вонял птичьим пометом!
От непостижимой глубины философских вопросов Рика голова у Билла пошла кругом. Невероятно! Поразительно! Осознав, что с ходу ему всего этого никак не усвоить, он попросил третий стакан соевого молока, чтобы промыть засорившиеся извилины в мозгу.
Дабы первый помощник пришел в чувство, Рик поведал ему о своей жизни.
…
История Капитана Рика, или
«Звезды в моем носовом платке словно зеленые сопли»
…развести цифровой будильник.
Нахлебался пива, рванул во Вселенную, получил прозвище.
Субголос ответил с отрыжкой.
И вырыгнулся ответ: Кид, паршивый киберкарлик, кусок дерьма, на хрена ты мне сдался? Капитан Кид, капитан Рик, готовь астронавтов и надрывай себе глотку, вопи интернациональные гимны, и фьюить! — цена бананов в Никарагуа подскочила к небесам, а операторы лифтов мажут задницы пальцами, а поклонники Пинчона раздолбали недавно фанатов Долтона и Уолдена, так что с какой стати мне провозглашать «Ваше здоровье»? В общем, у меня во рту накопилось достаточно дряни, и думаешь, я знаю почему? Господи! Блям! Ужасный вкус!
Минуту спустя Кид присел на корточки над унитазом, сжимая в руках книжное обозрение «Нью-Йорк Ревью» и туалетную бумагу «Литтл Мэгэзин», и прислушался к своему натужному дыханию и керуаковской внутренней музыке.
За раскидистыми деревьями нарисован лунный свет, видны обклеенные обоями и украшенные внутренней отделкой кусочки модного лесного поселения Уэст-Виллидж.
Он подтерся поэзией. Где-то в Сохо (или, может быть, в Трибеке) в художественной галерее открывается выставка пулеметов работы Уильяма Берроуза. Целый город превратился в небоскребное скопище художественных галерей в этом призрачно-литературно-реальном мире банд, которые, сильнее, чем жизнь, тупо шляются повсюду с голограммами вместо ножей с выскакивающими лезвиями.
Листва гнусно ухмыляется и подмигивает.
Женщина в спортивном свитере из теней и с прической Джими Хендрикса встает из темной культуры шестидесятых и запаха гашиша. Капелька света на ее носу.
Капитан Кид и женщина занимаются сексом, а потом пытаются догадаться, что произойдет в эпилоге, через восемьсот семьдесят семь страниц.
Ибо что такое «миф», как не неодеконструкционистская проза отсутствующего литературного критика, который шепелявит?
— Чего? — переспросил огорошенный Билл.
— О, прости, я рассказал тебе то, что обычно рассказываю друзьям-интеллектуалам на вечеринках за коктейлем, — отозвался Рик. — Рискну предположить, что сейчас нужно что-нибудь поправдивее. Арррррр! На твое счастье у меня найдется что сказать.
Рик выкатил на середину каюты тысячеваттовый усилитель размерами с космический буксир, схватил свою стратосферо-бластер-электро-волынко-гитару, взял несколько изысканных аккордов в стиле «жахни-метал» (этот стиль являлся новомодной, усовершенствованной разновидностью рок-н-ролла: приводимые в движение компьютером трупы погибших на электрическом стуле душегубов заменяли обыкновенный ансамбль из соло-гитары, кухонного синтезатора, барабанов и баса) и запел.
Архимед взвизгнул и, бешено замахав крыльями, вылетел из каюты, оставив после себя свежую кучу помета.
…
История Капитана Рика. Второй заход.
«Баллада о Супергерое»
Меня порой называли Героем с тысячью лиц.
Я многого навидался, но ни разу не падал ниц.
Я — персонаж преданий, привык бороздить небосклон.
Но мой герой — это Кэмпбелл, только не Джозеф, а Джон.
Пират, святой… Подумаешь! Личину сменить — пустяк!
Я прежде всего — хомо сапиенс и уж не трус никак.
Я знаю, что человеку Вселенной владеть суждено.
Строить таверны и бары и всюду хлестать вино.
Я рос болван болваном, на все на свете плевал,
Пока мне однажды в руки Джонов рассказ не попал.
Теперь я брожу по космосу, в свое удовольствие пью
И инопланетных тварей с ходу без промаха бью.
«Терра юбер аллес!» — кричу во все горло я,
И крики мои над тысячью покоренных планет звенят.
А когда сгущаются тучи и нечем тоску унять,
Я Хаббардову «Дианетику» снимаю с полки опять.
В каких я бывал переделках? Черт, память нужна позарез!
Ах да, мне как-то приспичило — на стенку чуть не полез.
К несчастью, я бластер оставил, а без него — каюк.
Меня заболтали Лейя и Звездопоносец Люк.
Ну, с Лейей я развелся лет пару-тройку назад.
В постели с принцессой — скука. Ну ладно, сам виноват.
Насчет же Люка я думал, что парень пасет овец.
«На помощь! — он крикнул. — Скорее, иначе миру конец!»
Вернулся лорд Дарт Вейдер, так его и растак!
Чу! Кто-то с натугой дышит… Истинно — это знак!
Он восстал из мертвых! О, тяжкие вздохи слышны!
Я до смерти перепуган и сейчас наложу в штаны!
Едва Люк успел закончить, на нас напали враги,
И мы бежали в космос, туда, где не видно ни зги.
Из-за туманностей, в коих полно оврагов и балок.
И там мы готовились к битве и читали «Аналог».
Старый добрый Джон В. Кэмпбелл — вот молодчина!
«Эстаундинг» — это классика! Там все было чин по чину!
Куда до него всяким Спилбергам? Да разве при нем смогли б
Поставить, скажем, «Чужого»? Да разве прошел бы «Ип»?
«Сомкнуть ряды! — он изрек бы. — А ну, наверх, гарнизон!
Победа за техникой! К бою! Андерсон! Гаррисон!
Вторглись инопланетяне? Прижмем их, ребята, к ногтю!
Подумаешь, эка невидаль! Бабахнем разок — и тю-тю!»
Мы в поте лица пахали, тупицы — да что с нас взять?
Втемяшилось нам в подкорки сверхизлучатель создать.
Создали. Джон был бы доволен, Док Смит удавился бы, —
Такая вышла хреновина; ну прямо подарок судьбы!
Тогда мы рванули навстречу вражеским кораблям.
Ну, доложу вам, зрелище — фильма ужасов для.
Один другого громаднее, и все придумал Джордж Лукас.
Чем только нам ни грозили, а мы решили: «А ну-ка!»
«Миром правит Темная Сила, и с нею ты не балуй!
Лучше присоединяйся! Снимай про вампиров! Торгуй!»
А мы в ответ как жахнем — и всех отправили в ад.
Нет, парни Джона не станут лизать Императору зад!
Черный лорд Дарт Вайдер был слишком, бедняга, наивен.
Он не знал, кто такие Клэнси, Пурнель и Нивен.
А те, кто читал «Эстаундинг», в науке все мастаки,
Болт отличают от гайки и подраться не дураки.
Да, мы разбирались в науке вполне прилично — и вот
Набили в наш излучатель ультра- и гиперчастот,
Понадергали их из Азимова, Де Кампа и Клемента,
Из Диксона и Дель Рея, чтоб держало крепче цемента.
Заряд у нас был что надо, ни строчки галиматьи.
Да здравствует Джон В. Кэмпбелл, а также его статьи.
Враги — те, что уцелели, — скуля, побежали прочь.
Темная Сила пала! День переплюнул ночь!
По слухам, Джон В. Кэмпбелл, развесив на небе гамак,
На нынешних смотрит авторов, что пыжатся так и сяк,
И говорит, потягивая нектар пораньше с утра:
«Ну, если это фантастика, то мне воскресать пора!»
Последние аккорды повисли в воздухе, словно заключительные такты любимого военного марша Билла, сочиненного Джоном Филипом Клюком. По щекам Героя Галактики заструились громадные слезы. Билл шмыгнул носом и судорожным движением мышц вернул на место сердце, комом застрявшее в горле.
— Ёлки-палки! Это… самая чудесная песня… какую я только слышал!
— Выходит, тебе полегчало, первый помощник Билл?
— Еще бы! Я как заново родился!
— Арррр! Отлично! Ты замечательный солдат, Билл! Арррр! Я рад, что взял тебя на борт. А теперь нам лучше завалиться на койки и задать храпака. Если верить компьютеру, до Святого Гриль-бара осталось лишь несколько дней пути.
Ирма! Он скоро вновь увидит Ирму! Билл страстно вздохнул — ни дать ни взять паровоз, у которого протекает котел. Ему вспомнились ее ясные невинные глаза, точеная фигурка, прелестные, томные вздохи, и на его лице заиграла счастливая улыбка.
Билл так и заснул с улыбкой на губах. Сны Герою Галактики снились исключительно эротические, причем такого содержания, что температура его тела поднялась на пять градусов, а на потолке каюты сконденсировалась влага.
Глава 8В святом гриль-баре
Вскоре выяснилось, что лететь им еще, по меньшей мере, неделю, и капитану Рику пришлось подключить желчный привод, разновидность жирового, приобретенный в магазине подержанных звездолетных запчастей. Жировой привод, который применялся на армейских кораблях для прыжков от звезды к звезде, Билл ненавидел всей душой, а желчный, если такое возможно, был гораздо хуже — его подключение означало, что в звездолете будет не продохнуть: каюты и прочие помещения заполнялись омерзительной смесью ксенона, водорода и сернистых газов, и воняло как, если верить Библии, в преисподней. Процедура подключения состояла в следующем: полученная смесь подвергалась электронной вибрации; газы и корабль со всем своим содержимым тряслись как в лихорадке и постепенно синхронизировались с атомным пульсом места назначения. В то самое мгновение, когда происходила синхронизация, космос как бы отрыгивал звездолет, и тот перемещался на то или иное расстояние, причем прыжок, как правило, сопровождался весьма неприятными явлениями. Вот и на сей раз — Билл даже испытал нечто вроде ностальгии, подумав о жировом приводе.
Итак, спустя какое-то время звездолет «Желание» очутился в Случайной системе, и Билл увидел гигантские неоновые вывески — «Святой Гриль-бар», «На песке: мистер Уэйн Ньютон!», «Пей голым!», «Ни верха, ни низа»; последнее, как хотелось думать Биллу, означало отсутствие одежды, а никак не лоботомию и ампутацию ягодиц. На глаза навернулись слезы, дыхание сделалось прерывистым, — предвкушая неизбежный цирроз печени, Билл догадался, что наконец-то обрел дом.