— У вас достаточно этой вирусной культуры? — спросил я.
— Нет, но теперь, когда вирус известен, ее легко изготовить столько, сколько нужно. Но зачем? Моя вакцина...
— Вы и правда хотите вылечить этих крыс, доктор? — Я размышлял вслух.
— Из гуманных соображений,— ответил он.— Конечно, мы на войне и должны действовать с осторожностью.
— Если я получу разрешение проникнуть в мир йлокков,— уверил я его,— то прослежу, чтобы вы отправились со мной.
Он принялся бурно меня благодарить. Я прервал его вопросом:
— Так значит, вам под силу изготовить еще дозы такой культуры? Тогда, если вы не против, я заберу эту.
— Зачем она вам? — удивился он,— Ах да, конечно, хотите сувенир на память. Забирайте, ради бога. Но поосторожнее с ней. Она крайне опасна, хоть и не для нас, разумеется, и если ее вдруг случайно разлить среди йлокков...
— Все понятно,— кивнул я.
Он так радовался, что мне не хватило мужества позволить ему догадаться, что я намерен его надуть.
— Если еще понадоблюсь вам, доктор, ищите меня в штаб-квартире.
На улице лежали мертвые йлокки, а немногие живые, которых мы заметили, бежали прочь — не за, а прочь — от стаек вооруженных горожан.
Вернувшись в ставку, я вызвал по найденной Барброй рации Главный штаб в Стокгольме. Испуганный лейтенант Шёлунд сообщил мне, что события вышли из-под контроля.
— Их слишком, черт побери, много, полковник' Они несут тяжелые потери, но продолжают прибывать! Штаб-квартира в осаде, как и дворец, и риксдаг, да и вообще почти весь центр города. Не знаю, сколько мы еще сможем сопротивляться. Барон фон Рихтгофен говорит о контрнаступлении на их родную линию, но у нас действительно не хватает обученных войск, чтобы начать транссетевое вторжение, сэр! Боюсь, что... минуточку, сэр...
Передача оборвалась. То ли радио отказало, то ли... мне не хотелось думать о «то ли». Еще бы пара мгновений, и я успел бы рассказать Шёлунду о вакцине и о том, как можно ее использовать.
— Плохо дело, полковник,— согласился Хельм.— Надо что-то предпринимать, и поскорее!
— Непременно, лейтенант.
Я вызвал доктора Смовиа и, когда тот прибыл, спросил, действительно ли он хочет отправиться в путешествие, чтобы помочь разрешить практически безвыходное положение, в котором мы оказались.
Он выказал энтузиазм.
— Но как мы доберемся? — поинтересовался он,— Даже если нам удастся покинуть город и прорвать вражескую осаду, до Стокгольма путь не ближний.
— Мы не пойдем пешком,— сообщил я ему.— Возьмите, пожалуйста, полевой набор, чтобы изготовить нужное количество вирусной культуры.
— Но для чего? — поинтересовался он вслух и ушел, разговаривая сам с собой.
— Что будем делать, полковник? — спросил лейтенант,— Рассчитываете удрать отсюда на одном из школьных автобусов, на которых приехали, или как?
— Или как,— отрезал я.— А теперь идите, Хельм, и вызовите по громкой связи всех командиров групп.
Заслышав потрескивание динамиков, я вышел в коридор, направляясь в кабинет к Барбре, и чуть не налетел на нее.
— Вот эта девушка, что я влюблен! — воскликнул я и тепло обнял ее, в очередной раз поражаясь, что это сказочное создание — моя жена.
— Да ну! Спасибо, полковник, — насмешливо ответила она.— А я уж думала, ты позабыл обо мне.
— Не совсем,— уверил я ее.— Я собираюсь в небольшую поездку, майор, и оставляю тебя присматривать за всем этим. Хочу, чтобы ты окопалась здесь, в штабе, прямо как есть: надо только немного рвов вырыть да валов насыпать, и пусть все здоровые мужчины, не приписанные к периметру, явятся сюда и готовятся к атаке.
Удивление передавало ее лицу не меньшее очарование, чем любые другие эмоции.
— Не волнуйся, они пока не собираются атаковать,— успокоил я ее.— Просто на всякий случай. Я еду в город. У меня есть нужные Манфреду сведения, а здесь не помешает подкрепление. Относительно небольшой, но организованный военный отряд из города окружит нападающих со всех сторон, и дело в шляпе.
Как только мой иноземный гость — странно, но я начал думать о нем именно как о госте, а не пленнике — почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вести связную беседу, я отправился к нему, велев крепкой старухе, старшей медсестре этажа, проследить, чтобы нас никто не тревожил, что бы ни случилось.
Он беспокойно наблюдал за мной крохотными красными глазками.
— Ты, раб,— наконец произнес он.— Приказываю вернуть меня в перемещатель!
— Сбавь обороты, крысоголовый,— откликнулся я.— Из нас двоих именно я здоров, вооружен и у себя дома. А ты — всего лишь умирающий чужак. Итак, кто вы, черт побери, такие, ребята, и что вам здесь понадобилось?
— Я,— выразительно начал он,— старший генерал барон Свфт. Мне доверена честь возглавлять вторую волну Благородного Прилива. Увы, я болен. Я, бывший лучшим из миллиона, едва могу поднять руку! Иначе разве стал бы я покорно отвечать на бесстыдные вопросы! Я должен немедленно вернуть себе власть! — Он дернулся, пытаясь отбросить одеяло, но обмяк и заскрежетал длинными желтыми резцами.
— Не переживайте так, генерал,— посоветовал я, как мне казалось, довольно мягко.
Однако он рванулся ко мне и зарычал:
— Я не нуждаюсь в твоей опеке, паразит!
— Меня зовут Баярд,— сообщил я ему.— Полковник Баярд из Службы транссетевого надзора. Вы мой военнопленный, и, полагаю, вам лучше держать себя в руках. Итак, зачем вы здесь?
— Оккупировать и использовать вес пригодные для жизни грани многомерной вселенной — высшая привилегия и божественное предназначение Благородного народа,— заявил он.— С этой целью я вызвался осуществить разведку Второго Запустения: в одиночку, разумеется, поскольку меньшее было бы недостойно моего высокого предназначения.
— В одиночку? Да вас тут тысячи, и все больше прибывает, пока я сижу и пытаюсь выяснить, какого черта вам надо.
— Когда я впервые проник в Запустение,— объяснил он,— то обнаружил скопление пригодных для жизни граней бытия глубоко в запрещенном секторе. Я рапортовал в штаб и предложил организовать настоящую миссию под общим командованием капитан-генерала его императорского высочества принца Избранных.
— Чего вам надо? — настаивал я.
— Нам нужна эта территория в качестве жизненного пространства для Благородного народа,— сообщил он мне, словно втолковывая очевидное.— Откровенно говоря, во время первого визита я не заметил каких-либо следов жизни в области, занятой гигантской пустыней (у нас на ее месте расположено внутреннее море), и мы сочли, что занимаем девственную грань. Мы не подозревали о существовании вашего агрессивного вида, близкого, как мы обнаружили, отвратительным ййлпам, вездесущим паразитам-приматам Йлокка, юрким вредителям, которые кишмя кишат в наших фруктовых садах и сараях, а еще на помойках,— презрительно добавил он.— А также, возможно, их несколько более крупным родственникам из джунглей, лори. Вы напали на нас, едва увидев; естественно, нам пришлось защищаться в ответ. Вы называете это «войной» на одном из своих диалектов; у нас нет подобного слова. Благородный народ Йлокка незлобив и пребывает в мире.
— Я видел, как кое-кто из вашего «Благородного народа» жрал своих мертвых товарищей,— возразил я с заметным неодобрением.— А иногда и еще не совсем мертвых. Это как, благородно?
— Ах, мои бедные собратья голодают,— опечалился Свфт.—Дома мы всегда ждем, пока погибнет мозг, и только потом приступаем к трапезе.
— Вы и людей едите,— указал я,— или по крайней мере обкусываете. Нам это не нравится.
Он кивнул узкой головой.
— Мне тоже,— вздохнул он,— От вас у нас желчь разливается, просто ужас. А мы и так уже больны. Если честно, болезнь — вот что привело нас сюда.
— Ага! Наконец-то правда.
— Я говорил искренне,— оскорбился чужак.— На Великом Йлокке болезнь лютует, опустошая целые города.
Наша цивилизация гибнет! Города превращаются в склепы, по которым скитаются мародеры, нападая на беспомощных! Ты, как существо, наделенное чувствами, несомненно, сделаешь все, чтобы облегчить столь великие страдания!
— Наш альтруизм не простирается до такой степени, чтобы позволить вам захватить наш мир и уничтожить нашу культуру,— объяснил я.— Вам придется отозвать войска, генерал, и найти другое решение. Попробуйте тридцать пятый сектор. Там широкая полоса незанятых линий, где, насколько мы сумели определить, млекопитающие не преуспели и миром правят насекомые.
— Фу! — выплюнул он.— Ты посылаешь Благородный народ в блошиное гнездо? Ты пожалеешь о своей дерзости, полковник!
— Это вряд ли, генерал. Впрочем, проблема, с которой мы столкнулись, не имеет отношения к моим чувствам — или к твоим. Проблема в том, как мне тебя убедить, что это ваше вторжение потерпит крах, до того как оба наших народа понесут непоправимый ущерб.
— Ваш термин «вторжение», подразумевающий насильственный захват территории, по праву принадлежащей другим, неуместен,— огрызнулся он.— Мы не обнаружили здесь популяции Благородного народа, а существование других разумных видов нам и не снилось — в особенности ййлпов или лори-переростков. Мы пришли как мирные колонисты, чтобы заселить пустынный мир.
— Должно быть, вы поняли свою ошибку довольно быстро,— указал я.— Вряд ли вы приняли те здания и механизмы, на которые наткнулись, за естественные образования.
— Вы, лори,— начал он.
— Люди,— поправил я.
— Ну ладно, «люри», если это имеет значение,— нетерпеливо продолжил он,— и точно так же мы, йллоки, являемся частью природы, и все наши творения естественны. Не менее естественны, скажем, чем птичье гнездо, или улей, или бобровая плотина, лабиринт ходов личинки, сеть паука и так далее. Признаю, я испытал сомнения, когда увидел, что то был определенно город, пусть и чрезмерно обширный и залитый светом.
— Так о Стокгольме еще никто не говорил,— отметил я.— Почему вы не отозвали войска, когда убедились, что мы высокоразвиты? И не притворяйтесь, будто не знали: ваши точки входа все расположены в крупных городах.