделялись на смуглом лице.
— Вам удалось перехитрить меня.
— Отец Бирбанте.
— Весьма польщен. Величайший преследователь еретиков.
— Раз вы меня знаете, вряд ли нужно говорить, что я здесь не за тем, чтобы разговаривать с вами, помогать вам или совершать другие богопротивные поступки. Для нас обоих будет лучше, если вы немедленно сядете в машину и отправитесь со мной.
— Терпение, Бирбанте, терпение. Приговоренный имеет право на последнюю трапезу. Даже у Господа была Тайная Вечеря.
— Его имя кощунственно звучит из ваших уст. Вы прямо сейчас поедете со мной.
— Да? — улыбнулся Нарцисо, хотя ничего смешного в его положении не было. — А если я откажусь, что вы сделаете со мной? Убьете?
Бирбанте вздохнул и достал с сиденья прибор.
— Вам известно, что мы никого не убиваем. Мы — христиане, живущие в христианском мире, и мы боремся за то, чтобы любовь воцарилась на Земле. С помощью этого прибора я заберу вас с собой, невзирая на сопротивление.
Он поднял прибор — черную пластиковую трубку с рукояткой на конце, украшенную золотыми изображениями серафимов, — и направил ее на Нарцисо.
Громыхнул взрыв, и осколки бокового стекла машины посыпались на землю. Бирбанте посмотрел на разбитое стекло, потом на темный дымящийся предмет в руке Нарцисо.
— Это пистолет, — сказал Нарцисо. — Вы должны были видеть их фотографии в книгах по истории. Я могу легко продырявить вас, как продырявил стекло. И пока я этого не сделал, бросьте свою штуку на заднее сиденье.
Бирбанте помедлил и, когда пистолет поднялся до уровня его головы, подчинился. Он задрожал, но не отвернулся.
— Убив меня, вы ничего не добьетесь. Я займу место среди святых и мучеников, а вы останетесь в этом жестоком мире, пока другие не придут за вами. Вам некуда бежать. Бросьте это орудие зла и идите со мной.
— Нет. А теперь отойдите от машины, чтобы не наделать глупостей, и послушайте меня. Сядьте здесь, чтобы мы могли поговорить. Я уберу пистолет.
— Дьявол еще бродит по Земле, — сказал Бирбанте, перекрестившись. Затем сел, разгладив рукой траву.
— Вот так-то лучше. Вас не удивляет, что у меня в руках оружие?
— Нет. 1970 год нашего Господа — часть нашего темного прошлого. И я ничему не удивляюсь.
— Вам следовало бы внимательнее изучать историю. Вам рассказывали о том, в какое время вы вернетесь?
— Да, рассказывали. В Инквизиторском Колледже не такие дураки, как вам кажется. Между эрами всего 47 лет. Меня обеспечили снаряжением. Вот эта машина — точная копия современной модели.
— Так вы появились вместе с ней? Я как раз собирался спросить. В таком случае если вы настолько хорошо изучили этот период, то должны знать, что Священные Войны давно закончились. Наступило Время Мира.
— Это правда. Но раз в руках у вас я вижу оружие, то, видимо, в наших записях есть пробелы…
— Или священные фальсификации?
— Вы богохульствуете!
— Пожалуйста, простите меня. Я действительно пытаюсь наладить разговор. Поскольку вас отправили разыскивать меня, полагаю, вы многое обо мне знаете. Даже то, для чего я попал сюда.
— Несомненно. Вы — физик, Нарцисо Лупори. Работали в лабораториях Ватикана в замке Сант-Анджело. Вы — человек высокого интеллекта, занимали весьма ответственный пост, несмотря на то что не приняли сана. Отныне из-за вашего поступка мы ужесточим правила. Только духовное лицо сможет подняться до вашего положения. Искушаемый Дьяволом, вы сбежали сюда, в прошлое.
— Священники лучше могут противостоять козням Сатаны?
— Конечно!
— А что, если я скажу вам, что ни Бог, ни Дьявол здесь ни при чем, повсюду…
— Прекратите богохульствовать!
— Хорошо. Но я знаю, что это — правда. Я был слишком хорошим сыном Церкви, чтобы даже произносить вслух подобные вещи. Но теперь я свободен. Даже если и не свободен от Бога. Я сомневался, если хотите знать. Сомневался во всем. Вот почему я здесь. Я сомневался, что человек создан для того, чтобы жить в смирении, плодиться и населять Землю, уничтожая так называемые «меньшие» формы жизни. И что по воле Божьей мы не должны вторгаться в определенные области знаний — целые разделы физики.
— Так повелел Господь.
— Простите, нет. Это сделали люди. Папы и кардиналы. Люди, Те, чья вера ограниченна и кто хочет, чтобы весь мир верил в то же, во что и они. Они подавляют разум, волю, свободу, окружая все это серым облаком святости.
— Вам не смягчить меня словами. В конце концов, вам за них гореть в Геенне Огненной. Бросьте оружие, идите со мной. Вернитесь к тем, кто поможет вам очистить мысли.
— Кто уничтожит память, оригинальное мышление. Я не хочу состариться и умереть, как посаженное в святую землю растение, Нет. Я не вернусь с вами. И у меня такое странное ощущение, что вы тоже не вернетесь.
— Я вас не понимаю.
— Дело в том, что будущее, из которого мы пришли, не существует. И для этого мира уже не будет существовать. Почему, вы думаете, я забрался так далеко? Ранние эксперименты по перемещению во времени были лишь пробой. Проникая в прошлое на несколько месяцев, мы видели, что там все не так, как было раньше. Мне казалось, что я сумел понять причину. А теперь получил тому подтверждение. Вот почему я использовал аппаратуру, способную перенести меня далеко назад. На мне не было ничего, кроме одежды, которая была изорвана в клочья силой перемещения. Я нашел работу. Зара