Раз женщины будут проходить ту же тренировку, то, возможно, их пошлют где-то рядом, через те же джунгли. И их отправная точка тоже будет располагаться где-то недалеко. Если он пойдет быстро, но не к пункту Б, а в сторону, то наверняка обнаружит их след.
Единственное, что следовало решить, стоит ему идти вправо или влево. Он снова изучил карту и заметил, что справа джунгли не такие плотные. С учетом того, что у женщин меньше физических сил, возможно, хотя и не бесспорно, что им подобрали более легкий маршрут.
Мэкин решился. Он пойдет направо и попытается определить местонахождение женщин как можно быстрее. Если это окажется ошибкой, он потеряет много бесценного времени и будет вынужден вернуться той же дорогой, но другого выхода нет.
Он отправился сразу направо. Солнце ослепительно сверкало, его огромный диск виднелся сквозь линзу облаков, его лучи обжигали. Синеватые растения, встреченные на пути, вытягивались буквально на глазах, но их стебли отклонялись, когда он подходил ближе, отпугиваемые теплом, отраженным его одеждой и оборудованием.
При каждом шаге вспархивали большие, величиной с птиц, насекомые. Пару раз они заметил его и хотели напасть, но тут же взмыли верх, отогнанные ультразвуком, испускаемым специальным проектором.
Через полчаса он столкнулся с колонией грибов-путешественников, очень опасных, хотя, если верить путеводителю, относительно редких. Колония поползла к нему, когда он находился еще в сотне футов, и ему пришлось раздавить шарик специального аэрозоля. Воздух заполнил сладковатый аромат, и колония тут же разбилась на отдельные грибы, каждый из которых стал расти и делиться, расти и делиться, и час спустя все они умерли, так как были уже неспособны к объединению в суперорганизм, терроризирующий все живое, встреченное им на пути.
Но он не стал на это смотреть. Спустя пять часов Мэкин остановился перекусить и отдохнуть. Еда заняла десять минут, отдых — пять. Лучевой компас за левом запястье показал местоположение, и он увидел, что отмахал почти двенадцать миль. Это было не очень быстро, но зато он не устал и мог еще долго идти. И он пошел.
Облака становились плотнее, джунгли сделались сырыми и мрачными, как громадные пещеры, полускрытые арками испарений. Дважды он встречал других мужчин из своей группы, они коротко приветствовали друг друга и расходились, намереваясь сами решать свои проблемы.
Теперь, если его предположения верны, он уже мог встретить женщин, пробивающихся через джунгли. Растительность стала более редкой, изредка он видел большие тени, крадущиеся мимо деревьев, которые отчаянно пытались схватить все движущееся в попытках обеспечить себя необходимым белком.
Он включил портативную рацию на правом запястье и стал посылать сигнал. Если повезет, и она окажется достаточно близко, то услышит его и сможет ответить. Однако, никто не отвечал.
Время от времени он продолжал посылать сигналы, но прошло еще шесть часов, прежде чем он получил ответ. Ж-34 хотела узнать, не попал ли он в беду и требуется ли помощь.
Он ответил, что все в порядке, и спросил, что она знает о Ж-47. Она ничего не знала, и он выключил рацию и изменил направление движения так, чтобы не повстречаться с ней. Но все-таки этот инцидент помог ему. Он понял, что на правильном пути и что, двигаясь вправо, не отстал настолько, чтобы оказаться вне зоны доступа раций.
Он заранее хорошо выспался, так что теперь мог идти сутки, не сильно устав, но не забывал и о необходимых предосторожностях. После пятичасовой ходьбы Мэкин остановился и снова поел, а также отдохнул в течение двадцати минут.
Когда он пошел дальше, наступила ночь. Но он шел вперед так же уверено, как и прежде, а специальный фонарик на шлеме освещал все вокруг. И в конце третьего часа получил в ответ сообщение, о котором так долго думал.
— Я ждала от тебя весточки, — тихо сказала Ж-47.
— Ты отклонилась влево, чтобы встретиться со мной?
— Да, и я шла как можно быстрее.
— А где ты находишься?
Она сообщила свои координаты, он посмотрел на карту и стиснул зубы. Между ними пролегла река шириной в милю. На середине глубина достигала нескольких сот футов, в ней водились смертельно опасные существа, и не было места, где можно переправиться. К тому же нет никакой возможности построить плот — здешняя растительность тяжелее воды, а строительство большой лодки займет слишком много времени.
Однако, они могли разговаривать друг с другом по рации, и это самое главное. Час спустя они все еще оставались у реки, он на своем берегу, и она — на своем. Но луч фонаря не заметен на таком расстоянии, и следовало дождаться дневного света, чтобы увидеть девушку.
Полковник Голхек насладился бы нашей беседой, подумал Мэкин и тихо спросил:
— Ты устала, любимая?
— Не слишком.
— Тебе нужно поспать, но сначала я бы хотел минуть пять поговорить с тобой.
— Всего-то?
— Тогда я доживу до завтрашнего утра. Какое твое настоящее имя?
— Лона. Дорогой, а у тебя в самом деле зеленые глаза, или виновато освещение, в котором я тебя увидела?
— Кажется, они зеленовато-синие.
— Я люблю такой цвет. Дорогой, я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.
Их беседа, как отметил бы полковник Голхем, превратилась в набор бессмысленных слов и междометий. Но Мэкин строго ограничил себя пятью минутами. Под конец они пожелали друг другу спокойной ночи и вернулись каждый к своему месту ночлега среди деревьев.
Ветви деревьев жадно тянулись к его одежде, отдергивались, почувствовав ультракороткое излучение, и трепетали в бессильной ярости. Любое крупное животное, соблазненное человеческим запахом, получило бы свирепый отпор от этих растительных стражей.
Мэкин слегка изменил стишок, используя версию, которая с гарантией разбудит его после шести часов сна:
Спят усталые игрушки,
Мишки спят,
Ребятишки на подушках
В шесть часов вскочить спешат…
Его сон, как всегда, был спокойным, но длился меньше шести часов. Еще не наступило время, которое он установил для себя, когда Мэкин вскочил на ноги от пронзительного воя окружающих деревьев. Длинное, тонкое растение-удав обернулось вокруг ветвей охранного дерева, и растение вырывалось в разные стороны в попытках освободиться. Но тут из-за деревьев приполз другой конец удава.
Нож мгновенно оказался в руке Мэкина, и он нанес им энергичный удар по рептилии. Но у шкуры удава была крепость стали, и даже острейшее лезвие оставило на нем лишь царапину. Удав обвился вокруг правой руки человека и придавил ее к телу. Но другой рукой Мэкин уже включил горелку, и тонкое, ослепительное пламя удивительно легко разрезало удава.
Две половинки чудовища тут же отпустили свою жертву и в панике заскользили прочь. По пути они отбросили обуглившиеся концы. Если повезет, те зароются в землю и постепенно переродятся в новых монстров.
Мэкин растер слегка парализованную руку и вышел из-под деревьев. Включив рацию, он тут же получил ответ:
— Любимый, — сказала она, — я рано проснулась и лежала, думая о тебе, но не хотела нарушать твой сон. Ты хорошо выспался?
— Прекрасно, — ответил он, — только больше не стоит за меня волноваться.
— Туман расходится. Попробуем увидеть друг друга?
Он стоял на берегу реки. На другой стороне он с трудом различал крошечное пятнышко. Ему показалось, что оно странно колеблется.
— Ты что, машешь руками? — спросил он.
— Правильно. У тебя великолепное зрение!
— То же самое я собирался сказать о тебе. Жаль, что твое лицо не такое красивое, как в прошлый раз, когда я впервые увидел тебя. По крайней мере, на таком расстоянии.
— Почему бы тебе не воспользоваться полевым биноклем?
— Правильно, — Он надвинул на глаза прикрепленный к шлему бинокль, включил его и усмехнулся. — Ты сердишься на меня, или это обычное выражение твоего лица?
— Самое обычное. Я показываю тебе язык.
— Потому что я не придумал способ переплыть через реку?
— Вовсе нет. Потому что я люблю тебя.
— Это не совсем логично, — сказал он. — Но имеет смысл. Что будем делать?
— Может, пойдем вверх по течению к пунктам нашего назначения?
— Но это не поможет пересечь реку. Она не сужается на протяжении пятидесяти миль.
— Что значит для нас пятьдесят миль?
— Любимая, — сказал он, — не говори так, иначе я брошусь в реку и пересеку ее вплавь. Но это я оставлю в качестве последнего средства. А пока что пойдем вверх по течению. Будем держать друг друга в поле зрения и искать что-нибудь для переправы.
— Пойдем, — вздохнула она.
Из воды показалось существо, состоявшее, казалось, сплошь из острых зубов. У него не было никаких глаз, но оно точно ощущало присутствие Мэкина, возможно, по запаху, как собака. Когда он напрвился вверх по течению, оно двинулось рядом, точно преданный пес. Через милю к монстру присоединилась другая тварь, затем еще одна, и еще. Лона в нескольких словах подтвердила, что ее тоже сопровождает стая голодных и не теряющих надежду на обед тварей. Возможность перебраться через реку и присоединиться к Лоне, стала казаться Мэкину сомнительной.
После восемнадцати часов пути они легли спать, как и прежде, в центре группы деревьев, и на сей раз никто не потревожил их сон. Но на следующее утро голодные твари все еще пребывали в реке и вели себя так, словно их обещали накормить.
Этот день, а потом еще один, прошли томительно и однообразно. За это время Мэкин обмозговал идею срубить большое дерево и выдолбить из него каноэ, но отбросил ее, потому что такое каноэ плохо бы держалось на воде, к тому же голодные твари легко могли перевернуть лодку.
На четвертый день пути вдоль реки джунгли совсем поредели. То тут, то там появлялись большие поляны, свободные от деревьев, и на этих полянах паслось все больше живности. Пару раз большие животные устремлялись по следу Мэкина, но он видел, что они боятся людей и их оружия. В настоящий момент они не очень опасны, но рано или поздно осмелеют настолько, что непременно нападут.