Он шел впереди, Марк неохотно следовал за отцом. Земля была каменистой, на ней росли лишь какие-то редкие, чахлые кустики серо-зеленоватых и коричневых оттенков. Вряд ли они могли поддерживать жизнь многочисленных популяций животных. Если здесь вообще есть какие-нибудь животные, они слишком малы, чтобы представлять интерес в качестве экспонатов.
Какое-то время они шли в тишине, потом Сэм спросил:
— Пойдем дальше?
— Мне бы хотелось закончить уроки.
Это было что-то новенькое.
— Ладно, — сказал Сэм и повернул обратно.
Они уже приближались к кораблю, когда Сэм услышал шорох гальки. Его рука автоматически потянулась к оружию, и он резко повернулся, чтобы оказаться лицом к тому, что могло представлять опасность. При этом он услышал, как нечто зарычало и метнулось прочь. Он не видел, кто это был, но слышал стук осыпающихся в овраг камешков, когда животное убегало.
— Похоже, мы здесь все же не одни, — сказал Сэм. — Интересно, кто бы это мог быть?
— Оно не очень крупное, — сказал Марк. — Большие животные не убегают.
— Да, если они глупы или никогда не встречали людей. Нужно поставить капканы.
— Ты думаешь, что если поймаешь его, то сможешь продать какому-нибудь цирку, пап?
— Сперва нужно посмотреть, на что оно похоже, — ответил Сэм, озираясь. — Раз мы встретил одно животное, то будут и другие. Странно, что я не увидел никаких следов.
Он рассеянно положил руку на плечо Марка и не заметил выражения лица, появившегося на лице мальчишки при этом неожиданном жесте.
Они уже вернулись на корабль, когда Марк спросил:
— Наверное, я должен приступить к занятиям по арифметике?
— Подожди минуточку, — сказал Сэм. — Мне нужно с тобой поговорить. — Он устало опустился в кресло, хотя не совершил ничего такого, что могло его утомить. Сын посмотрел на отца с надеждой. — Скажи, тебе нравится путешествовать со мной?
— Конечно, пап. Мне нравится быть с тобой.
— И не общаться ни с кем другим? Ни с детьми, ни вообще с людьми? Только со мной, постоянно задающим тебе уроки и проверяющим результаты? Ты не устал от этого?
Марк заколебался, затем преданно повторил:
— Лучше я буду с тобой, чем с кем-то чужим. Когда мама… когда мама была еще жива, она не хотела видеть никого, кроме нас.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Но с тех пор прошло уже четыре года. Ты должен общаться с людьми, наблюдать, что они говорят, что думают и чувствуют. Этого ты не узнаешь из учебников и не сможешь получить от меня.
— Мне хочется остаться с тобой, — упрямо сказал Марк.
— Но я не самый хороший человек. Не думай, что я этого не понимаю. Я скупой и угрюмый, и эти черты моего характера все усугубляются. Я уже не могу жить среди людей. Но ты — можешь. Я тут подумал, что, может, стоит отдать тебя…
— Нет! — закричал Марк.
— Нет, не в приют или что-то в этом духе. Но у меня есть друзья, у которых тоже растут дети…
— Нет! Я ни к кому не пойду. Если ты отправишь меня силой, я убегу. Я хочу быть с тобой.
— Ладно, — сказал Сэм. — Но… но…
Он не знал, что именно «но», и пошел готовить ловушки.
Единственные животные, которые угодили в ловушку, оказались слишком маленькими, к тому же, они тут же разорвали себя пополам, и каждая половинка побежала в свою сторону. Но выяснилось, что животному, которое они слышали вчера, не нужны никакие ловушки. Позже Сэм снова услышал снаружи шум и осторожно вышел с оружием в руках. Животное благоразумно отбежало подальше и… залаяло.
Глаза Марка расширились. Последний раз он слышал такие звуки четыре года назад, но сразу же узнал их.
— Черт возьми, пап! Собака! Но как она очутилась здесь?
— Не знаю, — ответил Сэм. — Твои предположения так же хороши, как и мои.
— Но если мы — первые люди, посетившие эту планету… То это невозможно!
— Понятно. Но она здесь.
При звуках их голосов собака разразилась отчаянным лаем, но близко не подходила.
— Какой она породы, пап?
— Похожа на полукровку. Полукровка средних размеров, к тому же не очень красивая. Наверное, мне следует пристрелить ее, чтобы не мучилась.
— Пристрелить? Нет, не делай этого! Я хочу взять ее себе!
— Но, похоже, она слишком одичала, чтобы жить с людьми.
Собака тявкнула напоследок и убежала. Сэм заметил, что она направилась в том же направлении, что и в прошлый раз.
— Пап, а может, собаки и правда живут на других планетах?
— Только если их привезли туда люди.
— Значит, здесь может быть корабль?
— Здесь приземлялся корабль. Вряд ли он разбился, я бы заметил следы крушения, когда кружил тут перед посадкой. Собаку случайно забыли или оставили специально.
— Но может… может, здесь кто-то живет до сих пор?
— Вряд ли, — задумчиво сказал Сэм. — Она бегает здесь слишком свободно. Кроме того, никакие люди не стали бы жить без жилища. Но я не заметил никаких признаков дома или хижины.
— А могла она принадлежать кому-то, кто не является человеком?
— Нет, — с уверенностью сказал Сэм. — Только люди оказались в состоянии приручить собак. Раз здесь есть собака, значит, был человек. Это бесспорно.
— Она стала бы хорошим другом, — с тоской проговорил Марк.
— Только не эта. Она слишком много времени провела без людей и одичала.
Как я, мысленно добавил он.
— Я бы стал обучать его, — сказал Марк. — С ним бы не возникнет никаких проблем. Пап, я буду обучать его и кормить, и он станет одним из нас. И… как ты сказал, пап, мне было бы не так одиноко.
Дети легко не сдаются, подумал Сэм. У него появилась мысль, что из-за этой собаки теперь все переменится.
— Посмотрим, — пожал он плечами.
Они вернулись на корабль и принялись за еду.
Пока они ели, Сэм понял, что Марк не перестает думать о собаке. И эти мысли портили ему аппетит. Он даже впервые оставил на тарелке недоеденную протеиновую котлету.
— Что-то мне не хочется сегодня есть, — сказал он извиняющимся тоном. — Может быть… — Он вопросительно взглянул на отца.
— Доедай, и покончим с этим, — сказал Сэм. — У нас много продуктов. Я принесу что-нибудь для собаки.
— Но я хочу покормить ее сам. Па, я хочу покормить его, чтобы пес привык ко мне.
— У тебя еще будет такая возможность.
После еды Сэм пошарился в кладовой, выложил на тарелку искусственное мясо и вынес тарелку из корабля. Отойдя ярдов на сто в том направлении, куда скрылась собака, он поставил тарелку на плоский камень. Марк шел рядом.
— Ветер дует не в ту сторону, — проворчал Сэм. — Придется подождать.
Через десять минут ветер переменился, и если собака прячется где-то поблизости, она почует еду. Он оказался прав. Вскоре появилась собака, облаяла их, но уже не так отчаянно. Потом замолчала, несколько раз фыркнула, но благоразумно держалась поодаль.
— Иди сюда, глупая, — позвал Марк.
— Боюсь, она не подойдет, пока мы рядом, — сказал Сэм. — Если хочешь, чтобы она поела, следует отойти.
Марк нехотя отошел вместе с отцом. Собака приблизилась к еде и вдруг с жадностью, словно боясь, что пища убежит, накинулась на ее.
Прошло несколько дней. Они продолжали кормить собаку, и та стала относительно ручной. Она уже не лаяла на них и время от времени позволяла Марку приближаться на несколько шагов. Но не разрешала себя потрогать, и особенно опасалась Сэма. Сэм разглядел, что у нее на шее нет ничего, кроме короткого меха. Если ошейник когда-то и был, то давно уже потерялся.
— Так что мы никогда не узнаем, как ее зовут, — разочарованно сказал Марк. — Может, Принц, может Спот, а может — Пират.
Собака не отозвалась ни на одно из имен, какие только смог придумать Марк.
Побыв с ними не более получаса, собака всегда уносилась куда-то, очевидно, в свое логово.
— Она не привыкает к нам, — сказал Сэм. — Боюсь, что у тебя ничего не выйдет.
— Ему нужно немного больше времени, — возразил Марк. — Он привыкает ко мне. — Внезапно его поразил страх, и он добавил: — Ты ведь не собираешься улетать, пап? Мне казалось, ты хотел наловить здесь животных.
— Больших животных тут нет, — ответил Сэм. — А мелюзга, которая так ловко вырывается из ловушек, меня не интересует. Но мы остаемся. Это место не хуже любого другого. Так что мы пока не собираемся улетать.
На деле, даже пребывание на холодной планете было лучше, чем бесцельное мотание по пространству. Марк соскучился по товарищеским отношениям с кем-нибудь помимо отца, а поскольку всегда был непритязательным, собака стала бы для него неплохим товарищем. А кроме того, мысли о животном и попытка приручить его изменили что-то в них обоих. Сэм вдруг подумал, что уже несколько дней не огрызался на Марка.
Теперь стало вполне очевидным, что здесь нет никого, кто бы заботился о собаке. Она была очень голодной, и это показывало, что ее давно никто не кормил. Очевидно, чтобы прокормиться самой, она вынуждена охотиться на мелких, юрких местных зверьков.
Но Сэма озадачивало постоянное стремление собаки убегать куда-то в свое логово. И однажды, понукаемые любопытством, они с Марком проследовали за ней.
К этому времени собака уже привыкла терпеть их присутствие, так что ее было легко держать в поле зрения. Собака пробежала пару миль по каменистой земле вдоль ручья. Потом, неожиданно, остановилась, стала скулить и нюхать землю. А когда Сэм с Марком подошли, яростно залаяла на них.
Они обменялись непонимающими взглядами.
— Она ведет себя, как в самом начале, — заметил Марк.
— Там что-то есть, в земле, — сказал Сэм. — И я хочу выяснить, что именно.
И он снял с плеча ружье.
— Ты же не собираешься убивать ее, пап?
— Я лишь хочу ее усыпить. Шарик снотворного, какие я использую для ловли зверей.
Но одного шарика оказалось недостаточно. Потребовались три, чтобы животное задрожало и с остекленевшими глазами рухнуло на землю.
Когда они подошли, Сэм увидел с полдюжины камней, сложенных маленькой пирамидкой.
— Вернулся бы ты лучше на корабль, Марк, — сказал Сэм. — Это может быть неприятно.