Утро выдалось ясным. На улице было не по-зимнему тепло. Но начиная с полудня подул холодный порывистый ветер и с неба посыпал дождь вперемешку со снежной крупой. Мы решили, что по такой погоде самое благоразумное – спрятаться где-нибудь под крышу. По дороге в Кенсингтон мы забрели в музей Виктории и Альберта. В музее мы разошлись – Виолетта отправилась изучать залы живописи, а меня потянуло к коллекции старинных музыкальных инструментов. Коллекция оказалась превосходной. Причем все инструменты были действующими. Через наушники вы могли слышать, как они звучат – современную запись произведений, дошедших до нас из глубины веков.
Мое внимание привлек охотничий рог. Он выглядел как кларнет, сработанный фанатиком-кубистом, и звучал так, словно где-то здорово простудился. Я стояла и рассматривала этот рог, когда кто-то вдруг легонько хлопнул меня по плечу. По-моему, от неожиданности я даже подпрыгнула. Я обернулась и увидела Джеффа Хокинса.
– Боже, Джефф, как ты меня напугал! – выдохнула я.
– Извини, – скороговоркой пробормотал он. – Знаешь, за весь день ты – первый знакомый человек, которого я встретил.
– А как ты провел день? – спросила я.
– Ходил-бродил по городу, катался на метро, – сообщил Джефф. – Посетил Скотленд-ярд. Хотел пробиться в Тауэр, даже в очереди стоял, но не выстоял. Слишком холодно. – Хокинс вскинул голову. – Столько впечатлений… А ты как?
Я поделилась с ним своими впечатлениями.
– День, посвященный литературе? Звучит интересно, – сказал Джефф, улыбаясь. – Уже спланировала, где и с кем будешь ужинать?
Мы с Виолеттой собирались ужинать в индийском ресторане. Его порекомендовал нам торговец, продававший на улице сандвичи. Джефф спросил меня: не могли бы он и его приятель присоединиться к нам вечером? Я ответила: да, конечно, а про себя подумала, что этот приятель окажется, скорее всего, приятельницей, и тотчас почувствовала, как в душе у меня зарождается и растет волна раздражения. Наверное, это был приступ ревности.
Я ошиблась. С Джеффом в ресторан пришел парень. Вероятно, Джефф пригласил его, дабы он составил пару Виолетте. Я была удовлетворена. Вечером Джефф принадлежал мне, это тешило мое самолюбие.
Однако время оглянуться. Что бы случилось, если бы там, в музее, у меня было иное настроение? Если бы меня покоробила прямота, с которой Джефф навязал себя в мои спутники? Что бы случилось, если бы он не оказался тогда в музее? Или, представим, не поехал в круиз? Или не поступил в университет? И вообще не родился? Моя жизнь была бы проще… Хотя без Джеффа я, наверное, просто умерла бы.
Глава 32Из дневника путешественницы
23 декабря. …Соус «карри» (мясо, рыба, овощи, куркумовый корень и пряности) по вкусу и качеству напомнил мне тот, который я привыкла есть дома. Разве что овощи поначалу показались мне пресноватыми, словно повар забыл приправить их специями, и вообще поперчить. Но он не забыл, как выяснилось. Через несколько минут у меня во рту все запылало. Чтоб погасить пламя, пришлось выпить чуть ли не бочонок пива и съесть массу хлеба. Все это сказывается на моем весе – он подбирается к пятидесяти двум килограммам.
Несколько граммов сбросила, танцуя. Мы занимались этим славным делом в Восточном Кенсингтоне, в дансинге с миленьким названьицем «Алко-холл-денатурат». Плясали на дощатом полу в большом, круглом, залитом светом зале, где вдоль стен стояли столы и стулья. В Англии все ещё популярен мэш, поднадоевший танец. Мода в Лондоне меняется не так быстро, как в Нью-Йорке. Здесь отводят душу, становясь в круг. Физического контакта между танцующими нет, если не считать касания ладонями. Шаг довольно сложный и напоминает па, выделываемые ребятами из «Биг эппл» – нас с их творчеством знакомили на семинаре по развлечениям. Мэш идет под музыку середины прошлого века, под «Битлз».
Мы без устали хватали друг друга за руки, а мне хотелось, чтобы Джефф обнял меня, прижал к себе. Право, к концу вечера я завелась так, что места себе не находила. Словно белка в период течки. Должно быть, во всем виноват острый соус «карри».
Джефф, похоже, положил глаз на Виолетту. По-моему, репутация Виолетты как женщины из Невады не играла тут решающую роль. Если бы дело происходило на орбите, я бы попросила Джеффа ненадолго выйти из дансинга, затянула бы его в номер, а потом посоветовала бы Виолетте громко постучать в дверь этого номера и минуточку подождать. Но здесь так не поступают.
Все к лучшему. Только мужчины мне сейчас и не хватает! Мужчины, из-за которого вся моя жизнь пошла бы кувырком! Отчего, однако, земляные кроты не в состоянии и шагу ступить, чтоб не усложнить себе и другим жизнь? Впрочем, кое-кто из них в состоянии, я уверена. Но не Джефф. Ко всему на свете у Джеффа чрезвычайно серьезный подход… Такой Джефф весь из себя сильный, рассудительный! И что-то там вечно тлеет у него в душе, дунешь – и вспыхнет. Буду удивлена, если у них с Виолеттой что-то выгорит.
Утром мы с Виолеттой пришли к выводу, что нагишом спать холодновато и стоит облачиться в пижамы. Так будем поступать и впредь. Этой ночью она, одетая, повернулась ко мне спиной, укрылась одеялом и моментально заснула. Вечером, очевидно, слегка перенервничала. Да и обе мы были изрядно пьяны. Не исключено, потом она решит, что нечто интересное и обломилось ей перед сном, но не сон ли это был? Кто знает. Если решит, что обломилось, мне следует ненавязчиво убедить её в обратном.
Господи, я больше не в состоянии спать одна. Вот сижу посреди ночи в ванной, пишу дневник и размазываю слезы по щекам. А плакать-то вроде и не из-за чего. Пора принять ещё одну таблетку клонексина.
24 декабря. Что это за чудо – Лондон на Рождество! Весь день с небес валил роскошный снег. Если чуть-чуть отключиться от реалий нынешнего века, ты попадаешь в век минувший. А может, даже и в какой-нибудь двенадцатый. Большинство наших, в том числе и я, отправились в Альберт-холл. Там артист, загримированный под Диккенса, читал рождественскую сказку. Зрелище потрясающее, но такая грусть за душу берет… Я бы уверовала в тебя, Господи, если бы ты вдруг вырубил, к матери, всю эту нынешнюю дребедень и начал все с начала.
Джефф застал меня врасплох, он сделал мне подарок. Это был, конечно же, не сногсшибательный вариант – простой электронный конвертер, сопоставляющий курсы валют, – как-то, при Джеффе, я увидела, как конвертер работает, и пришла в восторг, – но оттого, что подарок преподнес именно Хокинс… меня бросило в дрожь. Джефф вывел меня из транса, забормотав, – он-де знает, что в моем клане не празднуют Рождество Христово, а посему он не ждет ничего в ответ, ну, разве что дежурный поцелуй?
Так мы и поцеловались, словно кузен с кузиной. Полагаю, это было шито белыми нитками. Оба почувствовали.
А Виолетте он ничего не подарил.
25 декабря. Допоздна не могла уснуть, смотрела телевизор, убрав громкость до шепота. В полночь, в «Новостях», сообщили, что состоялся референдум по судьбе Ново-Йорка. Референдум вроде бы полностью оправдал надежды, возлагавшиеся на него инициаторами. О реакции лоббистов не было сказано ни слова. Нас только известили, что Конгресс сегодня собираться не намерен.
А Стоунхендж действительно производит впечатление. Во время экскурсии я не слишком внимательно следила за астрономическими выкладками, что приводил гид, и не очень-то разобралась, какой принцип был положен в основу календаря. Однако здорово уже то, что этот календарь был создан – и не просто разумными существами, но нашими прямыми предками в доисторическую эпоху. Поразительно – некоторые каменные глыбы были каким-то образом доставлены в Стоунхендж из такой дали, как Уэльс.
Нам также показали сохранившиеся участки построенной римлянами дороги – но это не то. Ей не более двух тысяч лет. Считай, проложена вчера.
В полдень мы прибыли в Бат, и здесь я тоже не зря потратила несколько часов. Сам город Бат – изумителен, потрясающий собор и все такое прочее. Но главное – это бассейны, оба, старый и новый. Там есть бассейн, сооруженный в достопамятные времена – восьмой век до нашей эры. Говорят, отец короля Лира сумел тут исцелиться, от своего недуга. На этом месте нынче воздвигнут музей-мемориал. А за городом расположен новый комплекс, диснеевский. Из руин сотворили конфетку; все тут воссоздано так, как и было задумано в идеале, по древнероманскому образцу – ванны с горячей и холодной водой, дно и стены выложены изразцами, статуи вокруг…
Я – не британка, исповедующая нудизм. Но куда денешься, когда купание нагишом – часть программы. Народ, надо отметить, вел себя по отношению ко мне весьма тактично, но я-то быстро поняла, что рядом со мной оказались те самцы из нашей группы, которые жаждали получить кое-что сверх программы. Слава Богу, Джефф, Мэнни и Виолетта пришли мне на помощь, и мы тихо-мирно, но всласть надремались-наплавались в пресной воде. На первый взгляд, Джефф – под стать Чарли. Но если оценивать их «чисто специфические мужские» достоинства, вернее, размеры этих достоинств, крот уступает небожителю. Как только высмотрю в зоопарке или по телевизору слона со всеми его прибабахами, тотчас вспоминаю старину Чарли. Оказалось, что и Джефф, и Мэнни в свое время прошли через обряд обрезания. Ничего подобного я в жизни не видела, разве что у некоторых туристов с Земли на Девоне. Но Мэнни – еврей, а Джеффа какой черт попутал?
Боги щедро одарили Виолетту – не только красотой, но и грацией: о, как она двигалась у воды, когда мужчины пожирали её глазами! Джефф и Мэнни рванулись от неё в волну, словно опаздывали на поезд. Само собой, оба салютовали ей, убегая. Факелы в воду! Жаль, что не посидели рядышком со мной.
Хотела бы я стать на денек самцом, дабы разобраться в мотивах поведения мужчин. Что ими движет, когда они себя так странно ведут? Ведь эрекция – не только физиологическая реакция, но и чрезвычайно привлекательное – для женщин – зрелище? Может, дуреют, тупеют, поскольку кровь отливает от головы и клеткам мозга не достае