— Мы уже говорили об этом раньше…
— Тогда ты сказала «нет». Послушай, Ли, дорогая. Я не хочу сделать из тебя средневековую женщину — с одним ребенком на руках, одним на коленях и одним в животе. Женщины в наши дни свободны от всех опасностей и хлопот, связанных с рождением детей. Но все же, Бог создал их женщинами, а не мужчинами. У них иное предназначение. Многие пары не хотят детей, и воспитание детей в яслях имеет массу преимуществ. Но есть семьи, которые сами растят детей, женщины даже могут нянчить их, сделав необходимые прививки.
— Ты думаешь, я соглашусь на это?
— Я не прошу тебя сразу соглашаться на «это», как ты изволила выразиться. Но зачем говорить таким тоном? Можно подумать, речь идет о чем-то неприличном. Ты только представь. У нас появится сын. Мы будем вместе проводить вечера, выходные. Это было бы забавно.
— Не нахожу ничего забавного.
Назревала ссора. Гаст был готов наговорить грубостей, но в этот момент Лита схватила его за руку.
— Смотри, вон там, в углу. Это не тот тип, что приходил в лабораторию?
— Блейлок? Да, похоже. Хотя трудно сказать наверняка при таком освещении. А в чем разница?
— Ты не понимаешь? Он следит за нами. Он считает, что это мы виноваты в гибели эмбрионов.
— У тебя слишком богатое воображение. Может, он просто любитель ритуальной кухни.
И все же, зачем он приехал в ресторан? Если для того, чтобы доставить им беспокойство, то он преуспел. Лита отодвинула тарелку, Гаст тоже утратил интерес к еде и попросил чек. Настроение было испорчено. Одевшись, они вышли в холодный сумрак ночи.
Шарм с немым укором посмотрел им вслед. Он понял, что ему не суждено начать новую жизнь в Новом Городе, как бы сильно он этого ни желал.
Много лет назад Кэтрин Руффин придумала простую вещь, которая помогала ей заниматься дополнительными исследованиями, помимо ее непосредственных служебных обязанностей.
Еще в самом начале своей деятельности она заметила, что обладает методическим умом и цепкой памятью, что было бесценным для ее работы даром. Ей приходилось внимательно, ни на что не отвлекаясь, изучать полученные результаты. В течение дня заняться этим не удавалось. Вечером тоже. Постоянно звонил телефон, к тому же она слишком уставала, чтобы продолжать исследования. Брать работу на дом не всегда было возможно.
Кэтрин обычно просыпалась рано и заметила, что ее коллеги — большие любители поспать и никогда не спускаются в лабораторию до начала рабочего дня. Она стала приходить в свой кабинет к семи утра и успевала многое сделать, прежде чем появлялся кто-нибудь из персонала.
Это было удачным решением проблемы, и она так привыкла проводить утренние часы в одиночестве, что с раздражением воспринимала чье-либо неожиданное присутствие как вторжение на свою территорию.
Войдя в кабинет, Кэтрин обнаружила на столе записку, которой прошлым вечером здесь явно не было. Записка была напечатана на машинке.
«Пожалуйста, зайдите в лабораторию. Срочно. Р. Ливемор».
Кэтрин разозлил тон записки и сам факт, что кто-то пришел раньше нее. Наверное, не уходил со вчерашнего дня. Персоналу случалось иногда работать по ночам, если на это не было официального запрета. Как бы там ни было, в записке сказано: «Срочно». Значит, нужно идти. Объясниться с Ливемором она всегда успеет. Кэтрин спрятала тяжелую сумку в нижний ящик стола и пошла к лифту.
В лаборатории никого не было. В офисе тоже. Краем глаза она уловила какое-то движение и, обернувшись, посмотрела на дверь комнаты, где находилась установка с пробирками. Дверь была закрыта, но Кэтрин показалось, что секунду назад кто-то ее открывал.
Ливемор, возможно, прошел туда и ждет ее. Но едва она сдвинулась с места, из-за двери послышался резкий звон бьющегося стекла, повторявшийся снова и снова. В то же мгновение в отдалении завыл сигнал тревоги. Остолбенев от неожиданности, Кэтрин не знала, что предпринять. Кто-то уничтожал аппаратуру. Пробирки!
Она бросилась к двери и распахнула ее. Никого. Во всю длину комнаты тянулись ряды приборов, опутанных паутиной трубок. Пол был усыпан осколками стекла. Среди осколков, в луже вылившейся из пробирок жид-кости лежал молоток.
Кэтрин нагнулась, подняла его, и в этот момент кто-то произнес за ее спиной:
— Медленно повернитесь. И без глупостей.
Кэтрин растерялась. Все произошло слишком быстро, чтобы она могла осознать реальность происходящего.
— Каких глупостей? — спросила Кэтрин.
Повернувшись, она увидела в дверном проеме незнакомого ей человека. В руке у него был револьвер.
— Медленно положите молоток.
— Кто вы?
Молоток со стуком упал на пол.
— Этот же вопрос я хотел задать вам. Меня зовут Блейлок, ФБР. Вот мое удостоверение, — он показал значок.
— А меня — Кэтрин Руффин. Я пришла сюда по просьбе доктора Ливемора. Что здесь происходит?
— Чем вы можете подтвердить свои слова?
— Вот записка, прочтите.
Блейлок взял записку кончиками пальцев, пробежал глазами ее содержание, опустил в конверт и спрятал конверт в карман. После этого он наконец убрал револьвер.
— Это мог напечатать кто угодно, — сказал он. — Например, вы.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я сама пришла несколько минут назад. Записка лежала на столе. Прочитав ее, я отправилась сюда, услышала звон бьющегося стекла, вошла, увидела молоток и подняла его. Вот и все.
Блейлок пристально посмотрел на нее, потом кивнул и жестом пригласил следовать за ним.
— Возможно. Позже мы это проверим. А пока посидите здесь. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.
Он достал список и набрал первый номер. Долго никто не отвечал. Наконец, на экране появилось заспанное лицо Литы Кребб. Увидев, кто ей звонит, она широко раскрыла глаза и спросила:
— Что вам нужно?
— Мне нужен ваш муж. Могу я поговорить с ним?
— Он… он спит, — она встревоженно огляделась по сторонам.
Блейлок почувствовал неуверенность в ее голосе.
— Да? Тогда разбудите его и позовите к телефону.
— Но зачем? Скажите, зачем?
— Видимо, придется мне подняться к вам, миссис Кребб. Если вы не хотите этого, разбудите мужа, либо скажите правду.
Она тихо сказала, опустив глаза:
— Его здесь нет. Он не ночевал дома.
— Вы знаете, где он?
— Нет. И не хочу знать. Мы поссорились, и он ушел. Это все, что я могу сообщить.
Экран погас. Блейлок тут же набрал другой номер. Не дождавшись ответа, он повесил трубку и повернулся к Кэтрин Руффин, которая сидела, совершенно сбитая с толку быстрым развитием событий.
— Я хочу, чтобы вы проводили меня в кабинет доктора Ливемора.
Все еще не зная, что предпринять, она подчинилась.
Дверь кабинета была не заперта. Блейлок толкнул ее и заглянул внутрь. Комната тускло освещалась первыми лучами солнца, проникавшими через стеклянные стены. Она была пуста. Блейлок, как ищейка, втянул носом воздух и указал на дверь справа от входа.
— А там что?
— Я не знаю.
— Оставайтесь здесь.
Кэтрин не понравился его тон, но прежде, чем она успела сказать об этом, он пересек комнату и, стараясь держаться в стороне от проема, открыл дверь. Ливемор спал на кушетке, накрытый тонким одеялом, положив руку под голову. Блейлок тихо вошел и взял его за запястье, пытаясь нащупать пульс. Ливемор, почувствовав прикосновение, открыл глаза, моргнул и выдернул руку.
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?
— Измеряю ваш пульс. Вы не возражаете?
— Конечно, возражаю, — он сел и откинул одеяло. — Я врач и могу сделать это сам. Ответьте мне, по какому праву вы ворвались сюда?
— В лаборатории уничтожены пробирки. Явная диверсия. Я установил сигнализацию и обнаружил вот эту женщину. В руках у нее был молоток.
— Кэтрин! Зачем вы это сделали?
— Да как вы смеете! Ведь это вы написали записку, чтобы заманить меня в ловушку. Наверное, сами и разбили эти пробирки!
Ливемор зевнул, потер глаза, потом нагнулся и нашарил под кушеткой ботинки.
— Даже Дик Трейси не придумал бы лучше, — он ухмыльнулся и надел ботинок. — Вы находите меня спящим, но подозреваете, что я притворяюсь, И вы пытаетесь измерить мой пульс, чтобы понять, спал ли я на самом деле или бегал с молотком. Идиот! — он выпалил последнее Слово и встал. — Я возглавляю проект. Это мой проект. Прежде чем обвинить меня в преступлении, вам следует найти более веские улики, чем беспочвенные подозрения. Узнайте, кто напечатал эту чертову записку, и тогда, быть может, сумеете сдвинуться с мертвой точки.
— Именно это я и намерен сделать, — сказал Блейлок.
Зазвонил телефон.
— Это вас, — сказал Ливемор и передал трубку следователю. Тот молча выслушал, потом коротко скомандовал: «Приведите его сюда».
Перед тем как уйти, Кэтрин Руффин дала показания, которые были записаны на диктофон. Затем Ливемор сделал то же самое.
Да, он не ночевал в квартире. Работал допоздна в своем кабинете и, как это бывало и прежде, спал на кушетке в смежной комнате. Лег спать около трех часов ночи и ничего не слышал и не видел до того момента, пока Блейлок не разбудил его. Да, из лаборатории можно выйти через черный ход и можно попасть в его кабинет, пройдя через офис. Но он этого не делал.
Ливемор уже заканчивал давать показания, когда в кабинет вошел незнакомый человек в подчеркнуто корректной одежде и с таким же суровым выражением лица, как у Блейлока. С ним пришел Гаст Кребб. Блейлок отпустил незнакомца и принялся допрашивать Гаста.
— Вы не ночевали дома прошлой ночью. Где вы были?
— Идите к черту.
— Такое отношение мне не нравится. Ваше местонахождение было неизвестно до того момента, когда вы появились у себя в офисе. За это время кто-то проник в лабораторию и молотком разбил пробирки, нарушив тем самым ход осуществления проекта. Итак, где вы были?
Гаст был не слишком искушен в делах, не касавшихся его работы. Вопрос явно застал его врасплох. Он виновато опустил глаза. На лбу выступили капельки пота.