Прот снова задумался.
— Я… здесь… здесь дремер. Он лежит в полом бревне. Я обмываю его опавшими листьями…
— Расскажи мне больше об этом… хм… существе. Как он выглядит? Он стар или молод?
— Ещё не стар, но уже и не молод. Он травмирован, и ему очень больно. Я… я больше ничего не могу вспомнить.
— Пробуй!
— Помню, как бежал. Я бегу, бегу, бегу, бегу так быстро, как только могу. Не замечаю дерева и врезаюсь в него. Затем кто-то вытирает моё лицо. Голова болит…
— Что случилось потом?
— Я нашёл кору балнока, чтобы пожевать, но боль не прошла. Про кусок серебряной руды я уже рассказывал. Затем меня кто-то позвал. Это был Роберт. Он нуждался во мне, и я отправился на помощь.
— Тебе не кажется странным, что кто-то зовёт тебя на помощь сразу после того, как ты потерял память?
— Ничего необычного. Крики о помощи раздаются во всех концах ВСЕЛЕННОЙ.
— Понял. Ну хорошо. Это твой первый опыт межпланетных перелётов, правильно?
— Нет. Я уже летал прежде.
— Был на других планетах?
— Путешествовал по своей солнечной системе примерно с двадцати пяти лет. В качестве пассажира, конечно.
— Но ни одно из этих путешествий не закончилось тем, что тебя позвали на помощь.
— Неа.
— И, несмотря на то, что ты никогда не был за пределами своей солнечной системы, ты отправился через полгалактики самостоятельно.
Прот пожал плечами.
— Там находилась твоя ПЛАНЕТА.
— Не боялся? Не страшно было находиться так далеко от дома в столь молодом возрасте?
— Дом — повсюду, где бы мы ни находились. Вся ВСЕЛЕННАЯ — наш дом.
— Кто тебе такое сказал?
— Каждый, кого я встречал.
— У вас на Ка-Пэкс нет семейных уз, как у приезжих из небольших городков, верно? Но разве тебе не хотелось, чтобы рядом был взрослый? Чтобы вытащить из неприятностей, если они случатся.
— Почему они должны случиться?
— Ну, например ты можешь столкнуться с опасным животным.
— Я сталкивался.
— Правда?
— Да. С homo sapiens.
— Ну ладно. Давай вернёмся к отрезку времени прямо перед тем, как ты услышал просьбу Роберта о помощи. Ты кого-то купал. Не знаешь, кто это был?
— Нет.
— Сконцентрируйся, прот. Ты купал это существо, а затем внезапно побежал. Почему?
— Я… Он…
— Не спеши.
— Что-то пошло не так.
— Что пошло не так, прот? Что не так?
— Не знаю. Всё как в тумане. Следующее воспоминание — то, как я убегаю от него прочь.
Прот начинал волноваться.
Жутко не хотелось заканчивать нашу беседу, но, к сожалению, я должен был присутствовать на обеде по сбору средств (одна из вещей, которую хотелось убрать из своего расписания) на Лонг-Айленде. Хотелось пропустить мероприятие, но я был основным докладчиком.
— Хорошо, прот. Можешь разгипнотизировать себя.
— Пять, четыре…
— Мы закончили на сегодня. Увидимся в пятницу.
Прот ушёл, но в этот раз его походка не была такой оживлённой, или мне так показалось. Я тоже был обессилен и доел пиццу с шоколадом. Возможно, мне удастся сократить свою речь.
К моему удивлению, на акции по сбору средств присутствовали агенты ЦРУ и несколько представителей прессы. Обе группы посматривали друг на друга с подозрением. Понятия не имею, как они узнали о мероприятии, но всё происходящее приобрело совершенно иной характер.
Я начал рассказывать о прогрессе в строительстве нового крыла, и как оно обеспечит необходимое пространство для нового оборудования и инструментария для проведения важных исследований в новом веке. В середине выступления кто-то прервал меня вопросом о проте. Я признал, что прот вернулся, но отказался рассказывать о ходе его лечения. Тем не менее, журналистка и другие присутствующие настояли: «Кто же на самом деле был лжецом? Где был прот? Он и вправду может делать всё то, о чём я писал в своих книгах, особенно путешествовать быстрее света? Как долго он пробудет на Земле? Куда он отправится и кого возьмёт с собой? Прот и вправду стоял за „чудесными“ исцелениями пациентов, которые случались в стенах нашего института в последние годы? Почему возле главных ворот собираются толпы людей?»
К сожалению, у меня не было ответов на все вопросы. Меня и в самом деле осенило, что я знаю о проте не так уж и много, как и о множественном расстройстве личности, как и обо всём остальном.
Ланч тоже не был похож на пикник. Я ковырял лапшу в тарелке (с соусом из диких грибов и чёрными оливками) и даже не смотрел на торт «Смерть от шоколада». В животе продолжало бурлить, а в голову лезли вопросы, на которых у меня не было ответа. Ланч был похож на ночной кошмар. И хуже всего, никто не пожертвовал ни единого доллара к великому огорчению Вирджинии Гольфарб и нашего финансового директора, который впадал во всё большее уныние из-за перерасхода средств на строительство нового крыла, за которое формально нёс ответственность я.
На следующее утро с восходом солнца мне окончательно стало ясно, почему Кассандра немного расстроена в последнее время: она могла видеть какой-то знак в небе, говорящий о том, что она не войдет в список пассажиров, отправляющихся на Ка-Пэкс. Но если и так, у неё может быть информация о тех, кто полетит, тем более конец года стремительно приближался. Конечно, в новогоднюю ночь я не ожидал массового исхода группы пациентов, улетающих в небо как стая гусей. Но если я буду знать, чьи имена в «листе ожидания», то смогу предупредить персонал, чтобы они помогли разочарованным пациентам (которых вопреки обещанию оставили на Земле) справиться с эмоциями.
Прот, прот, прот… Откуда ты пришёл и куда уйдешь? Как некоторые люди, или их альтер-эго, способны убедить остальных, что у них есть ответы на все вопросы, что у них есть ключ от царствия небесного? Может ли кто-нибудь объяснить, как харизматичный лидер смог уговорить три дюжины человек принять цианистый калий, чтобы отправиться к комете Хейла-Боппа?[101] И они даже не были пациентами психиатрической клиники!
У меня не хватало сил, чтобы исполнить в ду́ше арию тореадора из «Кармэн»[102], которая ползала в моей голове как неутомимый червячок. Я держал красную тряпку, а прот продолжал протыкать меня рогами.
Я вспомнил прошлую беседу во всех подробностях. Мы всё ближе подбирались к истине, но никак не могли за неё уцепиться. Все открытые двери неизменно вели в пустую комнату. Как мне преодолеть недостатки в работе «кроладона» и заставить прота рассказать, что произошло между ним (Робертом) и искалеченным мужчиной средних лет (его отцом) перед тем, как ад вырвался на свободу? Возможно, мне нужно заострить фокус. Изучить маленький интервал времени, который предшествовал побегу маленького прота. Изучить его минута за минутой, секунда за секундой, пока не станет ясно, что произошло. Вперёёёёд, торррреро![103]
Позже этим утром, замерзая на заднем крыльце в ожидании, пока Кассандра закончит медитировать, я получил сообщение от Бетти МакАллистер: мою вечернюю терапевтическую сессию с пациентом отменили. Я немедленно попросил её назначить на это время дополнительную беседу с протом.
Когда я вернулся на лужайку, Кейси уже ушла. Не было времени её искать: в десять собиралась комиссия по строительству нового крыла. Я обошёл заднее крыльцо, уставившись на голые стены, поднимающиеся из земли, и на строителей в касках, работающих наверху. О чём они думают? Ланч? День рождения дочери? Возвращение домой после работы? Футбол по выходным? Путешествие на Ка-Пэкс?
БЕСЕДА СОРОКОВАЯ
В ожидании «инопланетного» друга я прокрутил в голове всё, что знаю об отрезке времени перед тем, как прот начал убегать от человека, которого купал. Известно было немного: внезапно молодой прот со всех ног пустился бежать. Что, во имя всего святого, могло произойти в этот переломный момент? Случалось ли что-то такое же разрушительное с шестилетним Робертом? И какая между ними связь?
Я стащил целую горсть перезрелых бананов с кухни института. Прот мгновенно подошёл к ним и быстренько съел, как самый голодный на свете человек. Когда он закончил и уселся в кресло, облизывая свои пальцы, я включил запись, и мы снова повторили ключевые моменты прошлого разговора без гипноза. Но прот не смог ничего добавить к уже сказанному. Я попросил его посмотреть на белое пятнышко на стене и самостоятельно себя загипнотизировать.
Когда он погрузился в привычный глубокий транс, я попросил его вернуться в то время, когда ему было шестьдесят восемь и вспомнить детали того, что его окружало, когда он купал покалеченного дремера средних лет. Он едва мог вспомнить этот момент, и всё, чего удалось добиться — это упоминания, что дремер начал подниматься из своей «ванны», когда прот дал дёру.
— Попытайся вспомнить! Он протягивал руку, чтобы коснуться тебя? Схватить?
— Я… Я не… Он пытался…
— Что? Что он пытался сделать?
— Он пытался меня ударить!
— За что? Ты знаешь, за что он хотел тебя ударить?
— Я… Я…
— Да?
— Я не помню! Я НЕ ПОМНЮ! НЕ ПОМНЮ, ПОНИМАЕШЬ?
— Хорошо, прот, успокойся. Просто расслабься. Хорошо. Хорошо…
Он несколько раз глубоко вздохнул. Я вывел его из гипноза, и он быстро пришёл в себя.
Я решил попробовать иной подход.
— Путешествия в Космосе довольно опасны, не так ли? — рискнул я.
Знакомое выражение снисходительного раздражения появилось на лице прота.
— Джин, джин, джин. В твоём детстве был велосипед?
Я внезапно вспомнил, как отец бежит за мной, пока я пытаюсь удержать равновесие на новом велосипеде. Он отпускает меня, и я чувствую гордость, когда самостоятельно возвращаюсь на дорогу.
— Да, был.
— Для нас путешествия в Космосе подобны катанию на велосипеде. Ты беспокоился о том, что упадёшь, каждый раз, когда шёл кататься?