Дромы а'зардов уже близко. Но животные малодушно притормаживают, сопротивляясь погонщикам. Кровавая участь собрата ужасает даже этих закаленных боевых зверей.
– И-и-и… Два! И-и-и… Три!
Шатер латниров шаг за шагом сдвигается, сводя на нет возможность атаки из-за тела поверженного дрома. Живая «крепость» отползает в сторону, словно сама является огромным суставчатым зверем. Дар вдруг понимает, что так и есть: эта непонятная слитность делает тангров единым существом – многоногим, многоруким, многоглазым…
Выровнявшись в четкую окружность, ощерясь блестящим острым металлом, центральная «спина» хуураданцев почти вплотную приближается к двум крайним. Это дает возможность переставить копья с безопасных направлений на угрожающие.
– «Мы станем скалой, защищающей материнский атат!» – громко скрежещет Саудрак.
– «Мы станем камнем, разбивающим вражеский латнир! – дружно и страшно подхватывают тангры всех трех „спин“. – Мы высушим реку и погасим огонь, сохраняя покой материнских корней!»
В ответ со стороны а'зардов раздаются разрозненные злобные выкрики. Их мало, и подобную песнь они вряд ли затянут!
Теперь пятнистые дромы рыскают вокруг хуураданцев со смертью в глазах, погонщики выискивают новую слабину. Все тронки израсходованы, все копья брошены. Всадники, блестя длинными шиташами, порой подскакивают совсем близко к хуураданским латнирам, пугая массой зверя. Но вид длинных острых достов отрезвляет дромов, и животные с вибрирующими криками уносятся прочь.
Дар переводит дыхание, и в этот момент справа слышится леденящий кровь басовый визг дрома. И почти одновременно еще один – слева. Два а'зардовских скакуна все же бросились на досты соседних «спин». Там разгораются отчаянные схватки с уже подоспевшими всадниками врага. Похоже, это начало решительного штурма.
– Достаньте погонщиков! – перекрывает шум битвы рык Саудрака. – Дромам бейте только в глаза!
Дар жмет на тронк, но он пуст. Хватает другой – тоже опорожненный. Устрашающе близкие скакуны в исступлении надсадно ревут. Болтающиеся губы их топорщатся стрелками и сочатся кровью. Всадники, израненные не меньше скакунов, понукают дромов бросаться на выстроившихся хуураданцев. Но вот у кого-то из оборонявшихся нашелся полный тронк – удачно пущенная стрелка пронзает глаз ближнему скакуну. Новый вопль перекрывает шум сражения. Дрома незряче несет в сторону, и он врезается в своих же собратьев. Два других дрома попадают в образовавшуюся свалку. Раздаются торжествующие крики хуураданцев…
А тем временем у фланговых «спин» разгораются тяжелые сражения. Обороняющиеся стойко выдерживают удары всадников, но удача отворачивается от них. Обе крайние «спины» потеряли четкий строй, зияя рваными дырами. Прорвавшие их дромы бьются в судорогах рядом, оставляя на земле громадные царапины обломками окровавленных древков. Шатры из панцирей почти развалены. В темную прореху правой «спины» входят, вламываются еще два пятнистых дрома. Новые удары, мелькающие блестки длинных шиташей, крики, еще один падающий дром – и вот «спина» разорвана пополам. В небо взлетают подброшенные тела хуураданских отаругов. Огромные звери беснуются, в ярости загребая когтями сопротивляющихся воинов, разрывая плоть этих маленьких отчаянных существ. Рев, визг дромов, крики раненых тангров, ликующие возгласы а'зардов, лай скехов…
Дар как завороженный смотрит на сцену разгрома, не в силах оторвать взгляда. Неожиданный толчок в бок возвращает к реальности – это Ходват. Молча показывает головой в противоположную сторону: смотри!
Обернувшись, Дар видит, что «спины» слева больше не существует. Торжествующие всадники гоняют беззащитные одинокие фигуры, и стремительная смерть собирает свою жатву. Тангры бегут к деревьям, ища защиты от огромных лап и длинных шиташей. Не всем, далеко не всем удается добраться до укрытий. Местность для засады была выбрана а'зардами превосходно: на обширном пологом пространстве деревьев почти нет.
Но у врага нет желания преследовать убегающих. Двойной трубный сигнал повелевает дромам развернуться. Они собираются вместе – те, что еще в хорошей форме, и такие, что едва волочат ноги. Только теперь Дар понимает, что у противника осталось всего восемь скакунов. Три из них в жалком состоянии. Но в общей массе и они способны принести вред.
Остальные двенадцать остались лежать на поле боя.
Ай да «спины»!
Прямо перед Даром оказывается Саудрак, его жесткие глаза превратились в щелки, и оттуда мерцает холодом колючее и злое.
– Они ищут тебя, – свистит звенящий шепот. – И не успокоятся, пока не найдут.
– Если хочешь, я выйду к ним сам, – в тон ему шипит Дар, отставляя свой дост.
– Только попробуй! – Саудрак рывком возвращает ему копье. – Если замечу, сам перережу твое горло. Ты – часть Хуурадана! И нам нужен не меньше, чем Док-Атору!
Но Дар уже принял решение.
– Если и дальше будем так стоять, они развалят нас. Я должен драться!
Колючие снежинки в глазах Саудрака становятся иглами.
– Я заставлю Док-Атора сразиться со мной, – настаивает Дар. – И выиграю этот бой!
Сомнение и надежда одновременно отражаются на лице Саудрака.
– Он не станет с тобой биться. Они легко возьмут тебя в плен.
– Так же, как пять твоих воинов, напавших сзади?
Вместо ответа Саудрак сопит громко и сердито. Но уже видно, что идея более не кажется ему безумной.
– Как ты называл меня? – выдыхает Дар. – «Совершенный воин»?
– Ты забываешь про латнир, – рычит элитар. – Им удалось поцарапать твой латнир!
– Латнир не тело. Разомкни строй, и я выйду!
Справа раздаются громкие крики, и они оборачиваются. Разорванная пополам «спина» не покорилась своей участи. Половина живой цепочки латниров сумела соединиться, сомкнув края! Правая «спина», уменьшившись вдвое, вновь стояла готовая к бою. Но как мало у нее осталось копий!
Вновь воздух прорезает двойной трубный сигнал, и дромы противника срываются с места.
– Огонь! – уже не кричит, а как-то давит в уши Саудрак. Трудно дать название этому звуку.
Но все! Тронк издает только пустые сухие щелчки. Стрелок больше нет. Все тронки пусты. Копейщики хмуро переглядываются. Саудрак бросает взгляд на остатки правой «спины», морщится и рычит, делая рукой повелительный жест:
– Разомкнуть строй!
Нарастает шум поступи дромов.
Медленно расходятся в стороны воины расцепленного кольца, подвижные сегменты этой живой брони. Дар проскальзывает наружу, касаясь их задеревеневших от напряжения тел. Выходит из-под защиты длинномерных копий – подняв руку, привлекая внимание врага. Рука пуста, в ней нет оружия. Справа от него, почти закрывая ополовиненную выжившую «спину», тяжело вздымается дрожащим дыханием пятнистая туша поверженного гиганта. Дар продолжает идти вперед, всей кожей чувствуя скрестившиеся взгляды участников битвы. И тех, кто несется на дромах, и тех, кто смотрит в просветы между панцирей. И даже тех, кто стоит сейчас к нему спиной, тесно прижав локоть к локтю товарища, подставив латнир судьбе и военному счастью. Они смотрят на него глазами Саудрака.
– Док-Атор! – кричит Дар. – До-ок-А-то-о-оррр!
Его голос разносится по округе, как чудовищное карканье. Кажется, этот звук может ломать камни.
– Док-Ато-о-р! Я жду тебя!
Дромы несутся прямо на него. Исколотые, изодранные звери, послушные своим жестоким хозяевам… Еще немного, и они раздавят его, топчут во влажную траву. Рука тянется выхватить шиташ. Хотя что может шиташ против этих гигантов?
Но ревет двойной сигнальный рог. Скакуны выпучивают глаза, ибо всадники резко натягивают ушные поводья. Огромные когти взрезают травянистый склон. Слышны гортанные возгласы, а'зарды замедляясь, подходят ближе и ближе…
– Я Док-Атор, корня Акотора, элитар отряда следопытов а'Зардата! Брось оружие, хуураданец! Я обещаю доставить тебя в Изир-дор нетронутым!
Упрямству Док-Атора можно только позавидовать. Его всадники обходят Дара, беря в полукольцо. На полное кольцо они не решаются, из-за полутора «спин» Саудрака.
– Уж не ждешь ли ты, что я полезу к тебе на дром? – Дар усмехается, насмешливо прищуриваясь.
– Саудрак выставил тебя, потому что ему теперь не продержаться против меня и ста дыханий! Хуураданцы позади тебя почти мертвецы. Им теперь дороже собственные латниры, чем костяшка, на которой нет знаков.
– Значит, ты признаешь, что я не хуураданец?! – насмешливо кричит Дар.
– Ты меня заинтересовал, тангр без знаков. – Самодовольный голос Док-Атора звучит повелительно. – И я поклялся привезти тебя в Изир-дор. Ты поедешь на моем дроме!
Он резко кивает, и второй всадник его дрома начинает отвязываться. Видимо, чтобы помочь Дару занять почетное место в черном кожаном мешке.
– Я не обещал, что поеду с тобой, Док-Атор.
Разливается напряженная тишина. Кажется, даже дромы задерживают дыхание.
– Ты опять за свое, хуураданец? – Голос а'зарда становится напряженно-свербящим. – Помни, тут нет поблизости обелиска Древних! И вокруг твоего тела уже не видно зеленого огня!
– Я требую честного поединка! – кричит Дар. – Если ты пересилишь меня, то сможешь увезти с собой. Если нет – тебе придется убраться вместе со своей ратью. Точнее, с теми, кто еще в состоянии передвигаться самостоятельно.
Оскорбленные а'зарды вскрикивают. Громко лязгает сталь, взблескивают шиташи. Но мгновением позже раздается знакомое:
– И-и-и… Ррраз!
И позади, слитно и массивно, придвигается ближе вся «спина» Саудрака. Глухо бряцает другое множество металла и кости. Фыркают настороженно, чуть подаются назад дромы под а'зардами.
Док-Атор быстро поворачивает голову, «хвост» взмахивает над плечами. Расстановка сил совсем не так хороша, как он только что живописал.
– Ладно! – грохочет его голос с высоты. – Мы будем биться на коротких шиташах!
Жалобно звякают браслеты и подвешенное на нем боевое железо, когда элитар а'зардов спрыгивает на траву. Все стихает – и крики враждующих тангров, и дыхание дромов, и даже ветер. Два воина, примериваясь, сходятся ближе. Странным образом Дар чувствует себя великаном. Он как будто видит всю сцену с двух разных сторон – своим прежним зрением тангра-одиночки, но одновременно и по-другому. Это не зрение, а какое-то странное ощущение огромного тела, даже не «спины» хуураданцев, но как если бы он был всем этим холмом, на маленькой части склона которого схватились не на шутку две группы кровожадных муравьев. У глобальности нет частей…