— Я не заметил.
— Язык женщины, — прокомментировал один из крестьян, — может расколоть мужу голову получше любого колуна.
Как это верно, подумал Ромуло, и вслух сказал:
— Я здесь согрелся, и мне этого достаточно.
— Не говори со мной так. Будь ты проклят, Ромуло, слезай сейчас же. Ты немедленно пойдешь со мной домой и примешь ванну.
На мгновение у Ромуло мелькнула дикая мысль послать ее к черту. Ты понимаешь, с кем говоришь? — хотелось спросить ему. Я свободный гражданин Системы и не обязан никому подчиняться. Пусть я твой муж, но ты не имеешь права разговаривать со мной подобным образом. Я немедленно ухожу. И я немедленно начну делать все так, как хочу. Немедленно…
Но благоразумие заставило его промолчать. Предположим, она тогда не даст ему еду? В хорошеньком же положении он окажется. Ему придется приползти к ней на коленях, и она никогда не забудет этого. Будет помнить всю жизнь. Они могут облететь сто планет, но она все равно будет напоминать ему этот вызов — и его позорную сдачу.
— Да, дорогая, — коротко сказал он и начал спускаться с камней.
Снаружи раздался гром.
Фермеры в юбках поглядели друг на друга. Один из них произнес нараспев:
— Боги съели плохой обед и стали рыгать. Скоро они заплачут от боли.
— Что это значить? — с резким акцентом спросила их Маргаретта.
— Начинается буря, — сказал один фермер.
— Будет ливень, любимая, — добавил Ромуло.
— Дождь? Я не заметила никаких признаков… — Она высунула голову из дверей и сразу же отпрянула. — Великий Боже, что там происходит? Это не дождь!
Крестьянин выглянул наружу, затем поглядел на своего товарища.
— Там летят камни.
— Но нет никакого дождя, — Сказала Маргаретта, бросив обвиняющий взгляд на Ромуло.
— Должно быть, я неправильно их понял, — коротко ответил Ромуло. — Они говорили о богах, плачущих…
— Боги не плачут, как мы, — вставил один крестьянин.
— Каменные боги проливают каменные слезы, — добавил другой.
— Вот именно! — воскликнул, внезапно поняв, Ромуло. — Это магнитная буря, дорогая. Магнитные бури каким-то образом связаны с этими двумя лунами…
— Да, я читала об этом, — кивнула Маргаретта. — Многие камни здесь состоят из магнетита — магнитной окиси железа, и под влиянием магнитного поля поднимаются в воздух и крутятся как в водовороте.
Теперь ты вспомнила, подумал Ромуло. Но ты не помнила этого, пока я не напомнил. Так что не считай меня слабоумным ребенком. У меня есть ум, и я умею им пользоваться.
По крыше дома пробежала трещина. Удачно, что здесь мало леса, поэтому дома делают из камней, подумал Ромуло. Иначе они не выдержали бы такого обстрела кусками железной руды. На правой стене дома появилась еще одна трещина, затем еще одна с противоположной стороны. Темп обстрела все увеличивался, словно некий барабанщик стучал по дому, как по барабану. Потрясающая музыка с перезвонами грома, как акцентирующие удары тарелок, казалась зловещей, в каком настроении ее ни слушай.
Прошло добрых полчаса, пока обстрел, наконец, не прекратился. Убедившись, что больше нет никакой опасности, Маргаретта сказала:
— Ну, Ромуло, пора возвращаться на корабль.
На корабле он молча вымылся и приступил к приготовлению обеда. Сели есть они поздно, и Маргаретта обругала его за это, но Ромуло не возражал. Он выяснил, что здесь не так.
— Должны быть знания, — сказал он вслух, ни для кого конкретно.
— О чем ты? — резко спросила жена.
— Ни о чем, дорогая. Я всего лишь размышлял.
— Если ты можешь размышлять, тогда и свиньи умеют летать, — высокомерно сказала она.
Не совсем то замечание, какое можно ожидать от философа, подумал Ромуло. Закончили они ужин в молчании.
На следующий день, когда Маргаретта погрузилась в размышления, Ромуло снова выскочил на улицу. На этот раз он надел пальто, но все равно был слишком взволнован, чтобы ощущать холод. Нужно избегать местных жителей, подумал он. Избегать деревни, избегать крестьян, избегать играющих детей. Все это ложные цели, предназначенные, чтобы привлечь внимание… вернее, отвлечь внимание. Но отвлечь от чего?
Он стал бродить по пустынной местности. Он не знал, что ищет, но знал, что здесь должно что-то быть. Скала, роща деревьев, водоем — все, что может ему дать ключ к разгадке.
К нему подошел крестьянин в юбке.
— Это частная территория, чужеземец, — сказал он.
— Я знаю, — кивнул Ромуло. — Вы хотите, чтобы я ушел?
— У вас здесь нет никаких дел.
— Вы говорите, что не хотите, чтобы я здесь шатался… Это — хороший знак.
— На того, кто говорит загадками, следует надевать намордник.
— Не притворяйтесь больше крестьянами, — сказал Ромуло. — Я поумнел.
Человек поглядел на него тупо и неприветливо.
— Вы не больший крестьянин, чем я, — продолжал Ромуло. — Так что не трудитесь снова сочинять пословицы о погоде. Это все равно не докажет, что вы деревенский пахарь от сохи.
К ним подошли еще двое, оба в штанах.
— Он знает, — сказало им первый.
— Ну, я бы так не сказал, — помотал головой Ромуло. — Я не знаю наверняка, но о многом догадываюсь. Вы не крестьяне, и здесь есть что-то, что вы скрываете. Если бы у меня было время, я бы узнал, что это.
— У вас нет времени, — ответил тот, что носил юбку. Двое остальных встали по бокам от него. — Вы должны пойти с нами.
Перед ними открылась земля, и они стали спускаться по лестнице куда-то вниз. Земля закрылась за ними, но темнее не стало. Вокруг мягко запылал свет, исходящий из какого-то невидимого источника. В точности как свет на арене цирка, подумал Ромуло. А они еще притворялись отсталыми крестьянами.
Ромуло почувствовал сухость во рту, но сказал себе, что это естественно. Он взволнован, но не испуган. Они не посмеют ничего ему сделать. Они не посмеют…
— Зачем вы пришли сюда? — сказал один из носивших штаны.
— Вы сами выдали себя. И я не думаю, что вы сделаете мне больно. Я чувствую, что на самом деле вы неплохие парни.
Они обменялись взглядами.
— И еще мне было очень любопытно, — продолжал Ромуло. — Любопытство ошибочно считается пороком нашей расы.
— А почему мы не причиним вам боль? Если мы собираемся скрыть что-то, что кажется нам важным, почему мы должны отпустить вас, позволив рассказать всем об этом?
— Но я никому не скажу. У меня нет такого намерения. И если бы я почувствовал в вас враждебность, то не показал бы, что раскусил вашу маскировку. Я бы хранил это в тайне, пока не сумел уйти.
— Значит, вами вело одно лишь праздное любопытство?
— Ну, должен признать, и кое-что еще. Моя жена думает, что я глуп. Я хотел доказать ей, что я умнее, чем она представляет. Она даже не заподозрила, что здесь что-то не так. А когда я сказал ей, она лишь посмеялась надо мной.
— И теперь вы хотите прийти к ней с доказательствами, что оказались правы?
— О, нет, — поспешно сказал он. — Я хочу держать эти знания при себе. Все, что я хочу, так это исподтишка смеяться над ней. Наверное, это вопрос моего достоинства. Я уже зашел так далеко…
— А что, ваши мужчины все такие неврастеники? — с любопытством спросил крестьянин в юбке.
— Неврастеники? Не думаю, что я неврастеник. Но мужчины у нас считаются низшим полом, и я думаю, что, как и все остальные, признаю этот факт. Но все же я не верю этому. Не верю в глубине души. Так же, как большинство других мужчин. Предполагается, что были времена, когда мужчины командовали женщинами. Это было до грандиозных атомных войн, первых войн, когда тыл стал более опасным, чем фронт сражения. Очень много женщин погибли тогда, а те, кто выжил, стали почитаться, как богини. Вот тогда-то они захватили власть, и уже не выпускают ее из своих рук. Но я думаю, что когда-нибудь мы вернем наше превосходство, — задумчиво сказал он.
— Ерунда, — сказал крестьянин в штанах. — В по-настоящему цивилизованной расе должно царить равенство, а не превосходство. Вот как у нас.
— У вас? Но я думал…
— Мы притворялись примитивными. А у примитивных народов главными считаются мужчины.
— О, хотел бы я сказать это Маргаретте.
— Вы ничего ей не скажете.
В том, как он это произнес, прозвучало что-то зловещее.
— Но я… — проблеял Ромуло, — я должен вернуться.
— Это не является необходимостью. У вашей расы миллиарды людей. Никто и не заметит вашего отсутствия. А вам не придется терпеть оскорбления от жены.
Какое чувство юмора, дико подумал Ромуло. Каким же надо быть комиком, чтобы так шутить о моей смерти!
— Если я не вернусь, — в панике выкрикнул Ромуло, — Маргаретта начнет искать меня, и тогда все, что вы скрываете, выплывет наружу. И вы не сможете убить и ее. Она слишком знаменита, и известно, куда она полетела. Если она не вернется, начнется расследование. Наши власти с большим подозрением относятся к несчастным случаям на странных планетах. У нас уже был опыт с враждебными расами, и мы не верим в несчастные случаи.
— Ваше исчезновение будет трудной задачей, — медленно произнес крестьянин в юбке. — Но мы решали и не такие сложные задачи!
— Не надо так обо мне! — выкрикнул Ромуло. — Вы не должны убивать меня, и проблем не будет. Вы только должны меня отпустить… — Голос его задрожал. — Я ничего не скажу. Могу дать вам торжественную клятву, что я ничего никому не скажу. И, как я уже упоминал…
— И что именно вы не скажете?
— Все, что вы тут скрываете. Надеюсь, вы покажете мне это. Я не считал, что смогу найти это сам, поэтому привлек к себе ваше внимание, шныряя по сторонам. — Любопытство на какое-то время преодолело в нем панику, и Ромуло требовательно спросил: — Что вы скрываете?
Все трое опять обменялись взглядами. Наконец, один из них произнес:
— Теперь это уже не причинит вреда. Мы пришли.
Они провели Ромуло вниз еще по одному очень крутому лестничному пролезу. Когда они подошли, дверь скользнула в сторону и бесшумно закрылась за ними.
Ромуло задохнулся. Это было доказательством такой развитой цивилизации, о какой он даже и не мечтал. И вместо того, чтобы оказаться в глубоком туннеле, он, казалось, вышел на открытую площадку. Он увидел изящные невысокие дома, красивые деревья, ровные, привлекательные лужайки. Прогуливались взрослые, играли дети. Вокруг носились маленькие пушистые животные. Над головой, хотя не было видно никакого солнца, светлело голубое летнее небо, по которому порхали пташки.