Наконец заговорила Джоэль, словно сквозь сон:
— Мы с Фиделио, кажется, понимаем, что произошло. Очень странно… — И вдруг голос ее сделался механическим:
— Нам необходимы новые данные. Ускорьтесь под углом 45° к нашему нынешнему радиусу по направлению к этому солнцу. Приступайте к исследовательским программам и ждите дальнейших инструкций.
— Так точно, — отвечал Бродерсен, отчасти удивляясь тому, что повиновение оказалось столь же автоматическим. Джоэль, которую он помнил — любившая его и позволявшая разделять свое одиночество, пусть он мог понять лишь крупицы ее познаний, оставалась независимой в своем сердце, — навсегда исчезла.
Несколько вахт назад он обнимал тело своей ровесницы, едва ли не старой девы, сперва проявившей патетическое рвение, а затем сжавшуюся и затосковавшую… сделавшуюся совсем беспомощной во сне. После она ограничивалась в основном обсуждением дел с теми, кто непосредственно работал с приборами, и проводила едва ли не все время в своей каюте, почти всегда отсутствуя за общими трапезами. Должно быть, смутилась, решил он, не понимая с чего бы это вдруг.
«Однако интеллект Джоэль оставался великолепным, и сейчас возможности его превосходят пределы моего скудного воображения».
Вес вернулся. Бродерсен знал по крайней мере три причины для ускорения. Его требовали допплеровские измерения, тонкий анализ окружающей среды, в том числе солнечного ветра; кроме того, фотокамеры обнаруживают планеты в качестве полос на фоне далеких звезд. Но где же звезды? В этой системе для нас ничего нет.
Но пока не станет ясно, что все в порядке, он должен оставаться у пульта управления. И если не случится чего-нибудь чрезвычайного, так и останется здесь ненужным дополнением к приборам. Бродерсен потрогал переключатели на пульте, поглядел на датчики, пытаясь в чем-то разобраться.
Сине-белое пекло, которое Джоэль назвала солнцем, воистину ослепляло, оптика едва справлялась с потоком лучей. Звезда освещала «Чинук» примерно как Солнце Землю, но даже при высоком увеличении диск казался крошечным, а значит, находился весьма и весьма далеко. Селективно сканируя и увеличивая, он обнаружил меньшую компоненту пары, желтую звезду, почти потерявшуюся в ярком сиянии.
Разбросанные по небесам туманные пятна, как выяснилось, окружали светящиеся точки, погруженные в светлый туман, образованный сложным переплетением волокон. Значит, перед ним туманность типа той, что находится в Орионе, и новое солнце образуется из пыли и газа прямо на его глазах. В основном то, что казалось ему отдельными звездами, на деле представляло собой широко разбросанные звездные скопления.
Начали приходить отчеты из обсерватории. Недоступные для обычных видеоэкранов туманности оказались повсюду. Астрономические приборы обнаружили и невидимое для глаза большое пятно, яростно излучавшее в инфракрасном и радиоволновом диапазонах. На всем небе ни одной знакомой галактики, хотя внешние источники радиоизлучения были похожи.
Шли часы, поступали новые результаты, полученные под руководством Фиделио. Он сообщил людям, что именно они должны отыскать, и они обнаружили этот объект. Наверно, бетанин превосходно представлял, где именно оказался «Чинук».
Бродерсен пыхнул трубкой. Он решил, что уже знает ответ, который отозвался в его голове звоном огромного колокола.
Сью привлекли к черновой исследовательской работе. Кейтлин в одиночестве готовила обед. До сих пор дело ограничивалось каким-нибудь сандвичем, поспешно перехваченным по пути. Она сумела убедить Старика в том, что вкусный обед и отдых за едой просто необходимы команде.
У себя в обыкновенной кухне она пела за работой веселые песни ничем не примечательных уголков Земли. Но едва вышла, голос ее умолк. Рядом находилась кают-компания. Двери были отодвинуты, и на огромных видеоэкранах первородным блеском светила, полыхала синяя звезда.
— Чудесный оттенок, — пробормотала Кейтлин. — Однажды я видела такой же в ледниковом ущелье, а другой раз в ядерной топке. И что же освещает это светило?
Она остановилась. В комнату вошла Джоэль. Поколебавшись, она кивнула в знак приветствия. Кейтлин подошла к ней.
— Привет. Разве ты не подсоединена? — спросила она. — До обеда еще около часа, и мне казалось, что вас с Фиделио придется отрывать от места ломами.
Джоэль напряглась вся.
— Я более там не нужна.
— О, понимаю. Фиделио хочет побыть в одиночестве. — Кейтлин протянула руку, положила на ее плечо и слегка пожала его. — Значит, тебе стало еще более одиноко.
Джоэль выскользнула из-под руки и повернулась. Кейтлин, прикоснувшись к ней, сказала:
— Извини, если я обидела тебя. Прости, не хотела. Ты ведь пришла сюда, чтобы посмотреть, потому что отсюда видно лучше всего. Так? Я тебя не гоню.
Джоэль остановилась.
— Я так не думала.
— Просто я такая неловкая. Просто я почувствовала и… ну почему я должна жалеть женщину, которой так восхищаюсь? — И поспешно:
— Доктор Кай, если вы из-за Дэна, не надо; грехов у меня больше, чем звезд на небе, но ревности среди них нет.
Вырвавшаяся фраза заставила обеих примолкнуть, окунуться взглядом в ночь. В наступившем молчании потерялся даже аромат карри. Наконец Джоэль произнесла, все еще глядя в сторону:
— Спасибо тебе. Наверно, ты понимаешь, что мы с ним прежде были близки. Ладно. Я не хочу продолжать этот разговор.
— Ох, сколь ничтожны мы со всеми нашими бедами рядом с этой вселенной.
Джоэль едва ли не усмехнулась.
— Помнится, ты так стремилась исследовать ее! Ну что ж, миз Малрайен, как вы думаете, что мы видим сейчас?
— Как я могу честно ответить, не зная, что это. Ты ведешь нас должным путем, а я просто учусь.
Выражение лица Джоэль чуточку смягчилось.
— Никаких секретов. Конечно, кое-кто уже догадался, но ты была слишком занята и не слышала всех разговоров. Не рассчитывай на долгую задержку. Капитан ждет отчет, а потом распорядится, чтобы мы вернулись к Т-машине для нового прыжка. А пока мы с Фиделио продолжаем работу, полагаясь на микроскопический шанс обнаружить следы чего-нибудь полезного, но главным образом… для него самого. Для Фиделио. Он словно заворожен.
Кейтлин вновь потянулась к ней.
— А ты лишена возможности поработать. — Она не осмелилась прикоснуться и опустила руку.
— Позже я воспроизведу для себя всю информацию.
— Но это не одно и то же, правда?
Джоэль глубоко заинтересовалась синей звездой.
— Мы не можем сказать, где сейчас находимся в пространстве, — сказала она негромко. — К тому же в наших условиях эти слова не имеют смысла. Мы попали в юность галактики, за десять-двадцать миллиардов лет до своего рождения.
У Кейтлин перехватило дыхание.
— Мы совершили путешествие во времени?
— Почему бы и нет? Так было с «Эмиссаром». Связывающие Солнце и Феб корабли также совершают его в той или мной степени. Даже Дану, которую обнаружил «Чинук», может находиться в тысячелетнем прошлом или будущем корабля, если отсчитывать от набега на Колесо. Впрочем, с релятивистской точки зрения я весьма не точна в своих словах. Теории, которыми мы обладаем, утверждают, что транспортное поле не способно перенести тебя в прошлое дальше момента собственного рождения. Но сейчас Дану, наверно, не существует. Поэтому вот та Т-машина есть… была или будет чрезвычайно древней… или же поля машин каким-то образом реагируют. Последнее мне кажется более вероятным. В любом случае Иные возникли задолго до этого времени. — Джоэль улыбнулась без всякой радости. — А время-то еще раннее.
— Да, — согласилась Кейтлин, — даже звезды еще не сотворены.
— Пока их еще немного, потому что мало атомов более сложных, чем водород и гелий. Газовые облака до сих пор коллапсируют внутрь себя, образуя галактики. Позже из газа образуются солнца…
— Словно капли росы из утреннего тумана, — Кейтлин загорелась радостью.
— …и в них сформируются более тяжелые ядра…
— …воздух, чтобы дышать, железо, чтоб течь в крови, и золото для обручального кольца и любви.
— Но процесс едва начался. Ты видишь перед собой молодую звезду. Она так велика, что смогла возникнуть с единственным компаньоном из глобулы Бока, а не из скопления внутри туманности — сверхгигант типа О со светимостью, в пятьдесят тысяч раз превышающей возможности Солнца. Окажись мы поближе, излучение звезды сразу убило бы нас. Ей недолго жить на главной последовательности.
Несколько миллионов лет — в лучшем случае, — и она взорвется сверхновой. И короткое время будет светить так, как целая галактика, — светит или будет светить — в наши дни… а потом останки звезды сожмутся в нейтронный шар или в черную дыру. Сотворенные в ходе взрыва тяжелые элементы разлетятся по космосу, сделаются частью последующих поколений звезд и планет.
— Но у этой звезды есть небольшой спутник, ты видела его? Пострадает и он. Но если люди и бетане действительно знают астрофизику, он преобразится в пульсирующую новую звезду, не похожую на сверхновую, но также разбрасывающую во вселенную тяжелые элементы.
— Я возьмусь утверждать, что подобная ситуация уже происходила — на чрезвычайно ранней стадии космической истории, — быть может, внутри туманности. Так возникла местная концентрация углерода, азота, кислорода и прочих элементов, необходимых, чтобы могли сконденсироваться планеты, способные породить жизнь, даже раньше чем возникли первые очертания галактики. А одна или несколько образовавшихся там жизненных форм и эволюционировали в Иных.
— Не исключено, — договорила Джоэль, — что малая доля наших с тобой собственных тел образуется сейчас на этой звезде, прямо перед нашими глазами.
Хлопнув в ладоши, Кейтлин сказала:
— Так вот почему Иные сделали здесь Ворота; они прилетают сюда посмотреть…
— Вне сомнения, — Джоэль вздохнула. — Я надеялась, что Иные оставили здесь исследовательскую станцию. Поэтому мы движемся под углом к Т-машине, а не прямо возвращаемся назад. Но я больше не верю тому, что здесь что-то найдется. Подобная станция оказалась бы неподалеку. Ведь все здесь, включая Т-машину, должно быть прислано из прошлого. А это чудовищное предприятие — полубоги они или нет. Конечно, Иных интересовало многое. Кроме того, взрыв гиганта уничтожит здесь все, кроме разве что самой Т-машины. Нет, скажу так: Иные прилетают сюда в кораблях — или в том, что у них заменяет космический транспорт, — чтобы провести наблюдения. Интервал может составлять тысячи лет. — Помедлив, она добавила: