— Потому что мы посетим обе планеты и выясним на месте, какая из них тебе нужна.
— А! Но не будет ли это…
Он не успел сказать «опасно», ибо Переместитель перешел от слов к делу.
Глава 35
По поводу того, каков принцип действия Переместителя, было написано множество научных работ. Поскольку в наши дни использовать прибор запрещено, все они полны предположений. Запрет связан с тем, что действие Переместителя сопровождалось значительными побочными эффектами. Вдобавок перемещение оттуда, где находился человек, туда, куда он хотел попасть, происходило очень быстро; в результате время сбивалось с ритма и путешественнику приходилось какой-то срок мыкаться в промежуточном пространстве, известном также как стазис, чтобы тело и внутренние органы успели догнать голову. Некоторые люди после таких путешествий испытывали диковинное ощущение, будто оставили позади некую часть себя. Как оно, впрочем, обычно и бывало. Когда же выяснялось, какая именно часть осталась в другом месте, чаще всего раздавались истошные вопли. Согласно одному из предположений, перемещение происходило настолько быстро, что человек не успевал собрать свое естество, разбросанное по пространственно-временному континууму. По счастью, у Билла никаких проблем не возникло, поскольку Герой Галактики не страдал избытком воображения.
— Где мы? — спросил он.
— На первой Ройо. Похоже на ту, которую ты ищешь?
Билл огляделся по сторонам. Он стоял над обрывом. Внизу раскинулся большой город, все здания которого были выстроены из какого-то синего материала различных тонов и оттенков. К небу тянулись шпили многочисленных церквей, виднелись широкие бульвары и мостовые, по которым двигались машины. Единственное солнце, клонясь к закату, погружалось в багровые облака. По улицам ходили люди, а в воздухе кружили громадные птицы. На глазах у Билла одна из птиц схватила человека и, мерно маша крыльями, понесла прочь. Прохожие не обратили на случившееся ни малейшего внимания. Они продолжали двигаться, все в одном направлении, к площади в центре города. Несколько птиц опустили на площадь огромное корыто, заполненное зеленоватой субстанцией.
— Ну что? — поинтересовался Переместитель. — По слухам, лучшая из птичьих планет в Галактике. Не думай, питаются они не людьми. Ты видишь протоплазматических роботов, которые выпускаются на все вкусы. На таком расстоянии легко ошибиться, но, по-моему, там шагают ходячие сосиски.
— Кажется, нам не сюда, — сказал Билл — и сообразил в следующий момент, что находится уже не здесь, а где-то еще. Да, Переместитель и впрямь перемещал все представления.
Вторая планета изобиловала оттенками коричневого и оранжевого. Ее обитатели выглядели этакими черными тенями, лишенными, каким бы боком они ни поворачивались, какого бы то ни было объема. Повсюду раздавались странные звуки, напоминавшие голоса, но Билл так и не разобрал, кто их издает. В древних развалинах на берегу моря жили кошки, которые не снизошли до того, чтобы заметить человека с крохотным прибором в руке.
— Тоже не то, — вздохнул Билл. — Оба раза мимо! Что теперь?
— Приободрись, приятель, — заявил Переместитель. — Выход есть!
— Какой?
— Если мы дважды промахнулись, значит, в третий раз повезет.
— Откуда ему взяться, третьему разу? — удивился Билл.
— Оттуда! — бросил прибор. И Билл вновь очутился неизвестно где.
Планета Ройо грезилась людям во снах, ибо сулила все прелести жизни, о каких только можно мечтать. Билл обнаружил, что стоит на имеющем форму полумесяца пляже. Повсюду, куда ни посмотри, сверкал белый песок, над головой кружили чайки, поблизости на берегу лежали в изящных позах девушки. Словом, настоящий рай. Заметив, что вдоль пляжа выстроились уютные заведеньица из плавника с прелестными названиями вроде «У Грязного Дика», Билл почувствовал, что его переполняет восторг. Кто не мечтал жить среди прирученных морских разбойников? Вдобавок на пляже торговали гамбургерами: пышногрудые красотки в пестрых платках жарили замечательно толстые гамбургеры с изрядным количеством лука и продавали их с оригинальных лотков, причем добавляли специи, которым позавидовал бы и главный повар какого-нибудь султана. Вездесущий кетчуп, пять разновидностей маринада из шинкованных овощей, три разновидности сальсы разных цветов, одна острее другой; кусочки маринованного манго, ломтики бекона, сочные, заранее порезанные помидоры и многое иное, иногда — достаточно отвратительное, о чем лишь грезят обитатели прочих планет. В дополнение к гамбургерам предлагался ром со льдом; Билл решил, что просто обязан пропустить пару стаканчиков.
На пляже отдыхали красивые, стройные люди с искренними белозубыми улыбками. Женщины отличались кокетливым шармом старлеток. Поодаль виднелись дансинги и кинотеатр, в котором показывали комедии, «американские горы» и другие аттракционы, а также громадные динозавры, бывшие на деле жилыми домами.
— Ты ведь Обещанный, правда? — спросила у Билла красивая девушка с длинными темными волосами. Ее красоты обыкновенному человеку было просто не вынести.
— Наверно, мисс, — отозвался Билл со старомодной учтивостью, из-за которой в паршивом городишке на отсталой планете, где его угораздило родиться, Героя Галактики считали чуть ли не придурком. — А кто вы?
— Иллирия.
Билл разинул рот, потрясенный то ли словами девушки, то ли ее красотой.
— Когда мы виделись с тобой в последний раз, ты была маленькой зеленой ящеркой.
— Как ты мог заметить, я изменилась. — Иллирия лукаво улыбнулась.
— Да уж, — хрипло проговорил Билл. Он было протянул к девушке руку, но вдруг схватился за левую подмышку.
— Что с тобой? — надула губки Иллирия, подавшаяся вперед в ожидании прикосновения.
— Чинджер. Он был здесь! А внутри сидел ЦРУ. Такой крохотный, росточком от силы два дюйма.
— Что было, то было, — сказала Иллирия. — Было и прошло.
— И хорошо, что прошло. Но куда подевался чинджер?
— Зачем он тебе, милый?
— Вообще-то незачем, — признался Билл. — Я просто беспокоюсь, потому что не знаю, где потерял чинджера и ЦРУ.
— Может быть, они отправились на другую планету, а тебе не сказали, чтобы ты не расстраивался.
— Тоже мне, приятели называются! Ну и ладно. — Беспокойство по-прежнему снедало Билла, однако он решил, что как-нибудь с ним справится. — Значит, это Ройо? — Билл вновь протянул руку. Иллирия искусно увернулась. Похоже, она приняла его чисто риторический вопрос за выражение неподдельного интереса.
— Да, милый. Пойдем, я покажу тебе окрестности. — И повела мрачного, надутого — и утихомирившегося — Билла на экскурсию.
Глава 36
Хоть и не испытывая ни малейшего интереса, Билл скоро узнал, что на планете Ройо имеется один-единственный материк, и то не слишком большой, представляющий собой остров посреди мирового океана. По земным меркам этот остров был сущим раем. Дни сплошь солнечные, но не жаркие; можно загорать без опаски обгореть. Обитали на Ройо ройанцы, красивые и веселые, днями напролет развлекавшиеся или занимавшиеся серфингом. Еще на заре своей истории они добились всего того, к чему стремились, а потому их мозги со временем атрофировались; ведь, как гласит установленное природой правило, чем не пользуешься, то теряешь. В результате у нынешних ройанцев вместо мозгов в головах имелись полости. На Ройо бытовал такой обряд: когда ребенку исполнялось шестнадцать или тринадцать лет — до двух ройанцы считают неплохо, а дальше обычно сбиваются, — эту полость заполняли наливаемым через ухо ароматным кокосовым маслом с травяными добавками. Точные пропорции добавок исправно передавались из поколения в поколение — разумеется, изустно, поскольку лишенные мозгов писать не умеют (да и говорят, кстати, не слишком бегло) — и составляли едва ли не все культурное наследие ройанцев. Кокосовое же масло придавало волосам естественный блеск, предотвращало облысение; кожа от него становилась здоровее, а глаза — ярче. Вот почему обитатели Ройо выглядели столь привлекательно (а привлекательность для них — главное в жизни).
Так что Иллирии, когда она прибыла сюда, не составило труда завладеть телом прекрасной юной ройанки.
— Ну разве не замечательно, Билл? — спросила девушка. Они сидели на пляже и уплетали шашлык, а хор ройанцев исполнял прелестные заунывные песенки. К сожалению, в песнях отсутствовали и слова, и мелодия.
— Конечно, — согласился Билл, обнимая одной рукой Иллирию за плечи и притворяясь, будто сидеть в такой позе очень удобно. Приступ сексуального энтузиазма сменился сомнениями. Привыкнуть к Иллирии в образе прекрасной женщины оказалось нелегко. Биллу претил способ, каким она завладела чужим телом. — А ройанка, небось, переживает, да? — проговорил он. В его тоне проскользнуло бессознательное высокомерие существа, изначально наделенного собственным телом.
— Вовсе нет, милый, — отозвалась Иллирия. — Я спросила ее, как она отнесется к тому, чтобы на время расстаться с телом. Правда, Лайза?
— Правда, — подтвердила Лайза после десятиминутной паузы, неизменно возникавшей в разговоре при потугах ройанцев на квазиинтеллектуальное мышление, — ты ведь когда-нибудь потом его вернешь?
— Естественно.
— Тогда развлекайся. Ребята обзавидуются, когда я им расскажу.
— Ребята?
— Так мы, ройанцы, называем друг друга.
— А-а, — протянул Билл.
— Как и обещала, — сказала Иллирия. — Еда и секс. Правильно?
— Угу, — Билл отложил в сторону кость, которую обсасывал. Иллирия прильнула к нему. Герой Галактики почувствовал, что вновь начинает возбуждаться. В конце концов, она очень симпатичная и хочет его; как говорится, все при ней, вдобавок другая девица заявила, что не возражает. В общем, надо ловить момент.
Очутившись на острове, Билл скоро заразился свойственной аборигенам ленью. Ройанцы собирались каждое утро, чтобы поклониться его крокодильей лапе и повосхищаться клыками, которые он лениво оскаливал. Ему казалось, что местные ведут себя просто глупо, однако Иллирия настояла, что не стоит лишать ройанцев их маленьких радостей. Сам Билл считал, что восхищаться можно было бы чем-то другим, а не крокодильей лапой, которой он обзавелся совершенно случайно; но такова слава — она приходит, не объясняя, откуда и зачем. Впрочем, жили островитяне вполне пристойно