Иногда О’Хара не мог сдержать усмешки, наблюдая воочию, что, несмотря на развитие науки, у людей остаются те же самые слабости и желания, и они попадаются на те же самые старые уловки.
— Мы гарантируем вам результат или возвращаем деньги! — повторил он.
— Цена, идиот, цена! — прошептал Тренхольм. — Скажи им цену!
О’Хара частенько пьянел отупивания собственными речами.
— И что мы просим за нашу волшебную «Радиоактивную Настойку»? — возопил он. — Не тысячу межпланетных стандартных долларов, которые она должна по-хорошему стоить, не сто и даже не десять! Нет! За пять бутылок этого замечательного стимулятора разума мы просим всего лишь маленькое ожерелье из розовых бусинок! Подумайте об этом! Только одно ожерельице из розовых бусинок за пять бутылок! Подумайте! Маленькое ожерелье из ничего не стоящих розовых бусинок за пять бутылок! А в качестве дополнительной премии, десяти первым покупателям, берущим эту замечательную «Радиоактивную Настойку с витаминами», мы абсолютно бесплатно вручим красивые, ручной работы, качественные пластиковые очки, в которых вы будете выглядеть такими же умными, как Уолу!
Если сатурнианам и прежде не терпелось купить это средство, то предложение очков нанесло окончательный удар по колеблющимся. Они устремились вперед такой плотной массой, что О’Хара вынужденно закричал:
— Минуточку, леди и джентльмены, только минуточку! — повысил он голос до предела. — «Травяной Настойки» хватит на всех! А также, мой друг и партнер мистер Джонс уполномочил меня заявить, что наше предложение бесплатных очков распространяется на всех покупателей!
Через час, когда покупательский бум сошел на нет, и от них отошел последний сатурнианин, крепко прижимая к груди пять бутылок «Радиоактивной Настойки» и гордо красуясь очками с зелеными стеклами, закрепленными на ушах, О’Хара затанцевал возле корабля.
— Распродана почти половина запасов! — ликовал он, лаская охапку ожерелий. — Тренхольм, еще такой же вечерок, как нынешний, и мы улетаем. У нас будет достаточно, чтобы стать богачами!
Тренхольм оставался более сдержан.
— Завтрашние трофеи будут поменьше, — сказал он. — Сегодня мы собрали самые сливки.
— Что бы мне взять побольше бутылок, — простонал О’Хара, потом огляделся. — А где Уолу? — внезапно спросил он.
Уолу возле корабля не оказалось.
— Наверное, он отправился в деревню, — сказал Тренхольм. — Нужно пойти за ним.
О’Хара скрылся внутри корабля и вернулся с маленьким круглым металлическим предметом в руке.
— От жалящих зубцов, — пояснил он, и они отправились в деревню.
Кольца Сатурна испускали сверху слабый, рассеянный свет, при котором не требовались электрические фонари. В этой полутьме поля вокруг деревни выглядели зловеще. Пирамидальные растения покоились на широком основании, а к вершине сужались, как острия копий. Такая форма им необходима, чтобы лучше сохранять тепло во время долгих, холодных ночей. Они были однообразно темно-красные или коричневые, без малейшего проблеска зеленого, способного нарушить их уродливую монотонность.
Вначале Тренхольм и О’Хара оставались на хорошо утоптанной троне. Затем справа послышалось тихое ржание мегапода. Они резко остановились.
— Не нравится мне это, — сказал Тренхольм.
— Уолу услышал бы его и свернул.
Они повернули направо. Маленькая блестящая спираль, неторопливо вращаясь, пролетела мимо них, проливая вокруг мертвенный фиолетовый свет, и они уступили ей дорогу. В возбужденном состоянии спираль могла мгновенно обернуться вокруг руки или ноги человека и тут же сжаться. А ее светящиеся кольца обладали ужасающей силой, так что в результате рука или нога оказывались отделенными так же ровно, как скальпелем хирурга.
Вдалеке они увидели мегапода, подпрыгнувшего в воздух и медленно опускающегося вниз. Затем услышали тихий свист. Это был, несомненно, Уолу.
Сатурнианин находился не дальше, чем в ста метрах впереди и, если бы повезло, то минут через пять они бы увидели его. Но едва парочка двинулась вперед, как внезапно их накрыла тень. Они снова остановились и уставились вверх.
Слева от них, с одного из колец Сатурна по параболической орбите вниз летело что-то, кажущееся облаком пыли.
— Именно этого я и боялся, — сказал О’Хара, покрепче перехватывая маленький металлический предмет, который прихватил с корабля. — Может, прислонимся спиной к этим растениям? — предложил он.
Тренхольм покачал головой.
— По ним могут скатиться зубцы, — сказал он. — Нам лучше убраться отсюда подальше. Экономь энергию в излучателе.
Частички того, что казалось пылью, приближались и становились похожими на черные шарики. Они были еще высоко, когда внезапно разлетелись на тысячи фрагментов. Теперь они опускались медленнее, встретившись с сопротивлением сатурнианского воздуха. Когда до них оставалось не больше километра, частички вновь соединились в черные сферы.
— Они снова расколятся? — спросил О’Хара.
— Нет. Теперь это отдельные жалящие твари.
Пока животные дрейфовали вниз, земляне могли разглядеть их очертания. Каждый черный кожистый шар составлял почти два фута в диаметре. У них не выделялись ни глаза, ни другие органы чувств. За сферой тянулись три широких фиолетовых хвоста длиной в несколько ярдов.
Именно из-за этих хвостов, похожих на зубья вилки, твари и получили свое название, и именно в них крылась опасность. Малейшее прикосновение фиолетового хвоста вывело бы из строя сатурнианина или убило землянина.
Зубцы спускались, заполнив все небо.
— Включай излучатель, — сказал Тренхольм.
О’Хара нажал кнопку и поднял излучатель над головой. Они почти ничего не видели, поскольку зубцы застили свет от колец, а излучатель работал в ультрафиолетовом диапазоне. Но они знали, что излучатель работает, поскольку зубец прямо над ними внезапно взорвался.
Ультрафиолетовый свет ударил в черный шар, и его кожистое покрытие, а также хвост, мгновенно превратились в газ. О’Хара почувствовал слабый запах серы.
Теперь зубцы взрывались один за другим, и воздух над головами людей на мгновение очистился, но тут же прилетели другие шары, и О’Хара ни на секунду не мог опустить руки с излучателем. Когда он устал, Тренхольм принял у него излучатель и направил аппарат на безмолвную тучу нападающих.
Какой-то зубец сумел подлететь к ним на десять футов, и О’Хара разорвал его на части выстрелом из электро-пистолета.
— Излучение слабеет, — крикнул Тренхольм. — Если они не перестанут прибывать…
Внезапно подул ветер, отгоняя зубцов прочь.
— Наконец-то! — счастливо воскликнул О’Хара. — Теперь остается лишь подождать…
Ветер свежел, усиливался и через минуту превратился в ураган.
А потом пошел дождь.
Большинство зубцов улетело достаточно далеко, а остальные начали распадаться в воде. Капли ливня были громадные, не меньше трех дюймов в диаметре, и лупили гораздо сильнее, чем любой град, какой Тренхольм и О’Хара видели за Земле.
Падая, капли не растекались, потому что состояли не из воды, а из вязкого раствора. Ветер гнал их к озеру, попутно швыряя в Тренхольма и О’Хару.
Земляне бросились под защиту одного из тетрафитов, громадного пирамидального растения, и стали ждать, когда утихнет буря. Капли дождя лупили по головам и стекали по лицам, ужасающе горькие на вкус, что было значительно хуже ударов.
Десять минут спустя ветер внезапно стих одновременно с прекратившимся дождем. Приятели с трудом поднялись на ноги и постарались выжать как можно больше жидкости из одежды. Впереди снова подпрыгнул мегапод, и они услышали, как Уолу опять насвистывает ему.
Они двинулись дальше и вскоре увидели мегапода более отчетливо. На первый взгляд он походил на четыре громадных ноги горчичного цвета, скрепленных вверху почти незаметным туловищем. На каждой ноге имелась пара свернутых крыльев. Когда животное прыгало вверх, крылья раскрывались в верхней точке прыжка, давая ему возможность медленно планировать. Крылья были также полезны во время сильного ветра, тогда животное могло без усилий пролетать большие расстояния. Ноги соединялись между собой, причем передние были в два раза длиннее задних, так что у мегапода наблюдались проблемы с равновесием, и ему иногда приходилось помогать себе жестким хвостом. Голова у него круглая, крошечная, совершено не соответствующая размерам существа, способного нести на себе взрослого сатурнианина.
Уолу протягивал ему что-то зеленое. Когда Тренхольм и О’Хара подошли поближе, то увидели, что это корни одного из тетрафитов. Одновременно Уолу тихонько насвистывал, чтобы успокоить мегапода.
Мегапод замер, его крошечные глазки нерешительно взирали на Уолу. Затем зверь прыгнул вперед и принялся жевать зеленые корни. Уолу не шевелился, и мегапод повел себя смелее.
— Это противозаконно, не так ли? — тихонько спросил О’Хара.
— Да, но не слишком, — сказал Тренхольм. — Поле, на котором мы находимся, принадлежит группе сатурниан.
— Значит, если Уолу схватят..
— Это будет означать для него тюрьму.
О’Хара нахмурился.
— А для нас?
— Сатурниане, вероятно, наделают много шума, и кто-нибудь пошлет за патрулем, — ответил Тренхольм. — А ты знаешь, что нам ждать от патруля. Тюрьма, и конец нашей затеи.
— Но ты же не думаешь, что нам пора убираться отсюда? — воскликнул О’Хара. — Уолу будет нам нужен еще несколько вечеров…
Тренхольм внезапно напрягся.
— Что происходит с животным?
Мегапод внезапно заснул стоя, опершись на хвост. Глаза животного закрылись, и он обрел сходство с заготовкой для какой-то безумной скульптуры. Зеленые корни содержали препарат под названием сонник, который действовал очень быстро.
Уолу вытащил из кармана тонкую металлическую бечевку и тщательно связал крылья мегапода.
— Каким образом сатурниане могли додуматься, чтобы так ловить этих животных? — поинтересовался О’Хара.
— Это не они, — ответил Тренхольм. — Этот способ разработал один марсианин, который научил их ему. Гляди.